Двадцать лет спустя - Александр Дюма

Д’Артаньян распечатал письмо и прочел:

«Дорогой д’Артаньян, дорогой дю Валлон, мои добрые друзья, быть может, я в последний раз шлю вам весть о себе. Нам с Арамисом очень не повезло, но бог, мужество и воспоминание о нашей дружбе поддерживают нас. Позаботьтесь о Рауле. Поручаю вам бумаги, которые находятся в Блуа, и если через два с половиной месяца вы не получите от меня известий, ознакомьтесь с их содержанием. Обнимите виконта от всего сердца за вашего преданного друга

Атоса».

– Я думаю, черт возьми, что я обниму его, – сказал д’Артаньян, – тем более что это нам по пути. Если, по несчастью, он лишится бедного Атоса, он станет моим сыном.

– И моим единственным наследником, – прибавил Портос.

– Посмотрим, что еще пишет Атос.

«Если на пути вашем встретится некий господин Мордаунт, остерегайтесь его. Я не могу сказать вам больше в письме».

– Мордаунт! – с удивлением произнес д’Артаньян.

– Мордаунт! – сказал Портос. – Хорошо, будем помнить. Но посмотрите, здесь еще приписка от Арамиса.

– В самом деле, – сказал д’Артаньян и прочел:

«Мы скрываем от вас место нашего пребывания, дорогие друзья, зная вашу братскую преданность и будучи уверены, что вы явились бы умереть вместе с нами».

– Черт возьми! – прервал его Портос так яростно, что Мушкетон подскочил на другом конце комнаты. – Значит, жизнь их в опасности.

Д’Артаньян продолжал:

«Атос завещает вам Рауля, а я завещаю вам месть. Если бы, по счастью, вам попался в руки некий Мордаунт, велите Портосу отвести его в сторону и свернуть ему шею. В письме я не смею говорить подробнее.

Арамис».

– Ну, это не такое уж трудное дело, – сказал Портос.

– Напротив, – мрачно сказал д’Артаньян, – оно невыполнимо.

– Почему?

– Потому что мы едем именно к этому Мордаунту в Булонь и вместе с ним отправимся в Англию.

– Ну а что, если вместо этого Мордаунта мы поедем к нашим друзьям? – сказал Портос с таким выразительным жестом, что это испугало бы целую армию.

– Я уж сам об этом подумываю, – сказал д’Артаньян. – Но на письме нет ни числа, ни штемпеля.

– Это верно, – сказал Портос.

И он забегал по комнате, жестикулируя как сумасшедший и поминутно вытаскивая на треть шпагу из ножен.

Что касается д’Артаньяна, то он стоял с унылым видом, и на лице его была глубокая печаль.

– Ах, как это нехорошо, – говорил он. – Атос нас оскорбляет, желая умереть один. Это нехорошо.

Мушкетон, видя отчаяние обоих друзей, заливался слезами в своем углу.

– Довольно, – сказал д’Артаньян, – все это горю не поможет. Поедем проститься с Раулем, как мы уже решили. Быть может, и он получил известие от Атоса.

– В самом деле, это мысль! – воскликнул Портос. – Право, мой дорогой д’Артаньян, не знаю, как вам это удается, но у вас всегда являются прекрасные мысли. Поедем проститься с Раулем.

Они сели на коней и поехали. Приехав на улицу Сен-Дени, друзья застали там большое стечение народа. Герцог Бофор только что прибыл из Вандома, и коадъютор представлял его восхищенным и радостным парижанам.

С герцогом Бофором во главе они считали себя теперь непобедимыми.

Друзья свернули в переулок, чтобы не встречаться с принцем, и подъехали к заставе Сен-Дени.

– Правда ли, – спросили часовые у наших всадников, – что Бофор приехал в Париж?

– Конечно, правда, – ответил д’Артаньян, – и он послал нас навстречу своему отцу, господину де Вандому, который тоже сюда едет.

– Да здравствует Бофор! – крикнули часовые.

Они почтительно расступились, чтобы пропустить посланцев великого принца.

Выехав из города, наши герои, не знавшие усталости и никогда не падавшие духом, понеслись во весь опор; их лошади летели, а они не переставая говорили об Атосе и Арамисе.

Мушкетон испытывал невообразимые муки, но как добрый слуга утешался сознанием, что оба его господина тоже немало страдают, хотя и по-другому. Ибо он уже привык смотреть на д’Артаньяна как на своего второго господина и повиновался ему даже лучше и быстрее, нежели Портосу.

Лагерь французской армии был расположен между Сент-Омером и Ламбом. Друзья сделали крюк до самого лагеря и подробно рассказали про бегство короля и королевы, о чем до армии дошли пока только смутные слухи. Они нашли Рауля близ его палатки лежащим на охапке сена, из которой лошадь его потихоньку щипала клочок за клочком. Глаза молодого человека были красны, и он казался очень печальным. Маршал Граммон и граф де Гиш вернулись в Париж, и бедный юноша остался совершенно один.

Подняв глаза, Рауль увидел перед собой двух всадников, смотревших на него; он узнал их и устремился к ним с распростертыми объятиями.

– А, это вы, дорогие друзья! – воскликнул он. – Вы за мной? Вы возьмете меня с собой? Не имеете ли вы известий от моего опекуна?

– А разве вы не получали от него писем? – спросил у молодого человека д’Артаньян.

– Увы, нет, сударь, и я, право, не знаю, что с ним сталось. Я беспокоюсь, так беспокоюсь, что готов плакать.

И действительно, две крупные слезы скатились по загорелым щекам юноши.

Портос отвернулся в сторону, чтобы его доброе круглое лицо не выдало того, что делалось у него на сердце.

– Что за черт! – сказал д’Артаньян, растроганный больше, чем когда-либо. – Не отчаивайтесь, мой друг; хотя вы не получали писем от графа, зато мы получили… одно…

– А, в самом деле? – воскликнул Рауль.

– И даже очень успокоительное, – сказал д’Артаньян, видя, какую радость принесло молодому человеку это известие.

– Оно с вами? – спросил Рауль.

– Да, то есть оно было со мной, – сказал д’Артаньян, делая вид, что ищет его. – Подождите, оно должно быть здесь, в моем кармане. Он пишет о своем возвращении. Не так ли, Портос?

Хотя д’Артаньян и был гасконец, он все же не хотел взять на себя одного бремя этой лжи.

– Да, – сказал Портос, кашляя.

– О, покажите мне его письмо! – сказал молодой человек.

– Да я только что читал его. Неужели я потерял его? Ах, черт возьми, у меня порвался карман.

– О да, господин Рауль, – сказал Мушкетон, – и письмо было такое утешительное. Господа читали мне его, и я плакал от радости.

– Но по крайней мере, господин д’Артаньян, вы знаете, где он? – спросил Рауль, и лицо его слегка прояснилось.

– Ну еще бы! – сказал д’Артаньян. – Конечно, знаю. Но только это тайна.

– Не для меня же, наверное?

– Нет, не для вас, и я вам скажу, где он.