На волнах оригами. Музыкальный приворот - Анна Джейн

Равнодушие – самая ядовитая стрела, и она пронзила Ниночку со всей своей яростью.

В какой-то момент Журавль вдруг ясно поняла, что свидание со звездой идет совсем не по тому сценарию, который она запланировала. А больше всего на свете, кроме, разумеется, глупых людей, эта девушка ненавидела именно ситуации, выходящие из-под ее контроля. Да и Келла в ее голове глумился все сильнее и сильнее. Да, Нина могла простить манеры Гектора, тот гадкий факт, что он имел не самый навороченный телефон довольно-таки потрепанный жизнью, и даже то, что вживую он не совсем был похож на ледяного принца мрака из клипов, позади которого развевался черный плащ. Ниночка прекрасно понимала, что в жизни ее кумир не такой, как в клипах или немногочисленных интервью, но сладить с нарастающим разочарованием не могла. И ладно бы Гектор очаровался ее красотой, так он еще и не замечал ее! Непростительно!

Девушка, убрав за спину длинные волнистые волосы, приняла очередную соблазнительную позу, давая возможность тупому, как считала, музыканту, от чьего голоса балдела уже полгода, оценить изгиб ее шеи и женственные формы, но вновь потерпела фиаско.

– Я тебе нравлюсь? – спросил Гектор прямо, держа в одной руке бокал вина – красного, в другой – сигарету.

– Да, – опасно сверкнув глазами, ответила Нинка, еще больше начиная злиться.

Вместо ответа Гектор допил залпом бокал и налил новый.

– Дрянное, – сказал он, смакуя вкус и равнодушно глядя на Москву. Кажется, его, объездившего полмира, ничего уже и не впечатляло, и все столицы казались одинаковыми. А вот все концерты, какими бы похожими ни были сэт-листы, – разными.

– Зачем тогда его пить? – промурлыкала блондинка.

– Пью все, что горит, – сказал музыкант задумчиво и поболтал вино. – Я сегодня устал, – сказал лениво Гектор, который с друзьями всю ночь зависал сначала в дорогом баре, а затем – в элитном мужском клубе, где ни один из представителей сильного пола не оставался без женского внимания. – Ты чудесная самочка. Сделай все сама и можешь быть свободна.

– Что? – сощурилась Журавль, которую просто накрыла волна ярости.

Самочка?! Она тут что, девочка по вызову?!

Да ему не жить. И Нинка сжала руку, лежащую на колене, в кулак.

Гектор, кажется, уловил ее состояние, и ему оно понравилось.

– Горячо, – сказал он, не сводя взгляда с девушки. – Помочь? – Он вдруг встал и с бокалом вина подошел к Ниночке, которая такому нестабильному поведению музыканта могла только удивляться.

Длинноволосый склонился к ней, одну руку уперев в стол, второй продолжая держать бокал, и грубовато, без намека на самую дешевую нежность, коснулся своими губами ее губ – небрежный поцелуй был похож на великое одолжение. И никакого удовольствия от него Ниночка не получила.

Есть поцелуи нежные – от них захватывает дыхание.

Есть поцелуи властные – от них подгибаются ноги.

А есть поцелуи равнодушные – от них только на губах влажно.

И этот поцелуй был именно таким. Никаким.

Хотя все же насмешливость в нем чувствовалась.

А еще – унижение.

Этого Нинка перенести не могла.

Гектор ухватил зубами ее нижнюю губу, что оказалось не совсем уж и приятно, и наклонил свой бокал.

Вино весело полилось на белое, как снег, платье.

На груди Ниночки расцвела безобразная роза.

А отстранившийся Гектор впервые улыбнулся.

– Хотела – снимай, – велел он Нинке, сев на свое место, уронив одну руку на спинку диванчика, и второй похлопал себя по коленке. Он явно ждал представления и послушания.

Девушка медленно перевела взгляд с собственного испорченного платья на музыканта, которым так восхищалась. И куда только делось восхищение?

Кто-то случайно смыл его в унитаз.

– Сниму, – сказала Нина многообещающе, изящно встала, отложив на диванчик клатч и потянувшись, как большая дикая кошка, и оказалась рядом с фронтменом «Красных Лордов», черные глаза которого не сводили с нее заинтересованного взгляда. Он был равнодушен к ней, но забавлялся.

– Может быть, снимешь сам? – проговорила Ниночка приторно-нежно.

– Если уговоришь.

Нина тонко улыбнулась и подошла к музыканту.

Она положила руку на твердое плечо, ласково провела ею по длинным волосам и внезапным резким движением опрокинула на ноги музыканта чашечку кофе, стоящую рядом с ним на столе.

Поскольку Гектор был в темных джинсах и в темной же майке, то пятно напитка видно особо и не было, зато кофе был свежесваренным и горячим. Он дернулся от боли, но не вскочил и кричать не стал. Даже к салфеткам не потянулся. Единственное, дал недовольно знак бдительной охране, что все в порядке.

– И это все? Зря, мы могли бы провести чудесных, – тут Гектор взглянул на мобильник, лежащий на столе, – двадцать пять минут, которые у меня есть, прежде чем я уеду на саундчек. И не стоит злиться. Ты сама этого хотела с самого начала. – В его негромком низком голосе были почти поучительные нотки.

Таких, как она, он видел тысячи. Видел и относился, как к мусору.

Нинка фыркнула.

– Я не прикончу вас прямо тут только потому, что не хочу всю жизнь прятаться от фанатов. – Нинка слегка лукавила – неподалеку была охрана, ибо ходить без нее фронтмену рок-группы было категорически опасно. Журавль обладала странной расчетливой особенностью – попадая под лавину эмоций, она каким-то образом вычисляла степень опасности для самой себя. Неподалеку находились грозные секьюрити – и она не могла безнаказанно огреть наглеца по репе бутылкой вина, а вот позднее, в номере отеля смело набросилась на Кезона, вымещая на нем всю свою злость.

– Единственное, что меня не разочаровало в вас, мистер Волосатая башка, – продолжала девушка, – это ваш голос. Он очарователен. А вы – никакой, – Нинка щелчком пальцев подозвала удивленного официанта и заказала несколько фирменных блюд, решив, что свидание всей жизни не должно пройти так бездарно.

Гектор поднял бровь. Кажется, он ждал, что она скажет, что он – отвратительный. Мерзкий. Скверный.

Равнодушие этот длинноволосый человек с хмурым взглядом не очень любил, и в этом они с Журавлем были очень похожи.

– Не получилось тебя уложить на лопатки, хоть поем, – пробормотала Нинка и сама себе налила винф. – Ваше здоровье, мистер Мрак, – подняла она бокал и отсалютовала им.

Гектор сидел без особых эмоций на лице, словно ожидая, когда же пройдут эти двадцать минут, через которые он поедет на саундчек.

– Если бы ты была с самого начала такой, то заинтересовала бы, – признался он вдруг, наблюдая, как Журавль с аппетитом ест. Та чуть не закашлялась от этих слов.

– Правда? – подняла она на Гектора полный холодной расчетливой антипатии взгляд. Воистину говорят – от любви до ненависти один шаг, даже если это любовь к кумиру. И мы сами низвергаем в бездну тот образ, что боготворили. – Так приятно. Кстати, у меня есть вопрос.