На волнах оригами. Музыкальный приворот - Анна Джейн

– Говори, – милостиво разрешил Гектор.

– Песня «Архитектор», ваш первый сингл – вы ее написали? – спросила Ниночка, усердно жуя.

– Если и я, что с того?

– Вы говорите в ней, что прежде чем построить, нужно разрушить. А если я разрушу чужую жизнь, я смогу построить свою? – улыбнулась по-змеиному Ниночка.

– Подменять понятия – так умеют только самки, – потер подбородок Гектор. – Если разрушишь свою – добро пожаловать в новый мир. Чужую – и тебя ждет ад.

– Вы такой умный. Наверное, престижный университет закончили, – принялась со зверским видом за десерт Нинка. – А вы разрушали чужую жизнь или только свою?

Гектор окинул девушку не слишком приятным взглядом. То ли потому, что она слишком много позволяла себе, то ли потому, что попала в точку.

На этом долгожданное свидание закончилось. Время вышло.

– Кстати, классная прическа, мистер Архитектор, – напоследок проговорила с обаятельнейшей из улыбок Ниночка, злобно радуясь, что всегда носила в сумочке маникюрные крохотные ножницы и обладала врожденной ловкостью. Подлец ничего не заметил.

– Отныне я стану вашей еще более преданной поклонницей, – при представителях радио сообщила она музыканту, которые понятия не имели, что творилось между кумиром и его поклонницей – разумеется, бывшей.

Гектор с некоторым недоумением посмотрел на блондинку, и уже непосредственно перед концертом у него, наконец, спросили, почему на его волосах сострижен приличный клок, так и оставшийся лежать незамеченным под диванчиком в ресторане с видом на Москву.

А потом он, не прощаясь, просто уехал на саундчек, и добираться до отеля Журавлю пришлось одной – все в том же «Мерседесе». Хоть она и поела, но зла она была, как дюжина голодных волков. Она шла навстречу, окрыленная мечтой, а ее унизили, хотя, честно говоря, Нинка всегда симпатизировала тем людям, которые могли устоять под ее натиском или повести себя еще более по-хамски или хитрее, чем сама она.

Кроме того, девушку стала мучить еще одна мысль. А Келла, который из белокурой головки не убирался восвояси, только посмеивался.

* * *

– Я поняла свою слабость, Катя, – призналась мне Нинка. Она сидела с ногами на диване, плечом к плечу со мной, и через трубочку пила сок. Выглядела подруга странно. На щеках – румянец, в глазах – блеск.

– Какую? – удивленно посмотрела я на подругу, поразившись ее рассказу и удостоверившись, что все эти звезды – с приветом. Нет, мне, конечно, не верилось, что этот самый Гектор сможет вдруг очароваться Ниночкой и влюбиться в нее, как мальчишка. Судя по всему, он человек с богатым жизненным опытом, но я и не думала, что он будет вести себя так по-скотски. Келла и то более приличный.

Да ты просто не видела, как синяя чумка ведет себя с другими!

– У меня мало власти, – сообщила мне Нинка. – Я не могу достойно постоять за себя. Отомстить этой заколдованной на всю голову Альбине, чтобы ее перетаращило. Отплатить Гектору достойной монетой. Ответить всем своим врагам. Той же Лесковой, – с раздражением добавила она.

– Ты всегда отвечала, – осторожно заметила я, делая вид, что Лескова меня не волнует.

– То было совсем по-детски, – резонно возразила Нинка. – Попросить гопников отфигачить идиотов или там колеса с тачилы снять – это все глупости. Мстить, как и мыслить, нужно масштабно! И тем, кто сам – фигура масштабная, – добавила она и вдруг заявила: – Катька, я и не думала, что так откровенно дерьмово можно целоваться! У меня такое чувство, что меня облизал козел!

– А Келла хорошо целуется? – не могла упустить я случай подшутить над подругой.

– Сойдет для колхозника, – отмахнулась Журавль.

Нет, странная она все-таки.

– Теперь у меня есть цель в жизни! – объявила подруга внезапно, с шумом втянув в себя остатки сока.

– Какая? – простонала я. – Уничтожить «Лордов»? Ты так до «дурки» на своих двоих доедешь.

– Ха! Бери выше. Стать тем, у кого есть власть, – сделала свои выводы Ниночка. – Не хочу быть слабой.

– Ты что, в президенты пойдешь? – иронично уточнила я.

– Нет, конечно, – поморщилась подруга. – В бизнес. Вся власть там, где деньги, – с видом опытного наставника добавила она и даже палец указательный поучительно подняла.

– А счастливой ты быть не хочешь? – поинтересовалась я.

– Деньги – это счастье, Катька! – Нина замолчала и внимательно на меня глянула. – А ты изменилась, – вдруг сказала она задумчиво. – За эти полгода, как в нашей жизни появились Рыло и Водофил, ты изменилась. И мне это даже нравится.

– Ты знаешь, Нин… – решилась и я на откровенность. – У меня никогда не было хобби или того, к чему я бы могла стремиться. Я жила без мыслей о будущем и иллюзиями о великой любви, которая однажды великодушно посетит меня и сделает счастливой, а больше мне ничего и не надо. Как амеба. – Я улыбнулась подруге, которая смотрела на меня странно: то ли сердито, то ли удивленно, но точно без осуждения. Нинка явно пыталась понять смысл моих слов, а оттого молчала и внимательно слушала эту небольшую тираду.

– Но когда появился Антон… Все стало иначе. Я получила любовь, но, как бы странно это ни звучало, поняла, что это не все, что нужно для счастья. – Я грустно улыбнулась. – Когда Антон уехал, я много думала. Очень много. Сначала – о нем, о нас… А потом – о том, каково ему. Как ему все это дается: слава, успех, любовь поклонников. Антон ведь жить без своей музыки не может. Ею, наверное, и живет. И старается ради нее – все эти постоянные репетиции, сборы, концерты… Это все требует больших усилий. – Я вздохнула. А Нинка продолжала внимательно меня слушать. – Я видела Антона – или Кея – только тогда, когда он был свободен, и поскольку он никогда не жаловался, не говорил об этом, мне обманчиво казалось, что вся его жизнь – развлечение, а не труд. Уже только после всего… – Тут я немного запнулась. – После всего, что с нами произошло, после его дурацкой игры, когда я стала бывать на студии, общаться с теми, с кем он работал, видеть сам процесс этой работы, стала понимать, как тяжело он трудится. В первую очередь – над собой. У него кошмарный характер, но я уважаю его как человека. И глядя на него, я стала осознавать, Нина, что хочу…

– Быть достойной его? – перебила меня нетерпеливо подруга.

Я мотнула головой.

– Не совсем так. Быть достойной кого-то – звучит немного унизительно, верно? Быть достойной самой себя – так правильнее. Уважать себя. Ценить. Любить. Знать, что ты что-то хочешь, можешь и стремишься к этому. Как Антон. Знаю, ты терпеть его не можешь, но в этом плане он для меня пример, – я нежно улыбнулась своим собственным воспоминаниям. – Пример того, как человек делает сам себя. Но, знаешь, Нина, я не хочу полностью растворяться в ком-то и не хочу, чтобы растворялись во мне. Жить ради любви – нет, но жить с любовью – мне это нравится.

– Без нее тоже неплохо, – мрачно сказала задумавшаяся Журавль. – А вот без денег… – заклинило ее.