Иллюзии - Наталья Совушкина

Впервые представители высших рас волновались, испытывая сомнения, а что если выберут другого? А вдруг тот демон или этот орк смогут сразить сердце приглянувшейся мне девушки? Что если они, а не я? Интрига, интрига…

Звуки труб привлекают всеобщее внимание. Разговоры прекращаются, и все гости устремляются занять места поближе к центральной части зала. Все во внимании ожидают появления императора, который появляется из золотого тумана на помосте перед своим троном в сопровождении доверенных лиц и министров и гвардейцев.

Трон императора Аллонеира вознесен над залом высоко, так чтобы сидя император мог окинуть взглядом всех собравшихся пред его очами подданных и гостей. И ничего страшного, если посетителям приходится задирать головы повыше, дабы насладиться ликом его величества. Император не должен быть удобным, император должен уметь управлять, повелевать и его решения должны вести империю к процветанию, а остальные подчиняться… Когда официальная часть приема закончится, Аллоневир Эйль Флезират при желании спустится к гостям или удалится, если не захочет более близкого общения. Он император, он в своем праве. Рядом с троном, могут находиться только главы доменов и личный телохранитель императора Шааркхан РадВиван ард Дагерхат, все остальные — министры, советники, гвардейцы на пару ступеней ниже.

Влада скользнула на свое место. Она стояла хоть и на ступенях, но существенно ниже министров и советников, ей нет смысла соперничать с высокородными лордами. Лишь бы никто из приглашенных не смел до нее дотронуться. Она любит императора, а он любит ее. И ей этого достаточно, общество разодетых и напыщенных придворных и знатных задавак ей никогда не нравилось. Многие докучали ей своими просьбами, пытались заручиться поддержкой, даря подарки, более всего напоминающие взятки и навязывали свое общество, восхваляя ее красоту и вкус. Но все это было настолько пропитано фальшью и ложью, что не было смысла даже проверять все их заверения на искренность. Так зачем на них смотреть? Пусть лучше шипят, что она возгордилась, пусть! Улыбаться всем и никому конкретно, это тоже искусство, и она вполне владеет им. Как и отвечать любезностью на любезность, и кивать, не обещая ничего… Важен только Аллонеир — ее император, ее жизнь. На него смотрят ее глаза, ему обращены ее улыбки, и сердце бьется только ради него.

— Леди Сариде ивер Лимахт с воспитанницами! — церемониймейстер ударил жезлом в пол, и множество любопытных глаз уставилось на стройную брюнетку в алом платье, украшенном тысячами мелких красных, оранжевых и желтых камней создающих впечатление, будто платье соткано из пламени. Девушки разом присели в реверансе, приветствуя высокую публику. Император кивнул и улыбнулся, приветствуя девушек, а точнее ту самую женщину, из-за которой рухнул ее мир. Он протянул леди Сариде руку повелевая приблизиться, и на красивом лице женщины расцвела торжествующая улыбка. Алое блестящее платье изгибалось и мерцало, словно пламя, когда изящная и стройная женщина танцующим шагом поднималась к трону. Приблизившись, она заняла предложенное место справа, всего на пару ступеней ниже владык доменов.

Влада крепче сжала кулак, и ногти впились в ладонь, боль слегка отрезвила и прогнала головокружение, отвлекая от щемящей боли в ее сердце. Рядом беспокойно шевельнулся лорд Териан, секретарь Аллонеира готовый в любой момент предложить ей опереться на руку. Все-таки ее мужчина позаботился о ней, поручив своему помощнику присматривать за ней. Влада закусила губу и вздернула повыше подбородок, рассматривая девушек.

Ни разу не бывавшие на подобных приемах они с любопытством разглядывают зал и присутствующих. Кто с опаской, кто с интересом, а кто и с прищуром, будто прицениваясь. Последние две — со знаками принадлежности эльфийскому домену. На Владе висит почти такой же знак, знак принадлежности императору, она принадлежит Аллоневиру, только ему… Хорошо хоть, что их знаки не активированы, значит, они пока свободны в своем выборе. Едва девушки успели отойти в сторону, рядом с ними возник принц Мирсаль в парадном мундире цветов своего дома, выпрямился рядом, высокомерно поглядывая на окружающих. Неужели себе обеих присмотрел? Про него какие только слухи не ходили, а тут — надо же, вперед всех подсуетились! Вон и претенденты вокруг прохаживаются, подступать не решаются. Может и правильно… Влада всегда считала эльфов замороженными, но видимо зря. Этот-то, вон как зыркает! Нужно будет подойти, предупредить девушек, вряд ли они знают про свойства своих медальонов…

Шепоток носится среди присутствующих, распространяя вместе с собой странную смесь запаха благовоний, цветов, земли, моря и… плесени и гнили, оседающий невидимой дымкой, не видимой не посвященным. Большинство гостей обсуждают иномирянок и принца эльфов, часть просто присматриваются, но и Владу не забывают, бросая с десяток злых и колючих взглядов в ее сторону, сравнивая ее и леди в красном, удостоившуюся чести сегодня стоять возле императора. Но ей не привыкать, она будет улыбаться. Это дань вежливости. Все что ей осталось — быть вежливой с гостями, не важно, что уважения ко многим из них она не испытывала. А Сариде… Влада подождет, он же был у нее, называл самой прекрасный, говорил, что сегодня она должна затмить всех и они проведут этот вечер вместе.

Величественный дракон поднялся со своего трона и объявил о великих заслугах лерда Аспикуса. Девушка широко раскрыла глаза, увидев коленопреклоненного нага. Молодой мужчина был красив какой-то дикой чуждой красотой. Влада усмехнулась в глубине души, заметив заинтересованные взгляды и волнения среди фрейлин стоявших неподалеку. А уж когда речь пошла о легендарном Сайхе, всколыхнулась и мужская часть гостей. Что ж, стоит пожелать ему удачи, на лерда сегодня явно будет объявлена охота. Наг незаметно сделал шаг в сторону и оказался неподалеку.

И вот, император объявил празднование открытым и… подал руку женщине в красном. Улыбка на кроваво-красных губах, призывный взгляд, и рука с алыми острыми ногтями опускается на протянутую руку императора. И они вместе спускаются в зал. Как? Ее сердце бьется надрывно, больно… Она разжала кулак и отвернулась. Какой смысл держаться, если никто не оценит?

— Твои глаза так печальны, что случилось?

Он забыл, не вспоминал о своей Владе. А когда она пыталась навестить его сама, ее попросту не пропускали. Он был то на заседании, то на важной встрече, он был все время где-то там, неуловимый и недоступный. Она не смела обижаться, управление империей огромная ответственность, нельзя соперничать с государственными делами, но… но… Она улыбалась, кланялась знакомым дамам и кавалерам, так спешащим навестить ее, поддерживала разговоры с фрейлинами, спешащими позабавить ее новыми сплетнями, но все чаще и чаще уходила с книгой в сад. Часами сидела там одна, не в силах перевернуть страницу. Вечером к ней