Международное тайное правительство - Алексей Шмаков

Отсюда явствует, что план был обдуман, разработан и проведен сокровенной и беспощадной, несокрушимой центральной властью.

Между тем, не только для «премудрого» кагала, а и для всякого человека не могло не быть очевидным, что поднять революцию в целой России и устроить от ее имени вооруженное восстание в Москве представлялось не мыслимым при жизни В. К. Плеве как министра внутренних дел и Великого Князя Сергея Александровича как московского генерал-губернатора.

Отсюда, увы, следовало, что дни их сочтены…

Кому же, однако, было поручить задачу столь решающей важности как не заслуженному, испытанному агенту департамента полиции и властному среди самых озверелых революционеров, свирепому злодею Азефу!?..

Но если такова положительная сторона вопроса, то к тому же, несомненно, выводу приводит и проникновение в его отрицательную сторону. Здесь нам предстоит обратиться к методу, обыкновенно применяемому в науке. Когда перед наблюдателем факты, причина которых еще неизвестна, то он допускает предположение. Если гипотеза верна, то она будет оправдываться тем ярче, т. е. объяснять явления тем рациональнее, чем глубже станет развиваться исследование. Наоборот, если гипотеза ложна, то она не только не раскрывает ничего, а встречая все большие затруднения и отрицания, разражается в нелепости. Именно к reductio ad absurdum, а не к чему либо иному, увлекла бы нас младенческая гипотеза, будто Азеф предавал даже своих единоплеменников департаменту полиции, а всемирному кагалу не повиновался.

Дабы проверить это, обратимся к анализу вопроса.

Проворовавшись еще в средней школе и шпионствуя за товарищами в высшей, куда определился по подложному аттестату, Азеф не такой субъект, чтобы работать на опасном политическом розыске во имя идеи. Значит, он шел сюда из-за денег. Но любой «князь во Израиле» советом и даже авансом – ad majorem Israeli gloriam мог доставить ему такой выигрыш на бирже в один день, какого не покрыло бы жалованье из департамента и за целый год. Допустим, тем не менее, что Азеф охотился за анархистами, как спортсмен, жаждая, так сказать, особого сыскного чемпионата. Предположение это уже не годится потому, что, будучи евреем, Азеф не мог не знать о шпионах кагала, как не мог, с другой стороны, рассчитывать и на скромность других, еврейских же, агентов самого департамента полиции. Надо быть ребенком, чтобы утешать себя обманом, будто в течение полутора десятка лет сыны Иуды не успели осведомиться о департаментской агентуре Азефа. Независимо от сказанного, если уже говорить о спорте и чемпионате, то предательство в отношении государственной полиции и превращение ее средств в орудие кагала должны были в глазах еврея казаться несравненно заманчивее, а потому неизмеримо достойнее любого талмид-хахима. Если же заподозрить, что при данных, совершенно исключительных обстоятельствах, Азеф стремился и к деятельности необыкновенной, которая за верную службу принесла бы ему особый почет, то и эта версия несостоятельна. Помимо условий времени, категорически исключавших ее, функции тайного агента, хотя бы и политического, не могли бы, разумеется, идти в уровень с подвигами еврейского патриотизма ради мирового господства «избранного народа», если бы даже забавляясь над своей яко бы показной ролью социал-революционера, Азеф пренебрег сопряженными с сим опасностями, как верный сын Израиля. Еще далее, с большей, чем кто-либо из чинов департамента, ясностью Азеф в качестве еврея обязан был сознавать, что другие сыны Иуды, потаенные соглядатаи кагала, не дадут ему хода, сколько бы он ни лукавил. Иначе говоря, всякие ухищрения с его стороны будут «выворочены наизнанку» еще большим коварством «совета предателей». Этого мало. Тогда как и личная безопасность и обеспеченность будущего представлялись бы за действия в интересах революции гарантированными со стороны всемирного еврейства, обратные мероприятия влекли Азефу заведомо смертную казнь по неотвратимому приговору иудейского суда.

Стало быть, преданность Азефа департаменту полиции исключалась всеми обстоятельствами дела. Она не только противоречила естественному взгляду еврея на ход событий, но являлась бесцветной вообще, а для него самого гибельной.

Резолютивным подтверждением этого служат даже личный состав и сама процедура суда над Азефом. По Талмуду гой, как животное, не способен участвовать в еврейском суде, хотя бы и в качестве свидетеля. Отсюда явно нелепым оказывается предположение, будто над евреем можно было поставить гоя судьей. Между тем известно, что именно судьями над Азефом были два гоя Кропоткин и Лопатин. Участие же и еврейки Фигнер отнюдь не изменяло положения Еврейка – не еврей. Она не только не изучает Талмуда, но, за исключением одного лишь трактата «Мегилла» (эпизод Мардохея и Есфири) сам доступ к Талмуду ей воспрещен. С другой стороны, в отношении процедуры нельзя не заметить, что не так уж просты евреи, как хотел бы уверить нас, очевидно, неграмотный в еврействе либо и вовсе неумный Бурцев. Не только целой ночи на размышления, а то и на бегство не дали бы сыны Иуды Азефу во время суда, но произвели бы «суд», а затем и казнь без промаха и уж, конечно, без нашего ведома, если бы он действительно являлся предателем Израиля. Убийство Гапона – недалекий пример… Азеф же имел возможность скрыться и остается в живых доныне, да и останется, насколько это зависит, понятно, от центрального кагала социалистов-революционеров.

Ввиду сего нет возможности не прийти к убеждению в том, что, эксплуатируя свое звание заслуженного агента департамента полиции и не останавливаясь перед сообщением ему шутовских сведений, и большинстве подтасовываемых, вероятно, ad hoc, равно как принося фальшивые жертвы и в лице членов «избранного народа», Евно Азеф, тем не менее, стремился к цели, предначертанной «старейшинами многострадальной синагоги», неуклонно и, наконец, достиг ее – ad majorem Israeli gloriam!.. Страшные кончины Плеве и Великого Князя Сергея Александровича – дело жида-изувера Азефа.

Взгляните хотя бы только на его портрет и вас уже никто не обманет…

XI. Таковы картины современной действительности. Правда, они нередко превосходят всякое вероятие и в этом отношении разнствует даже от того, что было учиняемо избранным народом в минувшие века. Сверх того, надлежит памятовать, что не сегодня явилось изречение «если бы небеса обратились в бумагу, а океаны в чернила, то и тогда едва ли хватило бы материала, чтобы описать злодеяния евреев против человечества»

Во всяком случае, и того, что мы уже знаем, довольно, чтобы не ошибаться в выводах. Многое из мудрости времен указано на страницах этого исследования. Для суждения есть основания.

Просвещающие нас в этом направлении цитаты можно было бы приводить еще и далее по желанию в произвольных количествах. Для этого не требуется обращаться, например, к таким новейшим знатокам еврейства, каковы Бональд и Туссенель, Прудон и Ширак, Капефиг и Жанне, Гартман и Штилле, Делагэ и Дэни, Вармунд и Дюринг, Фритч и Андрэ, фон-Ланген и Глагау, Либерман фон Зонненберг и Штеккер, Тридон и Пикар, Вергани и Лихтенштейн, Пранаитис и Роллинг, Врунер и Шлейхер, Дженкинс и Шонерер, Источчи и Люгер, Морес и Дрюмон.

Древние и новые историки и поэты, философы и ораторы, государственные деятели и полководцы, духовные и светские патриоты одинаково и неустанно предостерегали от евреев. Среди них: Аристофан и Плутарх, Набу-Куддур-Уссур и Антиох Епифан, Катон и Тацит, Гомер и Ювенал, Персии и Диодор Сицилийский, Марциал и Тит Ливии, Цицерон и Аппион, Полибий и Аммиан Марцеллин, Сенека и Рутилий Нумантийский, Помпей и Веспасиан, Тит и Луций Квиета, Иероним и Дион Кассий, Сципион и Адриан, Магомет и Ричард Львиное Сердце, Лютер и Вольтер, Эйзенменгер и Леман, Гердер и Трейчке, Дройзен и Вагнер, Д'Агессо и Наполеон, Тужено де-Муссо и Иоганн Шерр, Тьер и Мишлэ, Гиббон и Эдгар Кинэ, Шекспир и Шопенгауэр, Хозе Амадор де-Лос-Риос и Ренан, Кант и Фихте, Шампаньи и Литтре, Франц Лист и Виктор Гюго, Чацкий и Мацеевский, Державин и Достоевский, Костомаров, гр. Мордвинов, Иловайский и Гоголь, Аксаков и Грановский, Бисмарк и Мольтке, О'Жоннел и Карлейль, Роберт Пиль и Гладстон. Все они по фактам свидетельствовали об опасностях, которыми грозят сыны Иуды остальным народам, религиям и государствам… Не станем же забывать этого.