Мик Джаггер - Филип Норман

В конце лета они распрощались, как и было уговорено, и назавтра Джерри воссоединилась с Брайаном Ферри, который по-прежнему понятия не имел, что творилось в его отсутствие. Он был без ума от счастья, на пропущенный день рождения подарил ей изумрудный браслет, и Джерри решила, что постарается забыть Мика и начнет с Брайаном заново. Осуществляя этот план, они с Ферри переехали в Лос-Анджелес, где спустя несколько недель ужинали с бизнес-консультантом «Стоунз» принцем Рупертом Лёвенштайном. Когда Ферри отлучился, принц Руперт сунул ей бумажку с телефоном Мика. Она позвонила на следующий день — Мик сказал, что скучает, и умолял о встрече. Они договорились пересечься в Париже, где Джерри предстояли какие-то показы. После они решили отправиться в Марокко — давнее пристанище «Роллинг Стоунз». Джерри позвонила Ферри и сказала, что у нее затягивается работа.

По прибытии в Марокко выяснилось, что авиакомпания потеряла их багаж, — пришлось покупать джелабы, широченные балахоны с капюшонами, идеальная маскировка. Они взяли напрокат машину и несколько дней катались в этих своих монашеских робах и с одинаково начерненными глазами, включив радио на полную катушку. Ночами останавливались в маленьких гостиницах, где в номерах горели свечи, а для ароматизации стояли миски с розовыми лепестками. Иногда разжигали костер, и Мик играл на гитаре у огня.

В агадирском ресторане Джерри столкнулась со знакомым редактором модного журнала, приехавшим на съемку со стайкой фотомоделей и одолжившим ей с Миком одежду. В следующий раз, когда она позвонила Ферри, тот обвинил ее во лжи и сказал, что прочел о ней с Миком в газетах. Очевидно, модная стайка проболталась. Ферри предложил принять ее в лоно вновь, но Джерри понимала, что он «не из тех, кто прощает», — и к тому же считала, что у него и самого были какие-то шуры-муры на гастролях в Японии. Он ужасно ярился, что его одурачили, и даже подумывал избить Мика, пока друзья не напомнили, что физически Мик в гораздо лучшей форме. Ферри ограничился тем, что не отдал Джерри одежду и вещи, оставшиеся у него дома, в том числе книгу «Туманы Авалона», так и лежавшую на тумбочке у кровати. Позже он назвал один свой альбом «Авалон», но с Джерри не разговаривал много лет.

Мик снял квартиру в Париже, у собора Парижской Богоматери, и въехал туда вместе с Джерри. «Мы занимались любовью по четыре раза в день, сдирали друг с друга одежду, [и] нам не бывало скучно, и мы никогда не ссорились», — вспоминала она потом. Однако даже в сентябре 1977-го он решительно отрицал, что их с Бьянкой браку пришел конец. «Мы по-прежнему живем вместе и любим друг друга. Нет у меня никакого зуда седьмого года. Я даже не знал, что мы женаты семь лет [вообще-то, шесть с половиной], пока в газетах не прочел… Каждый год мы по полгода проводим вместе. Шаг за шагом».

В мае 1978 года, дождавшись семилетней годовщины, Бьянка подала на развод по причине неразрешимых разногласий, но затем передумала и сослалась на измены. Едва ли Мик хотел длить этот брак, но вознегодовал, что его опередили, и мигом принял ответные меры, закрыв ее счета в бутиках, парикмахерских и универмагах. Кроме того, в доме 48 по Чейн-уок она больше жить не могла — он вывез всю мебель, сказав Джейд, что на ремонт. Всю одежду из шкафов сложили в коробки размером с гардеробы — Бьянкины платья от Осси Кларка и Халстона и пальтишки Джейд с бархатными воротничками вперемешку с Миковыми старыми атласными рубашками и куртками оленьей кожи — и увезли на склад в Южном Лондоне, где они так и будут плесневеть десятилетие спустя.

* * *

Едва ли можно подобрать альбому «Стоунз» 1978 года название уместнее, чем «Some Girls», — жизнь Мику усложняли всевозможные девчонки разных поколений. Как он ни старался вычистить из творчества автобиографию, достоверные детали просачивались в песни вновь и вновь. «Miss You» с явными отголосками диско откровенно вдохновлена недавней историей с Джерри, хотя Миков фальцет, как никогда, смахивает на Мамушку из «Унесенных ветром» («Dying to meet you»,[309] например, превратилось в «Da-a-A-A’n-a-meechu!»), а уверения «Ah’ve bin sleepin’ awl alone»[310] звучат не правдивее прогнозов погоды. «Beast of Burden» с риторическим вопросом «Am I rich enough?»,[311] видимо, сумрачно предвкушает выплату алиментов Бьянке. Актуальнее всего звучит заглавный трек, — вероятно, запоздалый ответ тем, кто предъявлял претензии на его отцовство: «Some girls give me cheeldrun… Ah never asked them faw».[312] Потому что снова всплыла проблема с Маршей Хант.

Не то чтобы теперь Марша сильнее жаждала заполучить Миковы богатства или изобразить себя жертвой, нежели в 1973 году, когда подала на него в лондонский суд. Его адвокаты творчески применили тактику прокрастинации, и она согласилась на крайне скромное внесудебное урегулирование: £41,67 в месяц на содержание их дочери Кэрис. По ее словам, первого платежа пришлось ждать до января 1975 года. Чтобы заработать недостающее, ей приходилось вкалывать буквально круглые сутки, вести передачи на лондонском «Кэпитал-радио», выступать в кабаре и записывать альбом для немецкой компании на мюнхенской студии «Мьюзикленд» — где она вполне могла столкнуться с Миком, но, к счастью для него, не столкнулась.

В 1977 году она с семилетней Кэрис переехала из Лондона в Лос-Анджелес, планируя раскручивать там свой альбом. Случилось так, что в краткий период своей актерской карьеры в Великобритании она подружилась с киноагентом Мика Мэгги Эбботт. Та не только пыталась пропихнуть его в кино и выяснить, кто же предал его в «Редлендс», — еще она стала мостиком между ним и его непризнанным первенцем.

Кэрис выросла ослепительно умной и красивой девочкой, ее рекомендовали к зачислению в лос-анджелесскую спецшколу Ассоциации одаренных детей, где все учителя нарадоваться на нее не могли. Мэгги Эбботт не сомневалась, что Мик будет очарован — тем более теперь, когда рядом нет Бьянки, — и устроила им встречу. В ближайший его приезд в Лос-Анджелес, на сей раз с Джерри, Эбботт прислала ему фотографию Кэрис и полный отчет о ее школьных успехах, а еще приписала: «Если она не твоя дочь, я — царица Савская».

Мик позвал Кэрис в гости на полдня в отель «Эрмитаж» в Беверли-Хиллз. Встреча прошла весьма успешно — за что не в последнюю очередь спасибо Джерри, которая вовсе не шугалась «плода любви» из Микова прошлого, а была, по словам Мэгги Эбботт, «сама доброта». Потом Марша поговорила с Миком и упомянула, что плата за обучение Кэрис в школе для одаренных детей пожирает почти все ее заработки. Он дал ей свой телефон и текущее вымышленное имя, но, как она впоследствии рассказывала: «Вышла старая история — пытаясь с ним связаться, я просаживала деньги, которых у меня не было».

Ее попытки сделать карьеру в Лос-Анджелесе ни к чему не привели, и через несколько месяцев ей пришлось обратиться за пособием по безработице как матери-одиночке, которой не помогает отец дочери. В заявлении, однако, требовалось указать имя отсутствующего отца — теоретически затем его разыщут и выжмут из него содержание ребенка. Имя «Мик Джаггер» в этой графе смотрелось бы до крайности неправдоподобно, и Марша вынуждена была снова обратиться к адвокатам. Она терзалась, представляя, что придется пережить девочке, и пошла к юристам, лишь разъяснив ситуацию мудрой семилетке и получив ее благословение. Быстро взрослели эти рок-н-ролльные дети.