Сказания Меекханского пограничья: Север – Юг - Роберт М. Вегнер

него чародей. — Любой известный Источник обладает самыми различными, часто взаимопересекающимися способностями, с их помощью можно лечить, создавать охранные барьеры, переносить разные предметы на большие расстояния, копать ямы в земле, летать, посуху переходить реки и, конечно, жечь, замораживать, разбивать на кусочки, отбирать воздух, вызывать демонов и других созданий. А вот Малый Камень чаще всего используют ясновидцы, чтобы описывать то, что уже случилось, поскольку можно сказать, что сутью его аспекта является прошедшее время. Причем в очень узком значении. Это капризный и неустойчивый Источник. Используя его, можно дотянуться до прошедших событий и указать, где потерялась какая овечка или где лежит пьяный муж.

Чародей глотнул из кубка, глаза его сверкнули пьяным блеском.

— А вот когда упавшая скала придавит тебе ногу, ты не сможешь убрать ее чарами или воззвать о помощи. Придется тебе лежать три дня, пока не вынешь нож и не отрежешь себе стопу, прежде чем гангрена дойдет до сердца. Потом поползешь к городу, отгоняя голодного волка, а в городе скажут, что следует обрезать выше колена, потому что заражение не остановилось. — Стиснутые на кубке пальцы чародея побелели, Кеннету показалось, что металл сейчас прогнется.

Лидия жестом указала стражникам, что им стоит помолчать. Клацв допил кубок и продолжил:

— Малый Камень — это неустойчивый и предательский Источник, часто показывает вещи, которых нет или которые случились годы назад. Меня здесь называют мастером только из вежливости, поскольку чтобы получить титул Мастера Магических Искусств, необходимо овладеть Силой как минимум в шести аспектах. Я знаю чародеев, которые умеют черпать из десяти аспектированных Источников, ходить тремя-четырьмя Тропами. Воздух, Лист, Обломок, Сердце, Кровь, Заноза, Длинная Палица, Жар… А мне попался Малый Камень и искалеченная нога, которая не позволяет заняться ничем другим. Будь у меня две ноги, я пас бы овец, торговал козьим сыром или вступил в Горную Стражу. А так живу с того, что местные гордятся, что у них есть собственный чародей, а потому, когда пользуются такими услугами, платят мне чуть больше, чем должны, а порой приносят в подарок полдюжины яиц, несколько кругов сыра или какую старую одежку…

Он медленно отставил кубок, сжал руки в кулаки. Лидия аккуратно отставила посуду в сторону, встала, склонилась над чародеем.

— Дядя?

— Да?

— Я уже постелила, думаю, тебе пора ложится.

— Не приказывай мне, женщина, — сказал он жестко. — Помни, чей это дом.

— Да, дядюшка, я помню. Ты не позволяешь мне забыть.

— Именно, — он покачнулся. — А что, мне нужно… оставить тебя одну с… с двумя пьяными солдатами?

— Я уже справлялась с пьяными солдатами. И с этими справлюсь. Пойдем.

Она помогла Клацву встать из-за стола, подала ему деревянный костыль и, подперев плечом, вывела из комнаты. Кеннет обменялся взглядами с Велергорфом.

— Пора нам к себе, — проворчал он. — Возвращаемся, прежде чем парни разнесут гостиницу.

Десятник кивнул и начал подниматься.

— Примите мои извинения. — Лидия появилась в дверях. — У дядюшки был скверный день. Говорит, что безумие местного Источника мутит ему разум.

— Верю. Ему и правда настолько тяжело?

Она кивнула без улыбки. В этом свете глаза ее были цвета предгрозового неба.

— Когда он принимал нас под свою крышу, мне казалось, что жизнь с единственным чародеем в долине Маверс обеспечит меня и ребенка спокойной и достойной жизнью. Теперь же я не уверена, кто кого содержит.

— А остальные родные? — Кеннет не успел остановиться.

Она посмотрела на него, чуть склонив голову, без злости в глазах. Ему захотелось удариться лбом в ближайшую стену.

— Мои родители мертвы, а род кер-Зеавэ так и не принял женитьбы Кеарева. Сын и внук офицерского рода и девушка с гор. Они до сих пор не вспоминают даже о Меехали. Не говоря уже обо мне. Он, — она указала на дверь, — наш ближайший родственник. И… свалилась ему на голову племянница, которую в последний раз он видел, когда мне было четыре или пять лет. К тому же с ребенком. Потому я не обращаю внимания на то, что он бывает жестковат. Еще какие-то вопросы обо мне, лейтенант?

Кеннет снова почувствовал, что краснеет, к счастью Велергорф вызволил его из проблем, спросив:

— Сколько правды в разговорах об Источнике, вдруг пришедшем в беспокойство?

— Не знаю. Дядя Дервен немного говорит, а я подозреваю, что и знает он немного.

— То есть нам не грозит разрыв Мрака и вторжение сил предвечного Хаоса?

— Полагаю, нет, — она искренне улыбнулась и оглянулась. — По крайней мере пока не проснется мой ребенок.

Неимоверно, что делала улыбка с ее лицом. Лейтенант не мог не улыбнуться в ответ.

— Я приду завтра утром, когда чародей будет в лучшей форме. Тогда мы поговорим всерьез. Прошу передать ему, что мы благодарны за предупреждение.

Она провела их до двери, они услышали, как женщина закрывает засовы.

— Она необычная, — проворчал где-то на половине обратной дороги Велергорф.

— Ночь?

— Ночь тоже, господин лейтенант. Все жены офицеров такие?

— Не знаю, Вархенн. — Они приближались к гостинице, когда воздух прошил дикий звук, словно дюжина сердитых котов сражались с дюжиной одичалых кастрированных псов. — Окажи мне услугу: войди первым. С топором в руке. Хорошо?

Десятник странно глянул на него и, не дождавшись пояснений, пожал плечами, вынул из-за пояса топор и переступил порог дома. Отчаянная какофония смолкла на полузвуке, и лейтенант мог бы поклясться, что он услышал быстрый топот ног и звук захлопывающейся двери. Улыбнулся себе под нос. Было так, как всегда повторяли на офицерском обучении: хороший командир должен уметь защитить своих людей от любой опасности.

* * *

Он чувствовал это. Чувствовал Силу, встающую над долиной, кипящую, проливающуюся во все стороны, готовую к использованию. Эти глупцы, эти жалкие шутники еще увидят его силу, еще придут и поклонятся, моля о милостивом слове.

Он обвел взглядом фигурки, стоящие перед кругом. С некоторым сомнением поднял козла, отложил его снова. Нет, лучше будет начать с чего-нибудь меньшего. Маленькая деревянная коза заняла место в кругу. Он потянулся за Силой и начал ее лепить.

Начало всегда трудно.

* * *

Слова, которые Кеннет-лив-Даравит произнес, когда первая коза упала с небес, позже вошли в легенды Шестой роты, но в том не было ни вины, ни заслуги лейтенанта. Так оно попросту порой случается со словами, которые мы брякаем, не подумав.

Он проснулся, когда уже почти все были на ногах, нарушив правило, что командир ложится последним, а встает первым. Проклиная под нос Велергорфа, который позволил ему столько спать, Кеннет поспешно оделся и, застегивая пояс с мечом, вышел наружу. Перед гостиницей несколько солдат мылись в большой