Исландия эпохи викингов - Джесси Л. Байок

Гудмунд [Достойный] послал людей к Сигурду и просил, чтобы тот оказал ему помощь, какую сможет.

Сигурд послал ему четыре десятка людей, и притом хорошо вооруженных.

В день, когда надлежало изымать имущество, Гудмунд выехал со своего хутора с полутора сотнями человек и поехал на перевал между долиной Алтарной реки и Склоном Креклингов[642], и там перехватил отряд Эйольва.

А изымать имущество нужно было в двух местах, на Подмаренничных полях и на Земле Горячих источников. И вот поехали Энунд и Торвард, каждый со своим отрядом, навстречу отряду Эйольва. А Гудмунд, как только остановил людей Эйольва, поехал навстречу людям Энунда и Торварда, и их тоже остановил, и стал ходить между отрядами. Эйольв твердил, что имеет законное право объявить о начале изъятия имущества прямо тут, на месте, в окружении своих людей, да так ведь оно и безопаснее выйдет. Энунд же и Торвард грозились, мол, пусть только попробует, они немедленно вступят в бой.

Гудмунд же ходил между двумя отрядами и сулил, что выступит с оружием против любого, кто не послушается его совета. И вышло так, что не случилось ни изъятия имущества, ни битвы. И с тем люди отправились восвояси, как только солнце стало клониться к западу, поскольку в законах говорилось, что изъятие имущества нужно начать, пока солнце на юге.[643] Так что люди уехали прочь, и каждый засел у себя на хуторе, те же, кто приехал издалека, отправились домой.

И так обе стороны сидели на своих хуторах с отрядами.

На Дворах Хельги всего было вдоволь, и там охотно принимали нищих, но все же, как и следовало ожидать, люди отправлялись и за добычей[644], когда чего-то не хватало. К Эйольву же сносили все, и китов, и птичьи яйца, и все приходилось ко двору, но на пропитание шло только добро самого Эйольва.

Когда же на Дворах Хельги добра поубавилось, начались грабежи, и ограбили человека по имени Торгейр сын Хлив, он жил на хуторе Мыс, а еще и другого, по имени Халль сын Ислейва. Халля грабители хотели прихватить с собой, но он выбрался через окно в одной из построек и ускакал прочь на коне, на котором приехали гости, те же забрали с хутора и скот, и съестное.

А как грабители поехали обратной дорогой, то завернули на Мычащие дворы потравить местный луг и задать корму своим лошадям, и заодно принялись подстрекать людей выйти из крепости — а обе стороны построили себе на хуторах крепости. Ислейв сын Халля хотел выйти и сразиться с ними, но его же люди ему не дали. И Торвард с Энундом и их люди отправились на Дворы Хельги с награбленным.

Тут Эйольв решил, что у него маловато людей, а больше из округи к нему никто не хотел присоединиться. Тогда Ислейв — а у него был хутор на Валушьем холме — отправился на запад во фьорд Плоского мыса собирать людей.

А как он попал во фьорд, встретился ему человек по имени Грим сын Снорри. Он жил на хуторе Капище на побережье[645], близ долины Хьяльти[646]. За него отдали Торню дочь Торгейра, сестру Торварда, но он не был заодно с шурином. Он распорядился по дому, взял с собой необходимое и поехал на Гребень к Гудмунду Достойному. А оттуда с ним поехал Гудмунд — всего их было пятнадцать человек, — и направились они на север в долину Дымов, на Дворы Хельги и на Мычащие дворы, и повстречались с обеими сторонами, и стали пытаться замирить их, и говорили, мол, никак нельзя дольше сидеть им с отрядами в крепостях без того, чтобы не случались грабежи или иные какие стычки между ними.

Грим был человек мудрый и рассудительный, и им с Гудмундом удалось замирить стороны, а заодно и устроить сватовство. Грим придумал, чтобы Кленг, сын Клеппьярна, посватался к Гудрун, дочери Торварда сына Торгейра. И на том и порешили, согласившись и на мир, и на брак. Никаких других людей заключать мировую не приглашали и решили все сразу на месте. Условились на том, что земли, о которых спорили Торвард с Энундом и Эйольв, не достанутся никому из них, а скот и так весь порезали еще до того. Земли же отойдут отцу с сыном, Кленгу и Клеппьярну. Торвард смотрел на это дело так, что раз Кленг теперь его свойственник, то и земли как бы его. Однако им надлежало теперь заплатить[647] за земли столько, сколько полагалось по закону.

Ударили по рукам и по поводу грабежей, что случились за зиму, и на всем помирились, и распустили отряды, и заплатили пропитанием тем людям, что были с ними, — и с тем уехали восвояси, и ни одна из сторон не добавила себе этим делом славы, а она вся целиком досталась Гудмунду. И завершилось все прежде, чем вернулся Ислейв, и Эйольв решил, что люди ему уже и не нужны. Но им было прежде обещано жилье и пропитание на зиму, поскольку их забрали с летних работ на хуторах. И братья, Ислейв и Эйольв, сошлись на том, что Ислейв распустил собранный им отряд, но прежде отправился туда, где были китовые ямы Эйольва и выдал каждому человеку по три меры[648], и с тем они уехали восвояси.

А брак, о котором был уговор, заключили осенью, и пир был на Подмаренничных полях. После этого Гудрун уехала с Кленгом в Вороново ущелье.

У Асбьёрна сына Халля, брата Эйольва, тогда не было своего хутора. Он и прикупил Дворы Хельги у отца с сыном, Кленга и Клеппьярна, потому что тем оказалось накладно ими владеть и вот они продали землю Асбьёрну.

А как об этом прознал Торвард, показалось ему не слишком хорошо, что земли попали к сыновьям Халля. Они же [Кленг с Клеппьярном] сказали, мол, имеем полное право продавать как эти земли, так и любое другое свое добро.

И вот Асбьёрн переехал со всем скарбом на Дворы Хельги. И все пуще прежнего стали уважать Гудмунда Достойного за его участие в этом деле.

[1187 г.] Жил человек по имени Бьёрн сын Геста. Жил он в Олавовом фьорде, в месте, что называется на Песках.[649] Он всегда был заодно с Энундом и ездил с ним на тинг. Был он заносчив и нраву непокладистого, да и хозяин никудышный. Дружили с ним немногие, а стекались к нему больше такие люди, про которых говорили, что это самые что ни на есть отпетые негодяи. В то лето он ни на шаг не отходил от своего годи и вернулся к себе на хутор не раньше, чем закончились все эти дела[650], и оказалось, запасов на зиму считай что не заготовлено. А у Бьёрна были иждивенцы, а добра маловато.