Свет проклятых звёзд - Летопись Арды

Но даже средь буйства стихии

Не дрогнут от страха сердца.

Мы живы, мы живы, мы живы!

Как сталь, наша воля крепка!

Пленники шторма!

Пленники моря и огня.

Пусть скажут — надежды спастись больше нет.

Пленники шторма!

Там впереди уже земля,

Где мы встретим наш новый рассвет!

Под конец эльфу начали аккомпанировать барабаны, несколько самых пьяных людей принялись танцевать, прыгая с ноги на ногу напротив друг друга и толкаясь плечами.

— Ни королева Алатариэль, ни Келеборн, ни даже Телперимпар не дрогнули, и шторм отступил перед нами, — гордо заявил Силиндо. — Майя Оссэ понял, что нас не одолеть даже ему!

Нимродель обернулась на Орофера:

— Скажи, страж, как часто вы приходите в Бретиль?

— Не слишком, — отрешённо отозвался защитник. — Раз в солнечный год, может, два. Издалека смотрим постоянно, а общаться теснее желания нет. Это наугрим то и дело останавливаются у Халдана, чтобы обменять залежавшийся товар на что-то нужное, а нам какой прок?

Неллас одним махом допила то, что было в кружке и скривилась:

— Сказитель сам себя в тупик завёл. Если хоть немного знать историю…

— Но её здесь не знают, — примирительно улыбнулся Амрот. — Для халадинов это просто сказка о королеве Латарель и её верном гребце со сложным именем.

Сын Амдира вдруг замолчал, потом встал и поманил за собой Нимродель.

— Пойдём, леди, — его голос дрогнул, рука, которой он взял ладонь эльфийки, похолодела, — поговорим наедине. Прошу.

— Пойдём, — скрыла волнение племянница Саэроса, тронула щёку малышки Харет. — Мы ведь за этим сюда и пришли. Я скоро вернусь, — пообещала она девочке.

Харет кивнула и продолжила слушать сказки Силиндо.

За пределами шалаша начинало смеркаться. Роща шелестела ярко-зелёной и несомненно живой листвой, ветер доносил щебет певчих птиц, и то и дело им аккомпанировали барабанные дроби дятлов. Встречавшиеся по пути к речушке люди с вёдрами или мешками не слишком дружелюбно косились на эльфов, однако ничего плохого не говорили. Нимродель стало немного досадно — она заранее подготовила колкости в ответ на любые нападки халадинов.

— Я люблю тебя, Звёздочка, — вдруг крепко сжал плечи эльфийки Амрот. Похоже, долго готовился к этому моменту. — Прошу, не отвергай моих чувств! Умоляю!

— Но почему я должна… — неожиданно для себя грубо заговорила Нимродель.

— Ты не должна! — не дал ей продолжить Синда. — Просто знай! Охотясь на пауков, я представлял, что защитил бы тебя от любой опасности лучше, чем иллюзорная завеса! Мой мир настоящий, в отличие от Дориата! Мои чувства не способно изменить время!

— Вы охотитесь на пауков? — эльфийка подняла бровь.

— Да, я понимаю, это звучит глупо, но в нашем лихом лесу, то есть, не в нашем, но недалеко от нас, по легенде спряталась чудовищная паучиха. Огромная! Размером с башню! И она наплодила пауков поменьше, но всё равно, они крупнее медведей!

По лицу советницы Тингола стало ясно: она относится к сказанному так же, как к небылицам Силиндо.

— Нет, — запаниковал Амрот, — нет! Прошу! Поверь мне! Мирквуд действительно опасен! И там эти пауки! Мы ходим охотиться на них, чтобы не подпускать близко к нам! Я защищаю границы. Выходи за меня и будешь править нашими землями! Они прекрасны, поверь!

Нимродель поднесла палец к губам, подождала, когда эльф начнёт дышать ровнее.

— Ты, наверное, думаешь, что мне всё даётся легко, ведь я — сродница самого Саэроса! — она усмехнулась. — Но это не так, Амрот, сын Амдира. Я родилась, когда уже все самые почётные места были заняты. Но я не сдавалась и не опускала руки! Я хотела быть наравне с теми, кто уважаем королём и удостаивается улыбки королевы. Ты рассказываешь мне о своих чувствах и сказки, но тебе совсем не интересно, что чувствую я. Скажи, почему я должна пойти с тобой, бросив в один миг всё, к чему стремилась годами? Да, дядя помогал мне, но я, выступая перед публикой, которая привыкла слушать Даэрона, ощущала презрение и насмешки, мол, не будь эта девчонка родственницей советника, не петь бы ей для нас. Мне приходилось доказывать, что я тоже достойна! И я доказала! Когда король Финвэ Финголфин собирал Праздник Объединения, владыка Тингол сразу решил, что поедут в Хитлум от Дориата только Даэрон в качестве летописца и Маблунг — его охранник. Я понимала — Даэрон обязательно будет что-то петь, и у меня возникла идея. Я сидела без отдыха уйму дней, сочиняла балладу, которая стала бы лучше всей той бессмыслицы о любви, которую обычно бросает публике Даэрон. Да, возможно, не будь я племянницей Саэроса, мои труды пропали бы зря, но мне повезло. Знаешь, что это была за песня? — Нимродель просияла. — Это было напоминание о прошлых страшных днях, которые не видели аманэльдар, напоминание о «случайно потерявшемся» вожде Эльвэ. Кто хотел бы, понял. Просто послушай!

На землях, войною пылающих,

Которых покинуть нельзя,

Эпоха досталась нам та ещё,

Но плакать не будем, друзья!

Пусть редко удача встречается,

И выстлан не розами путь,

Но всё, что на свете случается,

От нас не зависит ничуть.

Зависит всё, что в мире есть,

От поднебесной выси!

Лишь наша честь, лишь наша честь

От нас одних зависит.

Нам времечко выпало то ещё!

О чём предстоит песни спеть?

Одно у души есть сокровище,

Оно называется «честь».

Возможно и трубы победные,

И славу отдать, и почёт,

Но с честью до вздоха последнего

Достойнейший лишь проживёт.

Зависит всё, что в мире есть,

От поднебесной выси,

Но наша честь, о, наша честь

От нас одних зависит.

Повисло молчание.

— Пойми и ты меня Амрот, сын Амдира, — некоторое время послушав пение птиц и понаблюдав за мрачнеющим на глазах влюблённым эльфом, заговорила Нимродель. — Белая дверь закрыта. Я не вижу смысла бросать свои труды и безопасный дом ради пауков. Когда я получила твоё письмо, мне стало интересно взглянуть на тебя, я даже рискнула пойти сюда, соврав домашним. Но, увидев тебя, я поняла, что не