Падение Берлина. 1945 - Энтони Бивор

Выжившие заключенные представляли собой довольно разношерстную компанию. Одним из соседей Райнеке являлся коммунист Франц Ланге. Ланге отмечал впоследствии, что, несмотря на то что уже с шестнадцати лет порвал с церковью, он никогда не забудет тихие молитвы Райнеке, с помощью которых тот находил в себе силы и продолжал борьбу за существование. Еще одним обитателем тюремного подвала был Йозеф Вагнер, бывший гауляйтер Силезии. Нацистское руководство обвиняло его в слишком большой приверженности к католицизму. После июльского покушения на Гитлера Вагнер был арестован гестапо.

1 мая гестаповские охранники ворвались в подвал и стали выгонять заключенных в коридор. По пути они убили одного военнослужащего вермахта. Оставшиеся шесть человек были посажены в другую камеру, где на столе уже стояли еда и напитки. Ланге удалось подслушать, как штурмбаннфюрер СС говорил одному из своих подчиненных: "Мы сохраним им жизнь, и это будет доказательством того, что мы не расстреливали заключенных"[892]. Данные слова как нельзя более соответствовали типичной эсэсовской логике поведения. В течение всего дня было слышно, как охранники готовились к побегу. Ночью выключили свет, и заключенные поняли, что они остались одни. Однако подойти поближе к двери они не могли, поскольку были прикованы наручниками к стене, словно средневековые узники.

Вскоре после рассвета 2 мая наверху неожиданно послышались какие-то голоса. Железные ставни на окне в подвал распахнулись. Кто-то попросил их на русском языке дать ключ, чтобы открыть входную дверь. "Нет ключа, — ответил коммунист Ланге, который немного знал этот язык. — Мы заключенные". Человек снаружи куда-то удалился, но через несколько минут послышался сильный стук и скрежет металла. Дверь распахнулась. На пороге стоял молодой и улыбающийся русский солдат.

Солдат и его товарищи отвели заключенных в гестаповскую столовую и предложили им поесть, В этот момент случился трагический инцидент. Один из советских солдат случайно нажал на гашетку автомата, и произошел непроизвольный выстрел. (Случай довольно типичный для Красной Армии.) Бывший гауляйтер Йозеф Вагнер повалился на землю к ногам пастора Райнеке. Его рана оказалась смертельной.

Другие военнослужащие Красной Армии времени зря не теряли. Они сдирали со стен приемной рейхсфюрера Гиммлера шелковую обивку и сворачивали ее в рулоны. Нужно было торопиться, чтобы собрать очередную пятикилограммовую посылку домой.

Генералы Кребс и Бургдорф, отказавшиеся покинуть рейхсканцелярию, еще какое-то время оставались в живых. Ранним утром 2 мая они сели друг против друга, зарядили парабеллумы и приставили их к виску. Военнослужащий "Лейбштандарта" Рохус Миш, пожалуй, последний из охранников фюрера покинувший бункер, успел заметить лежащие рядом тела этих двух генералов. Судя по количеству спиртного, выпитого ими накануне, самоубийство, видимо, не стало для них слишком болезненным шагом. Вместе с двумя высшими офицерами застрелился и начальник охраны рейхсканцелярии капитан Шедле. Убежать вместе с Борманом он просто не мог, поскольку был ранен в ногу. В тот момент, когда Миш выходил во двор, в бункере не оставалось никого, кроме раненых, докторов и медсестер.

К свидетельствам о драматическом штурме рейхсканцелярии в это утро следует относиться довольно скептически. Ясно, что советское командование было напугано возможностью сильного немецкого сопротивления в бункере, поскольку незадолго до этого из него пытались прорваться эсэсовцы под командованием Монке и Крукенберга. К дверям рейхсканцелярии даже подвели крупнокалиберную гаубицу, чтобы открыть путь советским солдатам в подземные коридоры. В целом командование Красной Армии хотело представить дело таким образом, что штурм резиденции фюрера можно было сравнить со штурмом рейхстага. Офицер политотдела 9-го стрелкового корпуса 5-й ударной армии генерала Берзарина, майор Анна Никулина, водрузила красное знамя на крыше рейхсканцелярии, тогда как сержант Горбачев и рядовой Бондарев повесили красное полотнище над ее дверями[893].

Из всех групп, которые покинули бункер предыдущей ночью, только первая из них, возглавляемая бригаденфюрером Монке, сумела сохраниться к утру в качестве боевой единицы. Кроме самого Монке, в нее входили также личный пилот Гитлера Ганс Баур, сотрудник его охраны Ганс Раттенхубер, секретарши и диетолог фюрера Констанция Манзиали[894]. Ранним утром 2 мая эти беглецы были вынуждены спрятаться в одном из подвалов на Шёнхаузераллее, поскольку всю близлежащую округу заполнили советские солдаты. До середины дня им удавалось оставаться незамеченными, но вскоре их укрытие обнаружили. Сопротивляться было бесполезно. Мужчин немедленно арестовали, но женщинам позволили уйти.

Траудл Юнге и Герда Кристиан не вызвали внимания у советских бойцов, тогда как яркая уроженка Тироля Констанция Манзиали была немедленно отведена ими в сторону. Согласно одному из свидетельств, она попала в руки громадного советского солдата, который использовал ее со своими товарищами в качестве боевого трофея. Никто не знает, что произошло с Констанцией потом. Возможно, она раздавила во рту ампулу с цианидом, которую незадолго до этого ей подарил сам Гитлер. В любом случае ее уже больше никто не видел. Однако Траудл Юнге и Герде Кристиан удалось в конце концов добраться до Эльбы.

Многие германские солдаты и офицеры провели последнюю ночь на свободе в пивных заведениях. Капитан Финклер из 9-й парашютной дивизии встретил в пивной на Принцлауерберг своего полкового командира. Поскольку целых бокалов там уже не было, им пришлось по очереди прикладываться к горлышку бутылки. В пивной на Шультхайс молодой зенитчик спросил своих собутыльников, почему он постоянно слышит какие-то выстрелы. "Час настал, — сказал один из его товарищей. — Эсэсовцы начали стреляться. Тебя это волнует?"[895]В пивных было много иностранных добровольцев из войск СС.

В одной из пивных захватили в плен адъютанта Гитлера по войскам СС Отто Гюнше[896]. Его самого, равно как Монке, Раттенхубера и других эсэсовцев, немедленно доставили для допроса в управление контрразведки СМЕРШ. Сталин желал знать достоверно, что на самом деле произошло с Гитлером и не мог ли он убежать.

Принятое 29 апреля решение послать к рейхсканцелярии сотрудников отдела СМЕРШ 3-й ударной армии (в то время как этот объект, очевидно, лежал в зоне ответственности 5-й ударной армии) могло быть принято только на самом высшем уровне. В любом случае Берия и Абакумов не только не поставили в известность об этом решении маршала Жукова, но и отодвинули в сторону генерала Серова, представителя НКВД на 1-м Белорусском фронте. Серов считался конкурентом Абакумова.

Группа офицеров СМЕРШа, которая имела собственные радиостанции, возможно, прослушивала переговоры командиров 5-й ударной армии. Является фактом, что контрразведчики прибыли к рейхсканцелярии спустя всего несколько минут после сообщения о штурме объекта. Генерал Берзарин обещал "Золотую Звезду" Героя Советского Союза тому военнослужащему, который обнаружит тело Гитлера. Поэтому солдаты и офицеры его армии были сильно раздосадованы, когда к бункеру подъехала группа СМЕРШ и приказала всем им немедленно удалиться прочь[897]. На месте осталось лишь внешнее кольцо оцепления, состоящее из подразделений 5-й ударной армии. Еще большее недовольство берзаринских подчиненных вызвал тот факт, что саперы, вызванные контрразведчиками, были также не из их армии, а из 3-й ударной. Им предстояло проверить бункер на предмет нахождения в нем мин.