Жизнь на грешной земле - Анатолий Иванов
Шрифт:
Интервал:
— То есть как что? Переживает человек.
— Ты скажи, нежная душа!
— Дело не в душе, а в бухгалтере.
— В каком бухгалтере?
— А в таком, про которого он сам сказал: «В душе у меня бухгалтер». Забыл, что ли?
Я, как Васин друг, пытался было доказать, что Вася говорил не так. Да где там? Меня же обвинили в том, что я не дорос до понимания шоферской психологии. А Петя Кравцов, мой тезка, так тот прямо заявил:
— Эх, брат, не твоего ума это дело.
Я что? Я не обижался… А Вася все это слышал и нервничал. Я было хотел поговорить с Васей по-товарищески, а он как ощетинится:
— Ты, брат, не суй нос куда не надо… Марш машину мыть.
Что ж, дружба — дружбой, а служба — службой. Со злости я так выдраил машину, что она блестела. Ну, не как зеркало, но все же блестела.
И вдруг Вася одним ударом одержал над ними победу…
Но давайте лучше я расскажу все по порядку.
Мы тогда возили хлеб из колхоза имени Кирова. Вы, наверное, не знаете, какая дорога от колхоза до токсуйского зернопункта? В прошлом году всем районом строили. Не дорога — скатерть!.. Едем мы, значит, только ветерок посвистывает, да мелкие камешки со звоном летят из-под колес. Вдруг видим: впереди какая-то девушка поднимает руку. Ну мы с Васей никаких пассажиров не берем, когда хлеб возим, даже девушек. Вася сигналит, а она стоит себе и даже глазом не моргнет, чтобы сойти с дороги. Слышу, Вася даже зубами скрипнул от злости, — честное слово слышал, — и машину на тормоза.
— Ты чего?!. Под колеса захотела?
— А вы чего не останавливаетесь?.. Мне до Токсуя надо доехать. У-у, какой сердитый! — сказала девушка и посмотрела на Васю в упор своими серыми глазами.
Это была обыкновенная девушка. И ничего особенного я в ней не заметил. Волосы у нее, как у нашей буфетчицы Машеньки, такие же волнистые. — Петя чуть скосил глазом в кабинку и добавил тише:
— У Машеньки даже, пожалуй, лучше.
Сказал и смутился. Потом продолжал обычным голосом:
— Да… смотрит она, значит, на Васю, как будто он должен ей что. Сейчас, думаю, Вася отрежет как обычно — «до приятного свиданьица» и захлопнет дверцу. Девушка надует губки, а я насмешливо помашу ей из кабинки рукой. И вдруг случилось необычное: Вася что-то проговорил вроде «лезут под колеса, а потом отвечай» и ко мне:
— А ну-ка, марш в кузов!
Признаться, Вася сразу уронил себя в моих глазах.
Лежу я на зерне в кузове и слушаю, что они там говорят. Заднее стекло у нас в ту пору было разбито, и мне все слышно.
А говорили они не много. Вася сначала долго молчал. А потом и спрашивает:
— Может быть скажете, как вас зовут?
А она, знаете, молчит. Молчит и улыбается. Чувствую, Васю это выводит из терпения. Однако он держится.
— Далеко едете? — снова спрашивает Вася.
— А к вам, в Токсуй.
— В гости?
— Нет, на работу. На вашу базу, бухгалтером.
— Что?!
Мне показалось, что Вася даже чуть отодвинулся от нее. Но теперь я понял, что это мне действительно показалось.
— У вас, наверное, удивительно интересная работа? — через минуту ядовито осведомился Вася. А она молчит. И по-прежнему улыбается, понимаете? Так с улыбкой она в Токсуе и вышла из машины, даже не поблагодарив.
— Что за красавицу привез? — спросил кто-то из ребят у Васи, кажется, Петя Кравцов.
— Таинственная незнакомка, — ответил я. — Ушла, не назвав своего имени.
Петя Кравцов даже присвистнул, а Вася так посмотрел на меня, что я попятился за машину.
На другой день утром захожу я в контору. Смотрю — сидит наша пассажирка за столом, а сбоку табличка: «бухгалтер». Я к Васе:
— Сидит, — говорю, — в конторе…
— Кто?
— А эта… которую в кабинке привезли. Бухгалтер.
— A-а, знаю. Поехали за зерном.
Вечером все ребята опять к нам с Васей: что это за девушка такая, откуда привезли? Вася, конечное дело, отмалчивается, а я кручусь перед ребятами:
— Да что, — говорю, — обыкновенная девушка. Вот пристали, черти. — И вдруг выпалил, сам не знаю почему:
— Да, Васина невеста это, из города к нему приехала.
— Ну, ты, брат, не трепи языком! — загремел на меня тогда Вася. — Случайно на дороге встретили ее и подвезли. А кто она такая — я и сам не знаю.
Ну, девушка жила у нас в Токсуе, работала. Звали ее Татьяна, Таня, значит. Веселая, знаете, оказалась. Я даже и не думал, что бухгалтеры такие бывают. В нашем клубе кружок самодеятельности организовала, сама там всякие роли играла. Ребята наши работать так стали, что все нормы к черту полетели. Они и до этого летели, конечно, но теперь каждому не хотелось ударить в грязь лицом перед ней. Петя Кравцов, так тот даже на работу стал ходить в новом костюме. А на комсомольском собрании дал обязательство наездить по примеру Васи сто пятьдесят тысяч километров без капитального ремонта. В тот вечер, после собрания, она, кажется, только с ним одним и танцевала.
А всех смелее оказался все же Вася. Однажды в клубе он подошел к ней и прямо сказал:
— Я, — говорит, — что хотите, то и делайте, а я, кажется, люблю вас…
Она отвернулась и молчит. Потом вдруг убежала куда-то из клуба. Обидно мне стало за Васю: бухгалтер какой-то, а еще и убегает. Да от кого? От нашего лучшего шофера! Подумаешь, красавица…
Не знаю уж как, но только в этот вечер они снова встретились на берегу речки. Вася говорит, что встретились они там случайно, но я почему-то этому не верю.
Что там дальше у них было, я не знаю. Но Васе с той поры проходу не давали. Чуть что, так и заворачивают речь про бухгалтера. И ведь сами-то, ни один же не устоял против нее, а вот нет, надо же на ком-то отыграться! Такой уж народ — шоферы!
Петя помолчал и добавил:
— Да-а, хороший народ, — и снова полез в карман за папиросой.
Я уже заметил, что Петя, явно кому-то подражая, почти не разговаривал, когда курил. И я терпеливо ждал, когда он выбросит окурок в дорожный кювет.
— Ну и чем же все кончилось? Как же это ваш друг одержал над всеми победу? — спросил я.
— Да очень просто. Шла у нас в клубе тогда кинокартина «Ромео и Джульетта». Стоим мы возле клуба, курим. Не помню уж, кто тогда разговор завел:
— Да-а, вот это любовь у людей была! Прямо до смерти.
— А мы, ребята, скоро на сцене Шекспира сами поставим, — говорит Петя Кравцов. — Наш кружок уже репетировал кое-что, Таня завтра за костюмами в город поедет.
— Ну, конечно, а ты, наверное, какого-нибудь любовника будешь играть. — И к Васе: — Смотри, Васька, что-то уж больно активно наш Петро стал в самодеятельности участвовать. Как бы он не отшил тебя, случайно, от бухгалтера-то, а?..
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!