Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

Ввиду деликатного характера своей миссии Юг де Ланнуа получил инструкции из уст самого Филиппа в саду герцогского особняка в Аррасе. Филипп дал волю всем своим накопившимся обидам на англичан. Он жаловался, что они не хотят ни заключать мир с королем Валуа, ни вкладывать в войну ресурсы в таких масштабах, которые могли бы принести им победу. Он считал, что мир, заключенный путем переговоров, — это единственный выход из войны, которую ни одна из сторон не могла выиграть. Если бы англичане захотели продолжать войну при его поддержке, им пришлось бы выделить гораздо больше денег и войск, и принять более активное участие в обороне его владений, а также своих собственных. Но англичане были не в состоянии сделать это, о чем Филипп наверняка знал. В июле 1433 г. они уже содержали на севере Франции около 6.000 солдат. Около 4.800 из них составляли англичане, размещенные границах и в гарнизонах Нормандии. Остальными были французские войска на английской службе под командованием братьев Люксембургов. Около трети этих сил в данный момент было занято в осаде Сен-Валери, которая началась в начале июля и продолжалась до условной капитуляции гарнизона Луи де Ванкура в конце августа. Кроме того, Филипп Добрый утверждал, что только в Бургундии в течение прошлого года он заплатил 4.500 солдатам за службу в гарнизонах и полевых войсках, не говоря уже о тех силах, которые ему приходилось содержать на Сомме. Ланнуа было приказано проследить за тем, чтобы англичане поняли, как сильно герцог переживает по этому поводу[576].

Филипп поручил своему посланнику выяснить текущие мнения в Англии в то время, когда все политическое сообщество будет собираться в Вестминстере на заседание Парламента. Ланнуа продлил свое пребывание в стране до начала работы Парламента и держал ухо востро. Его выводы были проницательны и показательны. К счастью, Филипп проигнорировал его просьбу уничтожить его отчет, как только он его прочитает. Ланнуа присутствовал на двух заседаниях Совета и имел аудиенцию у короля ("очень красивого ребенка с хорошим присутствием ума"). Он также беседовал наедине с рядом членов Совета, включая кардинала Бофорта, герцога Бедфорда и графов Уорика и Саффолка. Всех этих людей он встречал раньше, во время предыдущих миссий в Англию или во Фландрию, и их настроение было мрачнее, чем обычно. Все они казалось потеряли надежду на победу. Бофорт был приветлив, но "несколько странен" и более насторожен, чем раньше. Уорик был любезен, но мрачен. Люди были подавлены поворотом, который приняла война, и враждебно относились к Филиппу, который, как считалось, слишком многого требовал и слишком мало вносил. Ланнуа каждый день, когда он находился в Лондоне, слышал грубые слова и отвратительные угрозы в адрес своего господина. По заверениям Уорика, так говорили только низшие чины, хотя сам граф признавал, что приближенные короля были раздражены тем, что за два года, проведенных Генрихом VI во Франции, Филипп ни разу не посетил короля. Герцог Бедфорд осознавал, что Филипп больше не считает его своим другом, но в Вестминстере он оставался самым твердым сторонником Филиппа и постоянно напоминал членам Совета, что Филипп незаменим. Советники явно были настроены скептически, но Ланнуа не нашел никаких доказательств того, что они вели тайные переговоры с Карлом VII, как опасался Филипп.

Ясно лишь то, что большинство власть имущих, по словам Ланнуа, поняли, что "французское дело так продолжаться не может". Теперь они должны были решить, заключить ли мир с королем Валуа на самых выгодных для себя условиях или послать во Францию "очень большую и мощную" армию. Другого выхода не было. Ланнуа дважды беседовал с кардиналом Бофортом. Кардинал сказал ему, что решение находится в руках нынешнего Парламента. И пока парламентарии не примут решение о финансировании нового наступления, невозможно понять, будет ли Англия выходить из войны путем переговоров или продолжит ее в более широком масштабе. Граф Саффолк сообщил Ланнуа, что общее мнение Совета сводится к тому, что мир путем переговоров является необходимым. Однако герцоги Бедфорд и Глостер придерживались собственного мнения. Юг де Ланнуа имел лишь краткие и малоинформативные беседы с Бедфордом и ни одной с Глостером. Но хотя братьев разделяла личная неприязнь и конкурирующие планы в отношении Франции, они были едины в своем благоговении перед наследием Генриха V.

Сам Бедфорд разделял общее стремление вывести Англию из войны, но не мог заставить себя отказаться от амбиций, к реализации которых так близко подошел его старший брат. Его мнение прозвучало в характерном красноречивом заявлении, которое он сделает Генриху VI летом следующего года перед возвращением во Францию:

Как жаль, что это благородное королевство [будет потеряно], за завоевание и сохранение которого мой господин, который был вашим отцом… и другие многие благородные принцы, лорды, рыцари и оруженосцы и другие лица отдали свои жизни, а многие, которые еще живы, пролили свою драгоценную кровь, которая для них дороже всех мирских благ, потратили свое время и предприняли благородные и истинные труды, как и вообще все жители этой страны… Так что потеря вашего упомянутого королевства и подданных вызывает у меня вечную сердечную тяжесть и печаль.

Искренность Бедфорда была очевидна, но его положение было безвыходным. Если Парламент не поддержит его планы финансово, то нужно будет найти какой-то способ удержать союзников и продолжить мирный процесс. Но он не был готов пойти на уступки, на которых только и можно было заключить мир с Францией[577].

В этой неординарной ситуации Совет хватался за соломинку, пытаясь найти выход из войны на приемлемых условиях. Избранным инструментом в достижении этой цели вновь стал герцог Орлеанский. Проведя восемнадцать лет в плену в Англии, герцог был готов практически на все, чтобы вернуться на родину. Его герольд сообщил Югу де Ланнуа, что его господин "не намерен ни на минуту дольше мириться со своим нынешним положением". Всегда было ясно, что единственной надеждой Карла на освобождение является политическая сделка с его пленителями. Уже несколько лет назад он тайно признал Генриха VI королем Франции и неоднократно предлагал ему посредничество. В 1427 г. он выступил с собственными мирными предложениями и уже начал заручаться их поддержкой во Франции, но в результате осады Орлеана этот план сошел на нет. Карл чувствовал себя, по его собственным словам, "как меч, заткнутый в ножны, бесполезным, пока его не вытащат".

В 1433 г. Совет решил, что пришло время более эффективно использовать герцога Орлеанского. Есть все основания полагать, что за этим стоял граф Саффолк. Саффолк был одним из самых долговечных английских военачальников во Франции, пока его военная карьера не оборвалась в результате катастрофы 1429 года. Он попал в