Синий ветер каслания - Юван Николаевич Шесталов

Он еще мокрый. Но уже радостный и живой. Причмокивает язычком, что-то ищет губами. Только что родился, а как он хочет жить, двигаться, сиять глазами!.. А ведь станет большим, рогатым…

Молодой олень,

Молодой олень,

Тебе не лень

Бегать целый день.

По колючим мхам,

По сырой траве

Носишь ты дерево

На своей голове.

Но придет зима,

Холода придут —

Люди в нарты

Тебя запрягут…

Олененок смотрит на Итью Татью. Глаза его смолистые, ласковые, как глаза любимого. В них нет ни высокомерия, ни лжи, ни укора. Свет их ясный, теплый. Они греют человека в пургу. Дают ему крылья — и он летит на своей нарте, словно вьюга.

Я люблю глаза оленьи —

Полных две луны,

В них не лживое томленье —

В них отражены

Наши дали, наши елки,

Чистый снежный наст —

Все, что в памяти и в сердце

Навсегда у нас.

И летит со свистом нарта

Вдаль по целине,

И возвышенней не надо

В мире счастья мне.

Итья Татья улыбается. И все улыбаются, как тогда, когда Мань-пыг был спасен умными руками Итьи Татьи.

А еще… Глаза ребенка…

Радость в них живет.

Взглянут — кажется, что звонко

Запоют вот-вот.

Это две рассветных птицы,

Вешних два ручья…

Хоть и не слаба — пред ними

Беззащитна я…

…Над скалами вьются лучи солнца. Они садятся на заснеженную спину горы. От их ласки просыпаются и поют ручьи и на холодных вершинах начинается жизнь.

Над оленями тучи оводов.

Когда тысячи оводов нападали на оленя и тысячи личинок буравили его кожу, ясные глаза оленя закатывались. Много оленей тогда гибло. А теперь стало меньше.

И все это потому, что в бригаде есть новый оленевод, молодой оленевод Арсентий.

Если бы не цветная ковбойка с короткими рукавами, трудно было бы отличить его от оленей на берегу прозрачной горной речки.

Боятся его крылатые тунеядцы, жмутся к нему друзья рогатые: Арсентий их чем-то опрыскивает. Наверно, проверяет свой новый препарат.

А рядом с Арсентием — Микуль. Хотя и жарко, он все ходит в своем синем кувсе[57], подпоясанном широким поясом. Он слушает Арсентия, как слушали когда-то шамана. Видно, очень хочет быть новым оленеводом! Скоро их будет много-много — ведь за это взялся комсомол района! Ай-Теранти подберет, конечно, самых достойных. И тогда старики останутся дома. Там, где будут стучать копыта оленей, сказки новые зазвенят…

А на склоне горы — тоже олени. Они цепочкой ярких бус тянутся ввысь вдоль склона. Там, почти под облаками, ходит Ай-от. Его отсюда не видно. Слишком высоко забрался он.

…Ветер и снег, колючий мороз и скользкая слякоть кочуют с оленеводом. Ночью на него смотрит небо. Внизу снег, наверху холодные звезды. А он спит. И даже во сне не чувствует себя героем, не жалуется светилам и не требует внимания. А утром — опять дорога. И стадо движется. И жена и дети в нартах. У губ маленьких северян морозец играет белой струйкой. Он так и скачет около малыша. Прильнет к щеке — и она белая, прильнет к ушам — они горят. Но малыш не жалуется и не плачет. Бегут олени, бежит дорога, пляшет мороз — и так всю жизнь!..

…Тысячи оленей в стаде. А пастухов пятеро. На земле есть злые волки. Они любят мясо. Глаз да глаз тут нужен. А чуть ослабнет внимание — и волчья пасть раскрыта, лежат рога оленя, ручей журчит у горла, и ярче зари снег…

Хищник не знает меры. Пятнадцать — двадцать зорь пылают на снегу, пятнадцать — двадцать оленей навечно припали к земле…

Но стадо оленье растет! А какой он, этот человек-оленевод? Не из камня ли он вытесан, не из льда ли он слеплен, не северными ли ветрами он на свет рожден? Для меня это порою тайна…

Пока над моим письменным столом со стопой ученических тетрадей светила электрическая лампа, а от белой русской печи струилось мягкое тепло, жизнь казалась мне яснее дня. И не было сказок и тайн… И думалось мне, что я знаю оленевода. А он оказался сложным и непонятным…

Только в каслании, только в дороге открылись мне его настоящие черты: его мужество и стойкость, его доброта, его стремление к красоте.

Снова и снова я вспоминаю нашу дорогу.

Олени бегут, бодают небо… А на рогах пляшут одни и те же светила, и не меняются зори… Таинственно кивают кедры, да сияет снег, снег, снег… Едешь ночь — конца не видно, едешь месяц — конца не видно, едешь год — конца не видно. Только тишина и снег, снег, снег… И я начинаю понимать, открывать…

Человек — тайна. Человек — сказка. Человек — неспетая песня. Песня складывается в пути…

Пойте, люди, свою песню! Выходите в дорогу!

INFO

Шесталов Ю.

Ш 51 Синий ветер каслания: Повести. — М.: Известия, 1985.— 464 с., ил.

Ш 4702370000-032/074(02)-85*82–85 подписное

ББК 84 Р 7

Р2

Юван Николаевич ШЕСТАЛОВ

СИНИЙ ВЕТЕР КАСЛАНИЯ

Приложение к журналу «Дружба народов»

Оформление «Библиотеки» Ю. Алексеевой

Редактор Л. Цуранова

Художественный редактор И. Смирнов

Технический редактор В. Новикова

Корректор Т. Авдеева

ИБ № 922

Сдано в набор 04.09.84. Подписано в печать 18.01.85. А 03908. Формат 84Х1081/32. Бумага тип. № 1. Набрано на машинах ИБМ «Композер». Гарнитура «Сенчури». Печать высокая с фотополимерных форм. Печ. л. 14,5. Усл. печ. л. 24,36. Усл. кр. отт. 24, 57. Уч. изд. л. 26,99. Тираж 275.000 экз. Заказ 537.

Цена 2 руб. 10 коп.

Издательство «Известия Советов народных депутатов СССР»

103791 ГСП. Москва, Пушкинская пл., 5.

Ордена Трудового Красного Знамени типография

«Известий Советов народных депутатов СССР»

имени И. И. Скворцова-Степанова.

Москва, Пушкинская пл., 5.

…………………..

Scan Kreyder — 08.09.2018 — STERLITAMAK

FB2 — mefysto, 2024

Примечания

1

Санквалтап — музыкальный инструмент.

2

Тэрни-эри — героическая песнь жизни.

3

«Медвежий праздник» — ритуальное игрище охотников по случаю охоты на