Корсары Южных морей - Эмилио Сальгари

– Мы в ловушке! – пробормотал боцман, яростно дымя зажатой в зубах старинной трубкой. – Необходимо отбросить этих собак-ирокезов обратно в лес, иначе висеть нам на реях кораблей Бергойна… А такая перспектива мне по душе не больше, чем отбросить концы под пытками местных дикарей.

Американские краснокожие, в наши дни либо полностью истребленные, либо смешавшиеся с европейцами, были бесстрашными и грозными воинами, которым не было равных «на тропе войны», как выражались индейцы на своем красочном языке.

Ради того чтобы убить и скальпировать врага, краснокожие были готовы оставить свое племя, жен, детей, испытать тяжкие лишения, горести и смертельные опасности.

Между племенами то и дело вспыхивали кровавые войны, но всех индейцев объединяло одно – ненависть к белому человеку, жестокому европейцу, с каждым годом отнимавшему все больше их земель.

Англичане же, чтобы завоевать преданность индейцев, щедрой рукой спаивали опасные племена дикарей губительной огненной водой – джином.

Вот почему на берегах Шамплейна так жестоко сражались два племени краснокожих, которые не отличались друг от друга ничем, кроме названия.

Не переставая звучали выстрелы, а стрелы со свистом сыпались со всех сторон, то застревая острием в стволах древних деревьев, то вонзаясь в полуобнаженные тела отважных воинов.

Там и тут завязывались рукопашные схватки.

Старые разбитые мушкеты дикарей превращались в дубины, копья с острыми железными наконечниками вонзались в круглые щиты, мелькали в воздухе занесенные томагавки. Повсюду слышались стоны раненых, воинственные крики, приказы индейских вождей.

Кровавое Пятно будто превратился в грозный вихрь, каждым ударом повергая наземь нового врага.

Однако натиск свирепых ирокезов не ослабевал.

Без перерыва мелькали сокрушительные томагавки Белого Карибу и Ленивого Змея – двух непобедимых исполинов ростом не менее семи футов, чьи лица были испещрены шрамами.

Увидав Кровавое Пятно, Белый Карибу вышел вперед, чтобы вступить в схватку с неустрашимым манданом.

Кипела яростная битва, и дело принимало дурной оборот.

Прорвав один из рядов манданов, ирокезы ворвались в лагерь и набросились на врагов с тыла, решив зажать их между своими отрядами.

Заметив опасность, вездесущий Каменная Башка зарычал от гнева.

Во главе ирокезов стоял бледнолицый.

– Да это Дэвис! – прогремел боцман. – Сюда, друзья! Ко мне, Малыш Флокко, Ульрих, Джор! Следуйте за мной и возьмите столько воинов, сколько сможете собрать! На абордаж! Отправим этих подлецов в преисподнюю!..

Сунув в карман любимую трубку, которая стала его счастливым талисманом, бретонец побежал навстречу врагу. Потрясая оружием, ирокезы с ужасными криками бросились на него.

Услышав призыв Каменной Башки, Ульрих, Джор и Малыш Флокко на миг застыли в самой гуще битвы с карабинами в руках, но тут же бросились на помощь старому бретонцу.

По правде говоря, в ночной мгле ни один из товарищей не узнал среди дикарей предателя Дэвиса, лишь по-кошачьи зоркий Каменная Башка сумел различить метиса, на мгновение показавшегося в отсветах одного из разожженных в лагере костров.

Увидев бегущего к нему боцмана «Громовержца», Дэвис остановился.

В левой его руке дымился разряженный карабин, в правой он сжимал боевой топор. Вооруженные мушкетами, луками и копьями ирокезы продолжали преследовать обратившихся в бегство манданов.

Увидав, как их вождь мчится навстречу канадцу, дикари устыдились своей трусости и решительно встали позади двух бледнолицых, которым, казалось, не страшен и сам дьявол.

Внезапно Каменная Башка остановился и вскинул карабин.

– Вот и пришло время встретиться нам с тобой один на один, Дэвис, – взяв на прицел предателя, сказал он. – Шкура у тебя толстая, но на этот раз тебе не уйти от заслуженной расплаты.

Каменная Башка не колеблясь выстрелил.

Малыш Флокко, Ульрих и Джор знали, что старый бретонец стреляет без промаха.

– Наконец-то мы разделались с этим подлецом, – сказал юный марсовой.

– Ja, ja, – поддержал его немец. – Дэвису пришел конец.

– Вы ошибаетесь, друзья, – произнес Джор, увидев, как Каменная Башка разразился градом отборных ругательств.

– Быть не может! – воскликнул Малыш Флокко.

– Сами поглядите, мерзавец жив и здоров, – сказал канадец.

– Это Дэвис-то?

– Он самый.

– Уж не демон ли он из преисподней?

– Боюсь, так и есть.

– Ах так! Ну, это мы еще посмотрим.

С этими словами Малыш Флокко вскинул карабин и выстрелил в английского шпиона.

Была ли рука марсового нетверда от ярости? или же таинственные силы защищали негодяя, но и выстрел Малыша Флокко ударил мимо цели, попав прямо в лоб не ожидавшему беды ирокезу.

Дэвис разразился зловещим смехом.

– Вы стреляете, как бабы, – с издевкой произнес он. – Давайте же, тратьте впустую последние пули… Теперь вы в моих руках. Ирокезы разбили ваших манданов и не дадут вам уйти.

– Сладко поёшь, индюк ощипанный, – отвечал Каменная Башка. Обернувшись к Ульриху и Джору, он добавил: – Стреляйте же, ребята! Заткните ему клюв навеки!

Не успели канадец и Ульрих исполнить приказание бретонца, как произошло нечто чрезвычайно любопытное.

Увлеченные перебранкой с предателем-метисом, наши товарищи и не заметили, что следовавшее за ним войско ирокезов уже вовсе не столь яростно рвется в бой. Ряды их смешались, и дикари подавали признаки волнения и даже испуга.

Обыкновенной опасностью индейцев было не запугать, а значит, должно было случиться нечто поистине невероятное.

Заметив смятение ирокезов, Дэвис обернулся поглядеть, что же случилось, и тут же закричал, потрясенный.

– Тысяча чертей! – воскликнул он. – Что за черные вихри мчатся прямо на нас?

И действительно, два сокрушительных темных урагана, опрокидывая индейцев, с ужасающим ревом неслись прямо к Дэвису.

Мгновение – и два вихря, глухо рыча, бросились на метиса и повалили его на снег, не дав ему возможности ни бежать, ни защищаться. С изумлением и ужасом метис воззрился на лежащих подле него чудищ и наконец понял, что же его погубило.

– Медведи! – слабо пробормотал он, скорее непроизвольно, чем осознанно, поднимая томагавк. – Медведи с барабанами на шеях! Во имя рогов Вельзевула, должно быть, я сплю!..

Разбуженные шумом битвы, два выживших сородича Нико поспешили принять участие в кровавой баталии.