Корсары Южных морей - Эмилио Сальгари

Атакуемые сзади таинственным подкреплением, подошедшим на помощь нашим товарищам, ирокезы в панике бежали; манданы, уже было попрощавшиеся с жизнью, с новым подъемом бросились на смешавшиеся ряды врага.

Увидев, что добыча снова ускользает у него из рук, Дэвис разразился ужасающими богохульствами и приказал дикарям вырезать бледнолицых, пока им не удалось уйти.

Однако в тот же момент манданы кинулись на помощь своему вождю, подобно гвардейцам окружив его со всех сторон.

Среди шума битвы Каменная Башка напряженно прислушивался, надеясь вновь услышать голос, который узнал бы из тысячи других, подобно залпу своего любимого абордажного орудия. Боцман уже было решил, что все это ему почудилось, когда до него снова донеслось до боли знакомое:

– Каменная Башка, куда это ты запропастился, тебя что-то совсем не слышно? Должно быть, ты язык прикусил, я ни за что не поверю, что такой моряк, как ты, дал себя так просто прикончить!..

– Три тысячи колоколен, капитан! – с восторгом прокричал старый боцман. – Вы правы! Я молчал, чтобы бить посильнее и услышать, как вы меня позовете! Я боялся, что мне все это показалось!

– Это не сон, старая ты акула.

– Так это и правда вы?

– Он самый.

– Да здравствует капитан! Эге, Малыш Флокко! Теперь-то ты понял, кто это? Понял, о ком я тебе говорил?

– Погоди, боцман, дай расправиться с этим глупцом-ирокезом… Так и придушить можно, приятель… Готово, двадцатый индеец отправился в преисподнюю. Так о чем ты говорил?

– Говорил, что ты осел.

– Может, и так, зато кусаюсь на славу, спроси хоть у индейцев.

– Не могу, слишком резво они бегут.

– Значит, можем спокойно побеседовать.

– Ты что, ничего не слыхал?

– Ну, я слышал шум битвы, крики…

– Значит, не совсем глухой.

– Нет, я слышал, как ты с кем-то говорил, но я был слишком занят проклятыми ирокезами!..

– Хватит бахвалиться, юный плут!

– Говори же, в конце концов!

– Всем смирно! Баронет Уильям Маклеллан, наш капитан… здесь!

Начинало светать.

Несмотря на густые тучи, мрак понемногу рассеивался. С озера доносились шум волн и отдаленное эхо канонады.

Однако четверым нашим товарищам теперь не было дела ни до бригантины, ни до всего королевского флота – им довольно было и собственных приключений.

Резко развернувшись, манданы пошли в отчаянную атаку, и зажатые между двух вражеских войск ирокезы теперь больше походили на побежденных, нежели на победителей.

В лагере послышался новый ружейный залп. Среди криков ужаса и предсмертных стонов ирокезы во главе с вождем, бросая раненых и погибших, обратились в беспорядочное бегство.

Из-за их спины показался отряд американских моряков.

Впереди, с обнаженной шпагой в одной руке и пистолетом в другой, бежал не кто иной, как сам сэр Уильям Маклеллан.

При виде его Малыш Флокко, Ульрих и Джор остолбенели, будто пораженные громом. Боцман же бросился ему навстречу.

Мгновение – и капитан «Громовержца» уже сжимал старого моряка в крепких объятиях.

– Рад видеть, что ты жив и здоров, мой верный друг, – промолвил баронет, расцеловав боцмана в изборожденные морщинами щеки. – Я боялся, что не успею прийти тебе на помощь, но, к счастью, подоспел вовремя. Ну же, обними своего капитана!

Каменная Башка так растрогался, что был не в силах повиноваться.

– Мой капитан… – едва слышно пробормотал он.

– Ну так что же?

– Не знаю, что и сказать… почтение… дисциплина…

– Да что ты такое несешь! Мы же не на борту!

– Вы и на суше наш капитан… наш…

– Молчи и повинуйся, пока я не отдал тебя под военный трибунал за неподчинение старшему по званию.

– Тысяча колоколен! Лью слезы, будто кумушка из Иль-де-Ба! – воскликнул бретонец, с чувством обняв баронета. – Не глядите так на меня, это слезы радости!

– Что ж, такие слезы не грех.

– Вы правы… Я так счастлив! Мой капитан, если однажды вам нужна будет моя жизнь, я отдам ее за вас с радостью!

– Лучше живи подольше!

– К вашим услугам, сэр.

– А теперь вы трое! – произнес баронет, протянув руку Малышу Флокко, Ульриху и Джору. – Давайте пожмем друг другу руки, мои храбрые солдаты. Что до тебя, Ульрих, то со мной здесь некто, кому не терпится тебя обнять.

– Благодарю, мой капитан, – отвечал немец, оказавшись в крепких объятиях брата. – Счастлив служить вам и мечтаю стать настоящим марсовым.

Пока манданы, при помощи американских моряков и целого отряда не понаслышке знакомых нашим преданным читателям корсаров Бермудских островов, обращали ирокезов в позорное бегство, Каменная Башка, Джор и Ульрих слегка пришли в себя и обнаружили, что вместе с капитаном «Громовержца» и Вольфом к ним на подмогу явились трое незнакомцев, достойных отдельного внимания.

Среди них выделялся высокий, будто померанский гренадер, мужчина лет пятидесяти с видом истинного джентльмена. Этот гордый и отважный французский дворянин старой эпохи с первых же минут завоевал симпатии наших товарищей.

У него было загорелое, разрумянившееся на морозе лицо, испещренное глубокими морщинами, живые серые глаза, сердечная улыбка и острая бородка, как у кардинала Ришелье.

Мужчина был одет в роскошную меховую шубу старомодного кроя и вышедшую из моды шляпу.

На боку его болталась длинная шпага, должно быть принадлежавшая еще кому-то из его родовитых предков, а из-под распахнутой шубы виднелись позолоченные рукояти двух тяжелых пистолетов.

Второй незнакомец был приземистый, чисто выбритый человечек лет сорока, с маленькими блестящими глазками и не сходящей с губ безмятежной доброжелательной улыбкой.

Под шубой у него была сплошь черная одежда, и оружия у него не было.

Похоже, это был аббат – миссионер, несущий дикарям свет христианской веры.

Стоило на него взглянуть, как становилось ясно, что это человек железного здоровья и несгибаемой веры.

От этих столь непохожих друг на друга мужчин не отходил дружелюбно вилявший хвостом огромный красавец-пес с длинной шелковистой черной шерстью, которая не только прекрасно защищала его от холода, но и, несомненно, являлась предметом зависти остальных псов и обожания самых очаровательных собачек. Все трое незнакомцев сразу же произвели на наших героев самое приятное впечатление.

Пока манданы и отважные моряки преследовали удирающих ирокезов, сэр Уильям, сердечно поприветствовав старых друзей, произнес:

– Готов поспорить, Каменная Башка, что ты немало удивлен, увидев меня здесь. Признайся, ты думал, что я еще в нескольких милях отсюда?