Бремя империи - Александр Афанасьев

Были здесь и малые, рассчитанные всего на несколько человек подводные носители «мокрого» и «сухого»[157]типа, и даже одиночные носители. Все это богатство было закреплено за группой подводных средств движения – ГПСД.

Но была еще и группа надводных средств движения – ГНСД. И «средства движения» у нее были не менее интересными.

Лодки – похожие на браконьерские и контрабандистские, скоростные, с жестким днищем и надувными бортами, сделанные из резины со слоем кевлара поверх. Самая маленькая – четырехметровая, на которой даже двигателя не было предусмотрено. Самая большая – длиной двадцать метров, рассчитанная на доставку одновременно трех экипажей со снаряжением, оснащенная собственной радарной системой для обнаружения целей, станцией для приема-передачи данных со спутника и пятью турелями для установки оружия – обычно на нее ставили крупнокалиберный пулемет, два автоматических гранатомета и два обычных, ротных пулемета. На такой лодке устанавливались четыре подвесных двигателя мощностью по двести лошадиных сил каждый, во многих случаях она превосходила по огневой мощи торпедный катер.

Скоростные лодки, сделанные из легкой алюминиевой брони, той самой, из которой делают истребители. Тоже разной длины, до двадцати пяти метров, разной вместимости и разного вооружения. На некоторых в качестве основного вооружения устанавливались германского образца двадцатимиллиметровые автоматические пушки и автоматические минометы. Некоторые обходились пулеметами «КОРД» и автоматическими гранатометами. Такие лодки могли развивать скорость до пятидесяти пяти миль в час.

Два легких ракетных катера, которые были переделаны для нужд боевых пловцов – сняты все ракеты, добавлены два скорострельных «вертолетных» пулемета калибра 12,7, несколько обычных ротных пулеметов, автоматический миномет, ракетный комплекс для поражения боевых пловцов под водой. Мощь огня такого вот катера при действиях против сил, закрепившихся на берегу, – террористов, боевых пловцов противника, сложно было переоценить. В целом такие вот скоростные лодки и катера могли использоваться при скрытых действиях или наоборот – при шумных, молниеносных налетах на побережье и даже на речной системе противника, и сложно было переоценить масштаб бедствий, которые могли причинить противнику эти катера.

Количество диверсантов-подводников, служащих на Змеином, резко пошло вверх в начале восьмидесятых, сейчас оно составляло уже более семисот человек. Обстановка в мире постоянно нагнеталась, не редкостью стали непонятные диверсии в портах, вылазки. Американцы, британцы – все наращивали силу своих диверсионных служб, не отставала и Россия.

Сигнал «Набат» здесь получили вместе со всеми частями русской армии – но эта часть была постоянной готовности, и план действий в кризисной ситуации здесь был свой. Здесь постоянно были дежурные экипажи, как ГПСД, так и ГНСД, постоянно «под парами» находилась техника. Хорошо, что сигнал тревоги прозвучал не в выходные – тогда бы пришлось забирать офицерский состав с берега. А так – все были на месте.

Еще через пару часов поступил приказ – готовиться к выдвижению в район порта Бейрут, в район побережья г. Искендерун, выдвинуться в порты Одесса, Севастополь, Балаклава, Константинополь и взять их под охрану, не допустить проникновения боевых пловцов противника. Также предписывалось выделить несколько экипажей для участия в сбор-походе Черноморского флота. В этом случае боевые пловцы обеспечивали комплекс противодиверсионных мероприятий вместе с силами безопасности морской пехоты. Ведь если, к примеру, на палубу линкора скрытно высадится отряд боевых пловцов противника и захватит корабль – то корабля у нас уже не будет, и смысла во всем его вооружении, ракетном, пушечном, нет никакого. Точно так же смысла в нем не будет, если боевые пловцы подкрадутся к нему под водой и установят мины. Противодиверсионным мероприятиям на флоте уделялось не намного меньше внимания, чем возможному противостоянию с флотами потенциальных противников.

В общем и целом – работы навалилось столько, что на Змеином не должно было остаться никого.

Командовал на Змеином сейчас капитан первого ранга Зубастый. Многие думали, что это его кличка, оставшаяся со времен, когда он сам был боевым пловцом, и он вполне, надо сказать, ее заслуживал – но это была его настоящая фамилия. Виктор Петрович Зубастый, капитан первого ранга, прошу, как говорится, любить и жаловать. Кстати – на Змеином церемонии никогда не уважали, и обращались друг к другу не по уставу – «господин капитан», «господин лейтенант» и не по имени-отчеству, а по кличкам. У каждого боевого пловца, «бопла» если по-простому, была кличка, она присваивалась при поступлении в часть, и только она использовалась в повседневном общении. Доходило до взысканий – иногда боевые пловцы при общении со старшими офицерами штаба флота представлялись не именами, а кличками, за что получали разносы. Единственный, кого иногда здесь звали по фамилии, был командир части, каперанг Зубастый, впрочем, и ему присвоили кличку Зуб. Здесь все клички были простыми, такими, чтобы легко было выкрикнуть в боевой обстановке.

Сейчас капитан Зубастый, вместе с офицерами штаба находившийся на самом нижнем уровне, больше чем в двадцати метрах над поверхностью, стоял в одном из штабных помещений. В помещении было сыровато – сырость тут не выводилась ничем, море как-никак. В помещении был большой, похожий на бильярдный стол, и над ним было несколько ярких светильников, тоже почти как в бильярдных. На столе лежала карта зоны ответственности диверсионной службы Черноморского флота и несколько карт отдельных его участков. Офицеры мрачно разглядывали их, пытаясь правильно распределить свои силы. Такое количество боевых пловцов – вся часть целиком – для выполнения боевых задач потребовалось впервые, распределение сил и средств больше походило на перетягивание одеяла. Натянул на голову – ноги голые, укрыл ноги – голова осталась открытой. Обстановка в штабе больше походила на склоку в пивном баре – но это было правильно. Единоначалие начиналось тогда, когда принимался план и отдавался приказ – до этого любой боец мог высказывать свое мнение. У каждого был свой боевой опыт, и ничей опыт не был лишним. Но как только отдавался приказ – все обсуждения прекращались.

– Все подводники нужны в двух местах – для охраны наших баз и для сопровождения ордера[158], – мрачно сказал невысокий, наголо выбритый, загорелый до черноты крепыш в форме с погонами капитана третьего ранга, кап-три Широбоков, по прозвищу Лоб, – с портом и с Искендеруном справятся мои.

– А с нападением со скоростных надводных носителей как подводники справятся? – ГПСД командовал капитан второго ранга Друзь, свое звание он получил недавно, но традиционное соперничество между ГПСД и ГНСД обострилось в связи с этим. Каждая группа считала себя круче во всем, и если у одной группы командир – капитан второго ранга – значит, у другой он должен быть, по меньшей мере, первого. Кличка у капитана второго ранга соответствовала его фамилии – Друз[159]…