Время прощать - Джон Гришэм

– Меня зовут Энсил Эф Хаббард, я живу в городе Джуно, на Аляске, но родился в Миссисипи, в округе Форд десятого июля тысяча девятьсот двадцать второго года. Мой отец – Клеон Хаббард, мать – Сара Белле, брат – Сет. Сет был на пять лет старше меня. Я появился на свет на семейной ферме возле Пальмиры. Ушел из дома, когда мне было семнадцать, и больше никогда туда не возвращался. Никогда. И не хотел. Вот моя история…

Когда спустя пятьдесят восемь минут экран погас, все трое находящихся в комнате мужчин еще некоторое время сидели, молча уставившись на него. Но отнюдь не потому, что им хотелось увидеть и услышать все еще раз. Наконец Джейк медленно встал, выключил видеомагнитофон.

– Нужно идти к судье.

– Вы сможете добиться, чтобы это было приобщено к вещественным доказательствам?

– Черта с два, – подал голос Гарри Рекс. – Я вижу десять разных способов отклонить это доказательство и ни одного – принять его.

– Но мы можем попытаться, – возразил Джейк.

С сильно бьющимся сердцем и бешено несущимися в голове мыслями он перебежал на другую сторону улицы. Адвокаты противной стороны топтались вокруг зала суда, довольные тем, что наступила пятница, и мечтающие поскорее вернуться домой с великой победой за пазухой.

Войдя в кабинет судьи Этли, Джейк выпалил, что у него есть срочная новость, и нужно, чтобы все адвокаты собрались в кабинете в конце коридора, где есть телевизор с видеоплеером. Когда они расселись там вокруг стола и его честь раскурил трубку, Джейк объяснил, что собирается делать:

– Эти показания были даны два дня назад. Люсьен присутствовал и задавал вопросы.

– Не знал, что он снова практикует как адвокат, – сказал Уэйд Ланье.

– Прекратите, – распорядился судья. – Давайте посмотрим запись, спорить будем потом. Сколько она длится? – спросил он, обращаясь к Джейку.

– Около часа.

– Это пустая трата времени, судья, – взвился Ланье. – Вы не сможете принять эту запись, если я не присутствовал там и не имел возможности увидеться со свидетелем. Это абсурд.

– У нас есть время, ваша честь, – возразил Джейк. – Что за спешка?

Судья выдохнул дым в сторону, посмотрел на Джейка.

– Включайте, – велел он с озорной искоркой в глазах.

Повторный просмотр записи стал для Джейка таким же вытягивающим все жилы испытанием, как и первый. То, что он, как ему казалось, неправильно понял в первый раз, подтвердилось. Он все время переводил взгляд на Ланье, с лица которого по мере того, как рассказ Энсила все больше потрясал даже его, постепенно исчезало самодовольство. К концу он выглядел так, словно из него выпустили воздух. Все адвокаты протестующей стороны решительно переменились: куда исчезли их самоуверенность и бравада!

Даже после того, как Джейк вынул кассету из проигрывателя, судья Этли продолжал сидеть, уставившись в черный экран. Потом он снова раскурил трубку, выпустил струю дыма.

– Мистер Ланье?

– Послушайте, судья, это доказательство ни в коем случае не может быть принято судом. Меня там не было. Я не имел возможности провести перекрестный допрос свидетеля. Это нечестно, вы не находите?

– Это вполне вписывается в дух нынешнего процесса, – взорвался Джейк. – Неожиданный свидетель тут, засада там. Я думал, уж кому-кому, а вам такие трюки очень даже понятны, Уэйд.

– Я не приму это во внимание, судья. Показания сняты не должным образом.

– А о чем бы вы могли его спросить, Уэйд? – поинтересовался Джейк. – Он описывает события, имевшие место до вашего рождения, он является их единственным живым свидетелем. Вы все равно не смогли бы провести перекрестный допрос. Вам ничего не известно о том, что произошло.

– Все неправильно заверено секретарем суда. А этот адвокат с Аляски не имеет лицензии на практику в Миссисипи. Я могу привести еще кучу причин.

– Прекрасно. Я отзову эту запись как вещественное доказательство и внесу ее в качестве аффидевита – письменного показания, подтвержденного присягой в присутствии государственного нотариуса. Секретарь суда приравнивается к государственному нотариусу.

– Это не имеет отношения к вопросу о том, обладал ли Сет Хаббард завещательной правоспособностью первого октября прошлого года.

– Да что вы… А я думаю, это все объясняет, Уэйд, – возразил Джейк. – Это доказывает, вне всяких сомнений, что Сет Хаббард точно знал, что делает. Ну же, судья, вы ведь уже позволили жюри выслушать столько всего.

– Довольно, – строго произнес судья Этли. Он закрыл глаза и задумался, глубоко дыша и забыв о своей трубке. Когда решение было принято, он открыл глаза: – Джентльмены, я считаю, присяжные должны выслушать Энсила Хаббарда.

Спустя десять минут зал призвали к порядку, ввели присяжных и снова установили большой экран. Судья Этли принес жюри извинения за задержку, после чего объяснил, что происходит.

Взглянув на представителей протестующей стороны, он поинтересовался:

– Мистер Ланье, у вас есть еще свидетели?

Ланье встал с трудом, словно страдая от артрита.

– Нет. Мы закончили представление доказательств.

– Мистер Брайгенс?

– Ваша честь, я хотел бы вызвать миз Летти Лэнг, со строго ограниченной целью. Это займет всего несколько минут.

– Прекрасно. Миз Лэнг, пожалуйста, помните: вы все еще находитесь под присягой.

Порция наклонилась вперед и прошептала:

– Джейк, что вы делаете?

– Не сейчас, – шепотом ответил он. – Сами увидите.

Не забыв еще ужасного ощущения, какое испытала на свидетельском месте в прошлый раз, Летти села и постаралась сохранять спокойствие. Она не смотрела на присяжных. У Джейка не было времени подготовить ее, и Летти понятия не имела, что будет происходить дальше.

– Летти, кто ваша мать, биологическая мать? – спросил Джейк.

Летти улыбнулась, кивнула, все поняв.

– Ее звали Лоуис Риндс.

– А кто были ее родители?

– Сильвестр и Эстер Риндс.

– Что вам известно о Сильвестре Риндсе?

– Он умер в тысяча девятьсот тридцатом году, я его никогда не видела. Он жил на земле, которой сейчас владеют Хаббарды. После его смерти Эстер переписала эту землю на отца Сета Хаббарда. Отцом Сильвестра был Соломон Риндс, который владел этой землей до него.

– У меня больше нет вопросов, ваша честь.

– Мистер Ланье?

Уэйд вышел на подиум без блокнота.

– Миз Лэнг, у вас когда-нибудь было свидетельство о рождении?

– Нет, сэр.

– И ваша мать умерла, когда вам было три года?

– Да.

– Когда мы опрашивали вас в декабре, за неделю до Рождества, вы не были уверены в своем происхождении. Что заставляет вас теперь говорить о нем столь определенно?