Прощание с Византией - Алексей Величко

В связи с тем, что силы Баязета были отвлечены на Караманского бея, Европа подвергалась лишь стихийным налетам отдельных турецких отрядов. И в целом казалось, что османы удовлетворятся вассальной зависимостью европейских государей. Но когда Аллаэдинбей сложил оружие (как вскоре выяснится, и на этот раз на время), настал черед греков, сербов и болгар, а за ними – остальных европейцев.

Баязед вовсе не собирался отказываться от экспансивной политики своего отца и в течение ближайших 7 лет произвел несколько опустошительных походов. В 1393 г. он захватил столицу болгар Тырново, обороной которого руководил Болгарский патриарх св. Евфимий (1375—1393). В наказание на сопротивление султан приказал зарезать на площади всех именитых людей города, а главный православный храм превратил в мечеть. Плененный патриарх был отправлен в ссылку, где и скончался. Как говорят, царь Иоанн Шишман тоже попал в плен и находился под стражей в Филиппополе; что с ним стало дальше – неизвестно. Один его сын, Александр (? – 1418), принял Ислам и перешел на службу к Баязеду. Под новым именем Искандер он стал губернатором Самсуна, а затем Измира (Смирны). Зато другой, Фружин, впоследствии боролся с османами под венгерскими знаменами. Третий его сын, незаконнорожденный Иосиф, станет в скором времени Константинопольским патриархом; мы с ним еще встретимся. Так закрылась страница истории независимой Болгарии.

Пройдя эту страну, Баязед затем подчинил себе Валахию, его флот тем временем напал на Эвбею, а османские отряды попутно опустошили Фессалию и Морею. Передовые турецкие разъезды дошли до венгерской границы, но были отбиты войском Венгерского короля Сигизмунда (1387—1437)[921].

Вслед за этим Баязед призвал в свою ставку в город Серес, что в Македонии, всех своих христианских васссалов: Феодора, деспота Мореи, правителя Сербии Константина Драгаша (1355—1395), Стефана Лазаревича (1377—1427), правителя Сербии, Иоанна Палеолога и, наконец, самого св. Мануила II. Осторожный император не выказывал горячего желания исполнить волю султана, хотя и понимал, что его приглашение не относится к числу тех, которые можно игнорировать. Как писал сам св. Мануил, «турок собрал тех, кто в той или иной степени считался лидерами христианства, крайне желая истребить их всех; а они предпочли приехать и посмотреть в лицо опасности, чем быть доставленным позже в результате неповиновения его приказам. Конечно, у них были веские причины полагать, что будет опасно предстать пред ним, особенно одновременно всем вместе».

Однако опасения василевса на тот момент не оправдались: султан лишь отчитал вассалов за плохое, на его взгляд, управление вверенными им землями, после чего их отпустили восвояси. Хотя кто знает, не стал бы св. Мануил исключением из списка гостей, вернувшихся живыми? По этой ли причине или султан лишь воспользовался неявкой императора как поводом, но весной 1394 г. он отправился в поход на Константинополь, желая подчинить себе город[922].

Но сил, чтобы осадить византийскую столицу по всем правилам военного искусства, у него не было. И осман просто блокировал город с суши и с моря, вызвав в Константинополе настоящий голод. Византийцы со страхом наблюдали, как на их глазах на противоположном берегу Босфора вырастает Анатолийская крепость – ключ блокады. Венецианцы, с которыми император успел наладить отношения, присылали понемногу продовольствие в осажденную византийскую столицу. Однако его было явно недостаточно. Положение стало столь тяжелым, что латиняне полагали падение Константинополя неизбежным со дня на день. Лично уважая св. Мануила, они предоставили ему даже корабль для бегства; естественно, василевс отказался от этой услуги[923].

Спасла Византию энергия императора, не устававшего предпринимать меры по организации общехристианской коалиции против османов. Отправив очередное письмо папе, св. Мануил II понял, что толку от него не будет. И тогда он решился на то, что ранее казалось бессмысленным без Рима – направить прямые послания к королевским дворам Европы. Как ни странно, этот шаг принес свой результат. В частности, послание царя к Венгерскому королю встретило живой интерес; король немедленно обещал помощь собрату по вере, не требуя при этом никаких посреднических услуг со стороны Римской курии. Именно он стал инициатором нового Крестового похода против турок[924].

Вслед за тем Сигизмунд разослал просьбы ко всем монархам, и тоже не без успеха. Правда, Франция, Англия, Польша и Германия выделили лишь по небольшому отряду рыцарей. Но за счет чехов, итальянцев, бургундцев и баварцев получилось довольно боеспособное крестоносное войско, во главе которого стал сам Венгерский самодержец. Всего под его знаменами в 1396 г. находилось до 10 тысяч человек и грузовой флот для перевозки по Дунаю продовольствия. Эта неожиданная помощь пришлась как нельзя вовремя: повидимому, в противном случае Константинополь неизбежно бы пал. Теперь же Баязед вынужденно свернул осаду и срочным маршем направил свои войска против крестоносцев[925].

Надо сказать, события развивались весьма стремительно. Уже в скором времени пилигримы взяли город Видин, Рахов сам открыл им свои ворота, и лишь Никополь на 16 дней задержал их продвижение. Но навстречу латинянам уже двигался «молниеносный» Баязед с войском численностью 12 тысяч бойцов. Обиднее всего было то, что, соблюдая вассальную клятву, Стефан Лазаревич с отрядом сербских рыцарей находился в армии мусульман.

В общем, силы противников были почти равными, крестоносцы даже имели известное преимущество за счет тяжеловооруженной рыцарской кавалерии. Но, в отличие от турок, объединенных железной волей султана, у крестоносцев единое руководство, как обычно, отсутствовало. И главенство Сигизмунда Венгерского являлось скорее номинальным. Когда дело дошло до главных событий, король созвал военный совет, но французские рыцари потребовали уступить им право первой атаки и ничего не желали слышать о действиях остальных отрядов. Пока они спорили, цвет османского войска – янычары заняли удобные позиции на возвышенности южнее Никополя и окопались; остальные войска расположились на флангах и в засаде.

На рассвете 28 сентября 1396 г., у стен Никополя, французы начали атаку легкоконных стрелков турок, сипахов, но попали под контратаку янычар и почти все были перебиты. С присущим западным рыцарям отчаянным безумством, когда речь заходила о подчинении, все последующие отряды действовали по аналогичной схеме, не считая нужным согласовывать свои атаки с Сигизмундом. В результате к полудню практически все крестоносное войско было перемолото турками[926].