Медленные пули - Аластер Рейнольдс

– Что-то не чувствуется горячего желания к ним вернуться. Дома все хорошо?

– Нет, – ответила Юкими.

– Хочешь об этом поговорить?

– Спасибо, но нет, не очень.

Вообще-то, Юкими хотелось об этом поговорить. Но только не с Кораксом, не с тощим седым стариком, который один живет в доисторической терраформирующей громадине. Он, наверное, не людоед, но ее проблем уж точно не поймет.

– Тогда расскажи про сестру, которая работает на Венере. Ты ведь сказала, что она участвует в программе по терраформированию. Она намного старше тебя?

– На шесть лет, – ответила Юкими, имея в виду, разумеется, шесть земных лет. На Марсе год в два раза длиннее. Но когда спрашивают о возрасте, все используют земные года. Иначе возникает слишком много путаницы. – Она уехала с Марса, когда ей было девятнадцать, а мне тринадцать. – Юкими достала из ранца компаньона. – Вот, я говорила о нем. Это мой дневник. Подарок Ширин.

Коракс потянулся к нему:

– Можно посмотреть?

– Смотрите.

Костлявые стариковские пальцы с желтыми ногтями и седыми волосками в самых неожиданных местах коснулись обложки. Компаньон ожил, на страницах проявился текст с иллюстрациями. Шрифт текста стилизовался под почерк Юкими (которая будто бы писала фиолетовыми чернилами), картинки – под трафаретные рисунки и гравюры по дереву. Заметки сортировались по датам и темам, сопровождаясь множеством перекрестных ссылок. Коракс ногтем подцепил уголок дневника.

– Не могу страницу перевернуть.

– Их не так переворачивают. Вы никогда книги не читали?

Коракс снисходительно улыбнулся.

– Читал, но не такие.

Юкими показала, что нужно делать, – коснулась пальцем правого нижнего угла и оттянула в сторону. Открылся следующий разворот.

– Листать нужно так. Если хотите перелистнуть на десять страниц, оттягивайте уголок двумя пальцами, если на сто – тремя. Назад листаем точно так же.

– По-моему, очень сложно.

– Ну, это обычный дневник. Я рассказываю ему о том, что делала, он записывает, потом анализирует заметку и просит заполнить пробелы.

– Звучит жутко. – Коракс скривился, как от кислятины. – Я никогда не умел вести дневник.

– Компаньон задуман не просто как дневник. У Ширин тоже такой есть, она купила сразу два. Она уезжала, и из-за разницы во времени мы больше не могли нормально общаться. Я грустила, ведь она, хоть и старше, всегда была мне лучшей подругой. Ширин пообещала, что компаньоны помогут нам держать связь.

– Не уверен, что понимаю.

– Подразумевалось, что мы обе станем постоянно пользоваться нашими компаньонами. Делать заметки при любой возможности. Я буду разговаривать с компаньоном, как с Ширин, а она со своим, как со мной. Наши компаньоны станут периодически… Не помню слово! – Юкими нахмурилась. – Связываться и обмениваться заметками. Чтобы мой компаньон все лучше копировал Ширин, а ее компаньон – меня. Продолжай мы в том же духе, получилось бы так, что Ширин всегда со мной и я могу разговаривать с ней, когда захочу. Пусть даже Венера по другую сторону от Солнца. Нет, компаньон не заменил бы Ширин полностью, этого и не предполагалось. Но разлука переносилась бы легче.

– Кажется, идея неплохая, – заметил Коракс.

– Нет, плохая. Мы обещали разговаривать с нашими компаньонами, а Ширин не разговаривала. То есть поначалу разговаривала, но через несколько месяцев после отлета с Марса перестала. Ну, изредка она оставляет заметку-другую. Причем ясно, что исключительно из чувства вины.

– Занята, наверное.

– Мы обещали друг другу! Я обещание сдержала. До сих пор разговариваю с Ширин. До сих пор все ей рассказываю. Но она со мной разговаривает мало, и мой компаньон не может ее копировать. – Юкими почувствовала, что грусть накрывает ее с головой. – В последнее время мне очень ее не хватает.

– Это не значит, что она тебя не любит. Это значит только то, что Ширин – взрослый человек, у которого очень много забот. Терраформирование – работа огромной важности. Она требует колоссальной ответственности.

– Родители мне то же самое говорят.

– Это правда. И сейчас, и всегда. Создатели Скреперов это понимали, хотя и слегка намудрили с технологией. То же самое с этими… Как они называются – те штуковины, что в небе кружатся?

– Трансформ-облака, – подсказала Юкими.

Коракс кивнул:

– Порой, в сумерки, я их вижу. На деле это лишь очередные механизмы. Через тысячу лет никто не заметит разницу между трансформ-облаками и настоящими. Глядя на них, я чувствую себя очень старым. Даже твой дневник заставляет меня чувствовать себя пережитком прошлого. – Коракс поднялся, его колени хрустнули от напряжения. – Кстати, о записывающих устройствах… Хочу кое-что тебе показать. – Коракс подошел к полке и выгреб из-под завалов рухляди старый космический шлем. Он понес шлем к столу, на ходу сдувая пыль, глотая ее, кашляя. Затем он положил шлем перед Юкими.

– Он очень старый, да? – спросила Юкими, пытаясь скрыть разочарование. Шлем покрывали царапины, вмятины, белая краска местами облупилась. Щиток и гребень когда-то окружала цветная маркировка, но она давно поблекла или стерлась – остались только едва различимые следы.

– Да, однозначно. Он старше этого Скрепера. Я так уверен, потому что нашел его, и… вот. – Коракс нежно погладил шлем, пальцами прочерчивая в пыли полоски. – У этого шлема богатая история. Он принадлежал известному человеку, который впоследствии пропал.

– Кому?

– Об этом поговорим завтра. Сейчас я просто хотел тебя заинтересовать. Шлем до сих пор в хорошем состоянии: сделан на совесть. Батарейки я в нем заменил, но больше ничего не трогал. Хочешь померить?

Вообще-то, Юкими не хотелось мерить шлем, но признаваться в этом Кораксу было бы грубо. Девочка утвердительно кивнула. Коракс взял шлем со стола, подошел к Юкими сзади и стал аккуратно опускать шлем ей на голову, пока мягкий воротник не сел на плечи. Низ у шлема был открытый, поэтому Юкими дышала совершенно нормально.

– Он плесенью пахнет, – сказала девочка.

– Как и его владелец. Но смотри! Сейчас я нажму внешние кнопки и активирую воспроизведение на головном дисплее.

Коракс нажал несколько кнопок на шлеме. Юкими услышала негромкий писк и щелчки.

Потом все изменилось.

Девочка по-прежнему была в пищеблоке и по-прежнему смотрела на Коракса. Но на реальную картинку теперь наслаивалась еще одна, полупрозрачная. Юкими видела местность, явно марсианскую; картинка медленно двигалась и раскачивалась из стороны в сторону, словно кто-то снимал на ходу. Неведомый оператор приближался к обрыву, за которым начинался крутой спуск. Чем ближе был обрыв, тем медленнее шел оператор, потом ракурс сместился вниз. Юкими увидела нагрудник своего скафандра, неожиданно старого и громоздкого, запыленные ботинки, марсианскую землю, место – сразу за носками ее ботинок, – где земля резко уходила вниз.