Дарвинизм в XXI веке - Борис Жуков

Разумеется, любой физик на это возразит, что теория относительности обладает внутренней связностью, из нее нельзя произвольно изъять какие-то положения, оставив в силе другие. Если бы искривление световых лучей не было обнаружено, это представляло бы собой опровержение не только данного положения, но и — косвенно — всей эйнштейновской модели (по крайней мере, до тех пор, пока не была бы предложена новая непротиворечивая версия этой модели, согласующаяся с наблюдениями — и при этом опять-таки опровержимая, пусть и какими-то другими наблюдениями или экспериментами). «Общее правило должно быть прямой экстраполяцией идей Поппера: если теория делает проверяемые и фальсифицируемые предсказания в наблюдаемых частях Вселенной, нам нужно быть готовыми принять ее предсказания и для тех частей Вселенной которые недоступны для прямых наблюдений», — пишет современный американский астрофизик и историк науки Марио Ливио.

Но тогда то же самое следует признать и за теорией эволюции: ее положения, конечно, связаны между собой не так жестко, как положения физических теорий, но все же не независимы. И пока проверки не опровергают выводов, вытекающих из этой теории, неопровергнутой (то есть условно верной) следует считать всю теорию целиком. Включая и те ее положения, которые не подвергались непосредственной проверке.

Впрочем, как мы видели в главе 2, кое-какие предсказания, следующие если не из дарвиновской теории в ее общей форме, то из самой популярной и наиболее разработанной ее интерпретации — СТЭ — не находят подтверждения в реальности. Здесь опять-таки уместно обратиться к концепции «ядра и периферии теории», разработанной другим крупнейшим философом науки ХХ века — Имре Лакатошем: не подтверждающиеся предсказания СТЭ относятся к периферии дарвинизма. Возможный способ их видоизменения, устраняющего противоречия фактам, не затрагивая ядра теории, был рассмотрен в главе 14. Частичный пересмотр теорий с целью приведения их в соответствие фактам — нормальный путь развития всякой науки. Разумеется, никто не гарантирует, что такого частичного пересмотра будет достаточно и для объяснения новых фактов не потребуется полномасштабной научной революции. Но, как уже говорилось выше, для такой революции нужны не только новые, несовместимые со старой теорией факты, но и новая теория, которая им удовлетворяет. В современной эволюционной биологии пока не видно ни того, ни другого.

Так или иначе вопрос о фальсифицируемости — и, следовательно, «научности» — дарвинизма можно считать разрешенным. Теория эволюции на основе естественного отбора не только предлагает наилучшее (из всех предложенных за всю историю науки) объяснение всей совокупности биологических фактов, но и гармонично вписывается в общенаучный контекст, согласуясь как с другими дисциплинами, так и с научным методом как таковым.

На этом рассказ о современном состоянии эволюционной теории и ее месте в науке и культуре можно было бы и закончить. Но в любом разговоре о биологической эволюции непременно присутствует некий вроде бы сугубо частный вопрос, который почему-то никак не удается обойти.

Практически каждое более-менее цельное изложение теории эволюции — будь то учебник или популярная книжка — завершается главой о происхождении и эволюции нашего собственного вида — Homo sapiens. Честное слово, я довольно долго надеялся избавить себя от этой повинности. Во-первых, хотя в нашей эволюционной истории немало волнующих загадок и парадоксов, с точки зрения механизмов эволюции (а моя книга посвящена в основном им) она ничего особенного собой не представляет:

людьми нас сделали все те же силы, что сделали медведя медведем, ландыш ландышем и шампиньон шампиньоном. Никаких уникальных факторов или хотя бы их уникальных сочетаний в нашем прошлом не было. Во-вторых, в последние годы русскоязычному читателю предложен целый ряд книг и иных источников, где история становления человека рассказана куда глубже и полнее, чем я могу это сделать в данной книге. Среди них нужно назвать в первую очередь прекрасный двухтомник антрополога Станислава Дробышевского «Достающее звено» — общедоступный и в то же время профессиональный рассказ обо всем долгом эволюционном пути от возникновения первых эукариот до появления нашего вида (естественно, «человеческой линии» и истории собственно рода Homo там отведено гораздо больше места, чем всем прочим сюжетам, вместе взятым). Не менее интересен двухтомник Александра Маркова «Эволюция человека», также посвященный происхождению человека, но рассматривающий этот вопрос в несколько ином контексте. Читателю, желающему знать, что сегодня наука знает и думает о происхождении человека, можно брать любую из этих книг — но лучше прочесть обе. Дополнительную информацию о некоторых нетривиальных сторонах нашей эволюционной истории можно почерпнуть из увлекательных книг Леонида Вишняцкого и Марины Бутовской. Название книги Светланы Бурлак «Происхождение языка» само говорит о ее тематике, но я добавлю, что эта книга — редкий пример гармоничного и плодотворного сочетания гуманитарного и биологического знания, позволяющего автору приоткрыть завесу над самой, наверное, загадочной особенностью нашего вида. Людям, предпочитающим не длинное обстоятельное повествование, а ответы на конкретные вопросы, следует обратить внимание на великолепный сайт «Антропогенез. ру», создаваемый усилиями многих специалистов, но прежде всего — журналиста Александра Соколова и уже упомянутого ученого-антрополога Станислава Дробышевского. Там любознательные наверняка найдут немало таких ответов (а также узнают многое о том, о чем им не приходило в голову спросить). Наконец, для тех, кому чтение книжек или текстов на сайте кажется слишком скучным, есть красочные, хорошо снятые сериалы «Би-Би-Си». Может быть, они несколько простоваты и дидактичны, но в смысле сообщаемых фактов им вполне можно верить.

И тем не менее чем дольше я работал над книгой, тем яснее мне становилось, что совсем уклониться от этой темы мне не удастся. Такая «фигура умолчания» создавала бы впечатление, что автор по каким-то причинам не решается обозначить свою позицию в вопросе, вокруг которого сломано, вероятно, больше копий, чем вокруг любой другой эволюционной проблемы. Поскольку одна из целей, ради которых я взялся за эту книгу, — разбор всевозможных недоразумений, недопонимания, устойчивых мифов и прямой дезинформации, я никак не могу обойти область, наиболее пострадавшую от этого интеллектуального мусора.

Сегодня на любознательного человека, желающего самостоятельно разобраться в проблеме собственного происхождения, вываливается огромное число сногсшибательных утверждений. Что человек произошел от пришельцев с далеких звезд. От бестелесного духа, который за миллиарды лет плавания в астрале оброс материей, как корабль ракушками, и в итоге осел на Землю. От великанов десятиметрового роста (у которых при этом вопреки всем законам физики пропорции тела были такими же, как у современных людей). От никем никогда не виданных водоплавающих обезьян. Наконец, что он вообще ни от кого не происходил, а был создан искусственно — то ли богом-демиургом на шестой день творения мира, то ли опять-таки пришельцами, не уступающими демиургу в могуществе[295].