Филогенез - Алан Дин Фостер

Ирен положила ладонь на его руку.

— Я не рассчитывала на такую похвалу. Да она мне и не нужна.

— Значит, ты веришь мне? — несмотря на показную браваду, в его голосе прозвучали нотки отчаяния.

— Я тебе верю,— ответила она с участием,— но чтобы убедить остальных, одних твоих слов недостаточно. Ты же видишь, в каком они положении. Нельзя обвинить целую расу в геноциде и других невероятных действиях, основываясь на словах единственного человека. Ты не должен чувствовать себя одиноким.

— Но я чувствую себя одиноким. Я сейчас в полном одиночестве. Я выжил. Единственный выживший. Почему я? Почему не кто-нибудь другой, с характером получше или с большим талантом? Композитор, писатель, мать с тремя детьми. Я — циничный мизантроп, несдержанный сукин сын на пенсии. Если во вселенной есть хоть какая-то справедливость, мне следовало бы умереть одним из первых.

— Было бы очень жаль, если б такое случилось.

Его глаза слегка сузились.

— Да? Почему?

— Потому что сейчас мы бы здесь не сидели и не разговаривали друг с другом,— она сжала его руку крепче.

Он посмотрел на нее и заплакал. Не беззвучно, как после своего первого рассказа, и не захлебываясь. Нормальным плачем человека, охваченного сильными эмоциями. И эта обыкновенность доставила ей огромное облегчение.

Он перестал плакать так резко, что она забеспокоилась.

— Элвин, в чем дело, что-то не так?

— Ничего,— он со злостью вытер глаза, как будто пытаясь наказать их за то, что они его выдали.— Я просто кое-что вспомнил.

— Нечто важное?

— Думаю, да,— он медленно кивнул.— Вспомнил, что у меня есть доказательства.

Надуровина не была первой, кто вбежал в палату. Ротенбург оказался проворнее. Следом за ними явился Чимбу в сопровождении санитара. К ним хотели присоединиться и другие, но главный врач запретил остальным входить в комнату. Помня о недавней вспышке бешенства у пациента, Чимбу не хотел, чтобы Мэллори снова почувствовал себя неуютно в окружении слишком большого числа людей.

Сидя на кровати, Мэллори задумчиво и понимающе кивнул.

— Видимо, пара минут с кем-нибудь наедине — тот максимум личной жизни, который я пока могу себе позволить.

Ротенбург не обратил внимания на подковырку.

— Вы сказали, что вспомнили про доказательство. Я слышал. Абсолютно четко. Какое доказательство?

Мэллори твердо посмотрел на офицера разведки.

— Вы думаете, я выдумал историю с пайтарами. Вы все воображаете, будто я идиот и мой мозг создает галлюцинации, чтобы защититься от реальности. Этот пайтарский ублюдок, которого вы сюда притащили, чтобы столкнуть нас нос к носу, наверняка радуется вашему мнению.

— Переубедите нас,— бросил Ротенбург, игнорируя предостерегающие взгляды Надуровиной.— Выставьте нас идиотами. Давайте, вперед! Поставьте меня перед фактами!

Мэллори секунду смотрел ему в глаза, потом опустил взгляд и уставился на постель.

— Не могу. Пока что.

— Почему нет? — раздраженно спросила Надуровина, стараясь не повышать голос— Вы же сказали, у вас было доказательство.

— Правильная формулировка, полковник. «Было» — ключевое слово.

Ротенбургу очень хотелось рвануться вперед, оттолкнуть медсестру и затрясти этого человека, который как будто нарочно злил его,— и трясти до тех пор, пока тот не скажет что-нибудь вразумительное.

— Хорошо. У вас «было» доказательство. Какого рода? Оно должно быть весьма убедительным.

Мэллори холодно посмотрел на разъяренного офицера.

— Как насчет поддающейся проверке трехмерной записи длительностью несколько часов с пайтарами, опустошающими Привал? Расстреливающими детей и взрослых, разносящими на куски дома, марширующими по улице в защитных доспехах? Хирургические бригады, потрошащие женщин и складывающие их органы в криогенные контейнеры? — его голос снова начал дрожать, но тело оставалось неподвижным.— Как насчет этого, майор? Такое вы сочтете достаточным «доказательством»?

— Да,— Ротенбург выпрямился.— Да, после проверки на возможную фальсификацию и профессионального исследования такого будет достаточно. Где оно?

— Не знаю,— лежавший в кровати человек медленно покачал головой.

— Вы не?…— начал было Ротенбург, но сдержался, когда Надуровина крепко сжала его плечо.

— Я имею в виду,— тихо, как будто про себя, проговорил Мэллори,— знаю, но не в точности. Я думаю, что сумею его найти,— он беспомощно посмотрел на людей.— Я его спрятал.

Взглянув на небольшое пятнышко на потолке, где скрывались камера и микрофон, Ротенбург начал выкрикивать приказы.

— Проверка безопасности! Не только эта комната, но и все здание должно находиться под защитой от сканирования. Немедленно! — когда из скрытого динамика послышался голос, подтверждающий выполнение приказа, он резко кивнул и обернулся обратно к Мэллори.— Очень хорошо. У вас была запись, но вы ее где-то спрятали. Вы думаете, что сможете ее найти. Где искать?

— Вы никогда ее не найдете. Это должен сделать я сам. Восстановить по памяти, шаг за шагом,— он слабо улыбнулся и крепко сжал руку Ирен.— Это единственный выход.

— Почему? — возразил Ротенбург.— Просто скажите, в какой точке Привала вы спрятали ее, и через несколько дней там будет поисковая группа.

— Она не на Привале,— ответил Мэллори офицеру.— На внутренней луне. Под камнем. Я не хотел оставлять ее на шлюпке на случай, если пайтары обнаружат идущее от судна излучение и найдут меня,— с извиняющимся видом добавил он.

Ротенбург выглядел бойцом, пропустившим серию ударов в голову и корпус одновременно.

— После того, как аноп-пата подобрали вас, а потом мы перевезли вас на «Ронин», вашу шлюпку тоже погрузили на борт корабля и тщательно обследовали. Естественно, там ничего не нашли. Но если шлюпка была вашей точкой отсчета, как вы теперь собираетесь искать свой тайник? Насколько я понимаю, Привал-1 достаточно мал. И все равно это целая луна.

— Я могу только попытаться.

— Вам помогут.

Мозг Ротенбурга уже понесся вперед, планируя, отдавая приказы, выстраивая логические схемы.

— Какой контейнер вы использовали для хранения записи? Металлический? — с надеждой спросил он.

— К сожалению, композитный. Небольшой герметичный контейнер, не боящийся жары и холода.

— На каком носителе была сделана запись? — спросила Надуровина.

— Стандартная моллисфера для домашних записей. Большая, сантиметр в диаметре. Высокое разрешение — я мог позволить себе покупать качественные товары. Естественно, тоже из композитного материала.

— Значит, металлодетекторы не помогут,— сказал майор, на шаг отступив от кровати.— Неважно. Мы найдем ее, даже если нам придется по камешку перебрать весь планетоид.