Королевство гнева и тумана - Сара Маас

– Фейра, – простонал Риз, силясь подняться на ослабевших руках.

Я даже не взглянула на него и бросилась в дом, в открытую настежь дверь. Кассиан и Мор торопливо оглядывали нас, пытаясь понять, что произошло. Убедившись, что мне помощь не требуется, Кассиан поспешил к Ризу. Тот все еще пытался встать на четвереньки, скользя ладонями по мерзлой глине. Мор взглянула в мое лицо, и я поняла: со мной что-то неладно.

Я подошла к ней, не чувствуя ничего, кроме холода и пустоты в душе.

– Перенеси меня куда-нибудь подальше отсюда, – сказала я. – Сейчас же.

Мне требовалось иное пространство. Мне требовалось время, чтобы успокоиться и все обдумать.

Мор смотрела то на меня, то на Риза, покусывая губу.

– Пожалуйста, – дрогнувшим голосом прошептала я.

Риз снова меня окликнул.

Мор еще раз вгляделась в меня и стиснула мою руку.

Ветер и ночь поглотили нас.

Я очутилась в царстве ослепительного света. На склонах гор, искрясь под полуденным солнцем, лежал свежий снег. Единственной грязнулей в этих местах сверкающей чистоты была я.

Я оказалась высоко в горах. На расстоянии нескольких сотен локтей я увидела деревянную хижину, втиснувшуюся между соседними склонами. Они надежно защищали ее от ветра. В окнах хижины было темно. Вокруг – никого.

– Дом – под особой магической защитой. Никто не сумеет совершить переброс внутрь. Никто вообще не появится в этих местах без нашего позволения.

Мор направилась к хижине. Снег весело поскрипывал под ее сапогами. День выдался безветренный, поэтому было сравнительно тепло. Весна добиралась и до здешних краев, хотя после захода солнца мороз возвращался. Я поплелась за Мор, ощущая, как звенит магическая сила, соприкасаясь с моей кожей.

– Тебе позволено войти, – сообщила Мор.

– Потому что я – его пара?

– Сама догадалась или он тебе сказал? – не оборачиваясь, спросила Мор.

Ее ноги по колено утопали в снегу.

– Мне сказал суриель. Я поймала его, чтобы узнать, как исцелить Риза.

– Что с Ризом? – спросила Мор, сопроводив вопрос ругательством.

– Жить будет.

Других вопросов она не задавала, а меня не тянуло рассказывать о вчерашнем нападении. Мы подошли к двери хижины. Мор взмахнула рукой, и дверь открылась.

Большая комната одновременно служила гостиной, столовой и кухней. Слева громоздился кожаный диван, покрытый меховыми накидками. Напротив входной двери была другая, открывавшаяся в коридорчик с общей купальне и двумя комнатами поменьше. Вот и весь дом.

– Когда были помоложе, мы любили сбегать сюда для «размышлений», – рассказала Мор. – Риз ухитрялся протащить сюда книги и выпивку для меня.

При звуке его имени я сжалась.

– Красивое место, – пробормотала я.

Новый взмах руки Мор зажег огонь в очаге. В комнате мигом потеплело. На кухонных столах сама собой появилась еда.

– Очаг не нуждается в дровах, – пояснила Мор. – Огонь будет гореть, пока ты не покинешь это место.

Она вопросительно посмотрела на меня. Ей хотелось знать, долго ли я здесь пробуду.

– Прошу тебя, не рассказывай ему, где я, – сказала я, отводя глаза.

– Он попытается тебя найти.

– Тогда скажи, что я не хочу, чтобы меня искали. Мне нужно время.

Мор закусила губу:

– Вообще-то, это не мое дело…

– Я тебя ни о чем не расспрашиваю.

И все же она проговорилась:

– Он хотел тебе рассказать. Знала бы ты, как его угнетало молчание! Но… Когда он был с тобой… я впервые видела его по-настоящему счастливым. Думаю, это никак не связано с парными узами.

– Мне все равно, – сказала я.

Мор умолкла, но я чувствовала: ей хочется сказать еще что-то.

– Спасибо, что перебросила меня сюда.

Вежливый намек на мое желание остаться одной.

Мор наклонила голову:

– Я проведаю тебя дня через три. Одежды в комнатах более чем достаточно. Захочешь вымыться – только скажи: «Мне нужна горячая вода», и она появится. Магия дома позаботится о тебе. Достаточно мысленно пожелать или вслух произнести то, что тебе надо, и это возникнет.

Я хотела лишь тишины и уединения, но возможность вымыться в горячей воде заметно подняла мне настроение.

Мор исчезла, даже не простившись.

Я осталась одна. На многие лиги вокруг – никого. Я стояла в тихой хижине, глядя в пустоту.

Купель в горной хижине оказалась довольно глубокой и удобной. Сюда можно было влезть даже с иллирианскими крыльями. Меня не волновало, какая магия управляет домом и как она действует. Я мысленно пожелала очень горячей воды, и купель услужливо наполнилась почти кипятком. Морщась, я разделась и полезла в обжигающую воду.

Я не мылась целых три дня и при виде горячей воды и душистого мыла едва не расплакалась.

Да, я успела забыть, что когда-то не купалась неделями. Мытье в отцовской хижине отнимало кучу времени. Никакой купели там не было – мы обходились деревянным корытом. Воду грели по частям, и пока грелась вторая порция, первая успевала наполовину остыть.

Я выбрала темное мыло, пахнущее дымом и соснами. Оттерев себя до скрипа, я повелела купели наполниться чистой водой, в которой теперь и сидела, глядя сквозь завесу пара на колеблющиеся огоньки свечей.

Я – его пара.

Это слово выгнало меня из купальной раньше времени. Завернувшись в полотенце, я отправилась искать одежду. В комоде первой комнаты нашлись облегающие штаны и громадная теплая кофта кремового цвета, доходившая мне до середины бедер. Отыскались и толстые шерстяные носки. Урчащий живот напомнил, что я ничего не ела со вчерашнего дня, потому что…

Потому что его ранили, а я буквально лишилась рассудка. Да, лишилась рассудка, когда его забрали от меня, подбив, словно птицу.

Все мои дальнейшие действия были совершенно инстинктивными. Спасти его. Любой ценой. Не думала, что это желание так глубоко укоренилось во мне…

Так глубоко.

На кухонном столе я обнаружила керамическую банку с супом. Должно быть, Мор постаралась. Впрочем, угощение оказалось холодным. Разыскав на полке чугунную кастрюлю, я перелила в нее суп и поставила на плиту. Пока он грелся, я уплела половину свежего хлеба с хрустящей корочкой.

Он догадывался об этом раньше моего плена у Амаранты.

Я вспомнила день несостоявшейся свадьбы с Тамлином… Интересно, Риз тогда вмешался, чтобы уберечь меня от чудовищной ошибки или ради собственных целей? Если я была его парой, он не мог допустить мой брак с кем-то другим. Может, им в первую очередь двигало это?