Белый ниндзя - Гейл Линдс

С другой стороны, Аха-сан, возможно, и смогла бы. Он вспомнил день, когда они с ней ездили в город. Путешествие было долгим, утомительным и нудным. Он бы предпочел остаться с сэнсэем. Но сэнсэй исчез, отправившись в одно из таинственных путешествий, которые он время от времени предпринимал. А Шизей куда-то отправилась по поручению Аха-сан.

В городе они пошли в банк. Сендзин помнил, как они сели напротив человека с несгибающейся спиной и таким же несгибающимся воротничком, высовывающимся из-под черного сюртука. Он задал Аха-сан несколько вопросов личного характера, записывая ее ответы на специальной карточке. Потом он дал ей заполнить какой-то бланк. От нечего делать Сендзин читал, что она пишет, и, к его удивлению, в графе о дате рождения она поставила не свою дату, а их с Шизей. После, уже на улице, Сендзин указал ей на этот казус.

— Вот как? — ответила Аха-сан довольно равнодушно. Потом улыбнулась: — Ну, это естественная ошибка. Ваш день рождения — самая яркая дата в моей жизни.

Только много лет спустя Сендзин понял, что она имела в виду. Она до такой степени была погружена в жизнь детей, что та стала ее «икагай», то есть смыслом ее жизни. И когда это произошло, она спихнула на них все недостатки своей собственной личности, все ее страхи, боль, ярость: все слабости, которые она таким образом преодолела в своей собственной жизни.

Сендзин сунул руку в карман, и его пальцы сжали аккуратно завернутый пакетик с изумрудами. Их сила сразу стала переливаться в него, пульсируя в стиснутой ладони. Их было шесть: плохое число, опасное, дестабилизирующее. Он знал, что он сильно рискует, нося их с собой. Они вполне могут сами собой построиться в знак скорпиона — знак разрушения. Только его собственная внутренняя энергия держала в узде разрушительную энергию шести изумрудов.

Ему надо добыть недостающие изумруды, чтобы было хотя бы девять. Только тогда он выполнит свое предназначение на земле. Последнее звено — и Вечность в его власти.

Непобедимый, стоящий выше понятия добра и зла, он пройдет по жизни, — и все на этом пути будут склоняться, выполняя его прихоти.

Сейчас, стоя перед нелепым зданием на Грин-стрит, похожим на фабричный цех, он чувствовал, что подобрался уже близко к заветным изумрудам. За этим он, собственно говоря, и прибыл сюда. За этим, и еще для того, чтобы провести Николаса Линнера через несколько филиалов ада на земле, а потом — убить.

Но в данный момент Николас был где-то на периферии его сознания. Сейчас главное — Жюстина. Именно она, думал Сендзин, откроет ему тайну местонахождения изумрудов. Ему хватит и десяти секунд, чтобы вломиться в ее сознание и похитить эту тайну оттуда. А потом он приколет ее к стене, как бабочку.

Слившись с тенями вокруг, Сендзин стоял неподвижно.

Он видел из своего укрытия, как из дома вышел хозяин квартиры, где скрывается Жюстина, Конни Танака, приземистый и страшный на вид японец. Сошел с крыльца, остановил такси, уехал. А еще десять минут спустя и Николас Линнер вынырнул из этих дверей цвета морской волны, легко сбежал по ступеням и направился куда-то пешком. Сендзин почувствовал, что разрывается на части. С одной стороны, было бы полезно узнать, куда направился Николас, но, с другой, это здание скрывало куда более соблазнительную цель. Два дня назад Сендзин видел Николаса, как тот входил в башню «Томкин Индастриз», а затем позднее — у додзе Конни Танаки. Сендзин знал о связях Николаса с этой школой боевых искусств, как и о других местах в Нью-Йорке, где он мог бывать: в компьютере полиции города Токио имеется множество полезных данных. А чего не было в нем, можно добыть через Интерпол.

Сам Танака и привел Сендзина к этому зданию, используемому Николасом и Жюстиной в качестве базы. Может, здесь и сами изумруды хранятся?

Сендзин проводил тут большую часть времени, после того как три дня назад Николас с Жюстиной сменили Вест-Бэй Бридж на Манхэттен. Он снял комнату в гостинице, но фактически не бывал там. Ее адрес он сообщил Шизей, когда его планы внезапно переменились. Огонь он запалил куда как яркий: пламя лизало сами небеса. Теперь ничего не осталось у Николаса в Вест-Бэй Бридже. И Сендзину там тоже нечего делать.

Он продолжал наблюдение за дверью цвета морской волны. Раз Танака ушел, а за ним и Линнер, это означает, что Жюстина сейчас там, причем одна. Два часа назад он видел, как они зашли в эту дверь все трое. Других выходов из здания не существовало. Это он сам проверил.

Вопрос о том, одна сейчас Жюстина или под охраной, был несущественным. Он до нее доберется в любом случае. Это лишь вопрос количества крови, которую при этом придется пролить. Он подождал, пока Николас исчезнет в толпе. Посмотрел на часы. Где ты, Шизей? Почему ты не пришла?

На улице не так уж много пешеходов — во всяком случае, по Токийским меркам. Микроавтобус ремонтной службы стоял неподалеку, рядом с открытым люком, загороженным черно-желтыми щитами с надписями: ОПАСНО! ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ! НЕ ПОДХОДИТЬ! Задние двери микроавтобуса были открыты, но людей в нем не было: все трое уже спустились в люк.

Было почти два часа дня. С утра у Сендзина было достаточно времени, чтобы ознакомиться со всеми зданиями в квартале и даже сходить в магазин хозтоваров по соседству. Он вышел из тени, пересек улицу. Снизу из открытого люка доносились голоса рабочих.

Сендзин быстро нырнул в микроавтобус и скоро вынырнул оттуда, облаченный в полную форму ремонтника. Затем он с деловым видом направился к соседнему зданию, где, немного повозившись, открыл замок на двери. Он бы, конечно, мог позвонить в любую квартиру и представиться ремонтным рабочим, но не хотел рисковать: вдруг нарвется на какого-нибудь параноика, который потребует у него удостоверение личности.

Оказавшись внутри, Сендзин вошел в большой грузовой лифт и поднялся на самый верхний этаж. Быстро пройдя по коридору, он приблизился к двери, ведущей на крышу. На ней была повешена табличка, гласящая: ОСТОРОЖНО! НЕ ОТКРЫВАТЬ! ДВЕРЬ ПОДКЛЮЧЕНА К СИГНАЛИЗАЦИИ!

Сендзин опустился на колени, нашел место, где провод входил в металлический брусок, идущий поперек двери. Он сделал петлю, подсоединил ее с помощью прищепок к проводу в двух местах, затем перерезал провод и открыл дверь на ширину, позволяемую петлей. Осторожно проскользнув в дверь, он закрыл ее за собой. Никто даже не заметит, что с дверью что-то не так.

На крыше было жарко. Черное гудроновое покрытие липло к ногам и Сендзин двигался там, где была хоть какая-то тень, наступая на гудрон с большой осторожностью.

Скоро крыша кончилась, и начиналась крыша дома Танаки. Сендзин изучал ее пространство, как будто это была вражеская территория во время войны. Его глаза фиксировали мелочь: цвет, фактуру, наклон. Она несколько отличалась от крыши, на которой он стоял. В гудроновое покрытие был вкраплен гравий. В центре крыши — застекленный люк, через который можно проникнуть в здание. Наверное, тоже снабжен сигнализацией. И сам люк, и подходы к нему.

Удовлетворенный осмотром, Сендзин перелез через кирпичную стену и оказался в зоне, контролируемой противником. Только ступив на крышу, он замер, уловив боковым зрением нечто подозрительное. Он вернул голову на прежнее место: опять что-то блеснуло. Теперь снова пропало. Он отступил на шаг, глядя на подозрительное место боковым зрением.