Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб

духом. «Когда они начали говорить, Фрэнки Локасио включил радио в квартире», — вспоминает Моув. Джон сказал: «Слишком громко, сделайте потише». Локасио, как обычно поступают мафиози, чтобы помешать правоохранительным органам, включил радио на полную громкость. Но Готти плохо слышал на одно ухо, и Моу понял, что именно по этой причине он хотел выключить радио. «Это была большая удача для нас, — добавил Моу. — Не было никакого фонового шума, никаких посторонних звуков, а Джон хотел, чтобы все говорили громко».

Частью беседы стало восхваление Готти самого себя, а также то, как его приход к власти над Гамбино был воспринят другими семьями мафии. Он рассказал о разговоре с Джозефом «Джо-Джо» Короццо, капо Гамбино.

Готти: «...Знаете, что Джо Джо сказал мне сегодня в машине? Мы стояли в пятнадцати-двадцати кварталах от другого парня. Он говорит мне: «Знаешь, Джон, — говорит он, — позволь мне сказать тебе, — говорит он, — я никогда не был так горд, так счастлив в своей жизни, — говорит он. — Я знал, — говорит он, — что разговариваю с несколькими шкиперами из другой семьи». Он говорит: «Раз вы здесь, это первый раз за много лет, когда они помнят, что семьи не ссорятся». Никто не спорит». (звук хлопка).

Гравано: «Верно. Никто из семьи ни с кем не спорит... Все спокойны».

Затем разговор перешел к убийству Пола Кастеллано. Готти рассказал о непрекращающихся требованиях Кастеллано услышать правительственные записи, уличающие Анджело Руджеро и Джина Готти в торговле наркотиками. Слова Готти, похоже, подтверждали версию ФБР о мотиве убийства Кастеллано: Готти опасался, что Большой Пол планирует «наехать» на него из-за отказа Руджеро дать Кастеллано послушать инкриминирующие пленки.

Готти: «Он [Кастеллано] не мог добиться успеха, потому что, Сэм, он чувствовал, и вы знаете, что мы слышали: «Он чувствовал, что должен ударить меня первым». Но если он ударит меня первым, он уничтожит парня, который действительно возглавлял группировку [наркоторговцев], Анджело и их. Предположительно. Именно этот парень на пленках».

Гравано: «Думаю, он бы ударил Анджело, а не тебя».

Готти: «Нет!»

Ненависть Готти к мертвому боссу была очевидна. Он осудил Кастеллано как «крысиного ублюдка», который разделил семью. Его последний комментарий по поводу убийства Кастеллано привел в замешательство агентов, которые были уверены, что он был организатором убийства. «Но, как бы то ни было, вот парень, кто бы это ни сделал, возможно, копы сделали это с этим гребаным парнем. Кто бы ни убил этого хуесоса, скорее всего, копы убили этого Пола. Но кто бы его ни убил... он это заслужил».

Вечером 12 декабря Готти был один в квартире с Локасио. Для агентов слова Готти в тот вечер были лучше, чем подписанное признание. Он назвал себя мафиозным «боссом» и рассказал о некоторых вознаграждениях, которые он получил как крестный отец. И, что самое обидное для него самого, он признался, что санкционировал как минимум три убийства.

Первым убийством, о котором он говорил, было убийство Роберта ДиБи ДиБернардо, первоначального члена «Кулака», избранной группы, которая вступила в сговор с целью устранения Пола Кастеллано. Готти рассказал Локасио, что, пока он находился в заключении, ожидая суда по бруклинскому делу РИКО в 1986 году, ему рассказали «историю» о том, что ДиБи ДиБернардо критиковал его перед другими мудрецами. Однако теперь он с сомнением относился к заявлениям своих лейтенантов о том, что ДиБернардо вел «подрывную деятельность» и плохо отзывался о нем.

«Когда ДиБи зарезали, они рассказали мне историю. Я сидел в тюрьме, когда его били. Я знал, почему это было сделано. Но я все равно позволил это сделать».

Второе убийство он частично объяснил тем, что полагался на Сэмми Быка Гравано. У жертвы, солдата Гамбино по имени Луис ДиБоно, была история споров с Гравано по поводу раздела прибыли от строительного рэкета. Готти подозревал, что у Гравано были личные причины желать убийства ДиБоно. Оглядываясь назад, он считал, что Сэмми солгал о том, что ДиБоно обманул его и администрацию Гамбино. Даже если он сомневался в Гравано, сказал Готти, он хотел устранить ДиБоно по другой причине: тот проигнорировал повестку Готти явиться на разборки.

«Луи ДиБоно, — продолжал Готти. — Знаете, почему он умирает? Он умрет, потому что отказался прийти, когда я позвонил. Больше он ничего плохого не сделал».

Для пущей убедительности Готти обвинил себя в третьем убийстве, которое он одобрил. В практически беспрерывном монологе, обращенном к Локасио, он назвал имя жертвы — солдата Гамбино из группировки Кастеллано по имени Ли-борио «Луи» Милито. Бывший партнер Гравано по убийствам и прибыльным строительным проектам, Милито вышел из-под влияния Готти и считался непокорным злопыхателем.

В тот вечер в квартире Чирелли Готти также был раздражен сделками Гравано в строительной отрасли. Выразив свою обеспокоенность тем, что Гравано использует строительный рэкет для создания частной базы власти внутри семьи, Готти разгневался: «Ты создаешь армию внутри армии. Ты понимаешь, о чем я говорю, Фрэнки?»

«В итоге создаешь еще одну фракцию», — подхватил Локасио.

«Именно так», — крикнул в ответ Готти.

Перечисляя свои претензии к Гравано, Готти намекнул, что Сэмми Бык подстрекает к ненужным убийствам своих партнеров по незаконному бизнесу. «Каждый раз, когда я оборачиваюсь, появляется новая компания. И каждый раз, когда у нас появляется партнер, который с нами не согласен, мы его убиваем». Очевидно, Готти был взволнован планами Гравано и добавил: «И я миллион раз говорил ему: «Сэмми, сбавь обороты. Сбавь обороты, мать твою. Сбавь обороты! Ты, ты, ты придумал пятнадцать компаний, ради всего святого! У тебя арматура [металлические прутья], у тебя заливка бетона, у тебя итальянские полы. У вас строительство, у вас гипсокартон, у вас асбест, у вас ковры. Что, блядь, дальше?»

Настаивая на том, что он не был скупцом, Готти тем не менее спрашивал: «Где моя доля в этих компаниях?» По его словам, во время предварительного заключения по делу РИКО Дианы Джакалоне он был в восторге от того, что Гравано и другие дельцы отдали ему 10% от новой аферы с гипсокартонными конструкциями, которую они затеяли. «В тюрьме мне передали, что вы получили десять процентов. Парень ничего не сделал в своей жизни; такой же чертов придурок, как и я. Максимум, что я сделал, это совершил несколько угонов. У меня никогда ничего не было в жизни. А вы говорите, что у меня 10% от миллионного бизнеса».

Рассказывая о своей доле в семейном рэкете, Готти сказал, что использовал своего брата Питера для получения некоторых отступных — около