Нефритовые четки - Борис Акунин

– Пожалуйте, – поклонилась гостю нищенка. Хотянет, она больше не выглядела оборвашкой. Косы расчёсаны, украшены бумажнымирозочками. Нарядное вышитое платье. На шее бусы. Худенькое личико сияетторжественным экстазом.

Пригнувшись, он вошёл в тесный, пахнущий землёй проход.

Сзади скрежетнул засов.

– Сюда, сюда, пожалуй, – позвал Кириллин голос.

За коротким проходом располагалась круглая пещера – такая женизкая, но довольно широкая. В темноте определить было непросто, но, пожалуй,диаметром футов в двадцать.

Посередине, как и опасался Фандорин, торчал деревянныйстолб. В центре он был очень сильно подточен – не толще карандаша. Непонятно,как могла такая хилая опора удерживать обшитый досками и подкреплённый косымипоперечинами потолок. Эту конструкцию явно соорудил мастер своего дела.

Мина была обустроена куда основательней, чем та, которуюЭраст Петрович видел в Богомилове. Видно, её заранее вырыли для спасения«беленьких».

Свечи не воткнуты в землю, а расставлены по полочкам, вподсвечниках. В углу киот с лампадкой. Повсюду гирлянды из бумажных цветов.

Но Фандорин пока ещё не успел толком разглядеть всю этукрасоту. Он внимательно изучил роковой столб, и лишь потом перевёл взгляд наКириллу и детей.

Они и вправду были «беленькие»: девочки в белых платочках,мальчики в белых рубашках. Со всех сторон к Фандорину были обращены маленькиелица, множество мерцающих глаз – будто ещё несколько десятков свечей.

Полкашка потрудилась на славу. На земляном полу, тесноприжавшись друг к другу, сидели двадцать восемь мальчиков и девочек. Некоторыесовсем малыши – их, наверное, привезли на санках старшие братья или сестры.Чтоб спасти от Антихриста…

Оглядев детей и пересчитав их (с Полкашкой, стало быть,выходило двадцать девять), Эраст Петрович, наконец, сосредоточился на главномперсонаже.

Она без повязки! Вот первое, что его поразило.

Кирилла была в своей обычной рясе. Не нарядилась, неразукрасилась, но чёрную тряпку с глаз сняла.

Какой у неё был взгляд! Прямой, властный, переливающийсярасплавленной сталью.

– Нашёл? – ласково сказала Кирилла. – Умный,я сразу поняла. Это тебе сердце подсказало. Повезло тебе, спасёшься. Сядь вонтуда, в угол. Сядь.

Её голос и взгляд явно обладали гипнотической силой – уЭраста Петровича слегка закружилась голова, мышцы обмякли, и неудержимозахотелось сесть, сесть именно туда, куда показывала сказительница.

На миг сомкнув веки, он стряхнул вялость.

Сесть в угол или нет?

– Дозволь с тобой рядом, м-матушка.

Только бы разрешила! Тогда задача облегчится.

Отрадное обстоятельство: Кирилла сидела не рядом со столбом,а чуть поодаль. Если оглушить её внезапным ударом по шейному позвонку,подломить не успеет.

– Ну, садись напротив, – легко согласиласьона. – С умным человеком и поговорить приятно. Ишь, вошёл – воздухунапустил, на лишний час, коли не больше. Собаченька моя, – мягко попросилаона Полкашку, – нут-ко ещё свечек подбавь. Быстрей отмучаемся. А невмоготустанет, я облегчение дам.

Спасибо, не надо, подумал Эраст Петрович.

Сесть напротив – не лучший вариант. Тогда рукой до Кириллыне дотянуться. Если не будет иного выхода, придётся застрелить. В кармане револьвер.С двух шагов в лоб попасть нетрудно… Нет, нельзя. Дети напугаются, начнётсядавка. Сшибут опору, свод рухнет…

А потом Фандорин заметил ещё кое-что, и от плана с пальбойпришлось окончательно отказаться.

В подрагивающем свете блеснула какая-то нить. Она тянуласьот запястья Кириллы к самому тонкому месту опоры.

Проволока, понял Эраст Петрович. Пророчице достаточнодёрнуть рукой – и «лёгкая» смерть тут как тут.

Дети подвинулись, и он сел по-японски прямо между ними. Собеих сторон и даже сзади к нему прильнули горячие тела. Чувствуя, как в горлевстаёт ком, Фандорин обнял двух маленьких соседей, мальчика и девочку. Плечикиу обоих были тонкие и хрупкие, а у девочки ещё и дрожали.

– А я тебя прижнала, – прокартавила она. – Тыу наш в Мажилове был.

Фандорин тоже её узнал – по конопушкам на носу, по щербатомурту, а особенно по варежкам. Они были ярко-красные, подвешенные на тесёмке. Этоона тогда сказала чужому дядьке: «Ну чаво вылупилша? Иди куды шёл».

Заметив, что он смотрит на варежки, девочка, будтооправдываясь, сказала:

– Жябко тута. Руки штынут.

– Потерпи, ласточка моя, – улыбнулась ейКирилла. – Скоро надышим. То-то жарко станет. Скажи, брат Ерастушка, тыкак догадался, куда идти спасаться?

Чуть поколебавшись, он решил, что этой женщине лучше говоритьправду.

– По «Видению старца Амвросия». В б-богомиловской миненашёл…

Она кивнула:

– Я и говорю, умный ты… Деды-то спаслись?

– С-спаслись. Поздно отрыли… Как почитал я г-грамотку,как понял, про что п-пророчество, у меня словно г-глаза открылись, – выстраивалверсию Фандорин, но смотрел не в проницательные глаза Кириллы, а вниз, в землю.Ничего подозрительного – переживает человек, с трудом подбирает слова. Дажезаикается больше обычного.

– Свезло тебе. Спасёшься. – Сказительница тихонькорассмеялась. – А и мне от Господа напоследок потачка. Признаться ли? Какты меня из огня вытащил, очень мне захотелось поглядеть, что ты за человек.Хоть краешком глаза. Думала, это Лукавый меня искушает… Красивый ты, ладный. Стаким и к небу вознестись радостней.

Он слегка поклонился, как бы благодаря за комплимент. Что зафантасмагорическая ситуация! Вести любезную беседу, когда жизнь подвешена нанитке, а держит нитку в руке (причём в самом буквальном смысле) безумнаяфанатичка.

– Я так и не понял, зачем юродивый дом поджёг, –сказал Эраст Петрович, чтобы спустить разговор с небес обратно на землю.

– Неужто не ясно? – удивилась она. – Это онхотел меня сбить. Лаврентий давно по деревням ходит, ложиться в минуотговаривает. Думает, он человек Божий, а сам у Антихриста на посылках! НоЛаврентию большой дар дан. Прозорлив юрод, разгадал меня. И вон какую каверзуудумал. Запалил дом с четырёх сторон, дверь легонько подпёр. Знал, чтоспросонья всяк только о себе думает. Выскочат на улицу, про меня забудут. В тому него и расчёт был.

– Сжечь?