Шенгенская история - Андрей Курков

Сколько можно вспомнить за десять минут дороги в полупустом вагоне никуда не спешащего поезда, который словно специально притормаживает там, где из окна вдруг открывается вид на симпатичную церквушку или отдельно стоящий двухэтажный домик из красного кирпича с красной черепичной крышей? Можно было вспомнить, как обрадовался Андрюс несколько дней назад, когда случайно узнал у Кристофера, что от Фарбуса до Арраса можно доехать на поезде. Можно было вспомнить, как Барбора, которой Андрюс опять сообщил о желании съездить в Аррас, неожиданно пожала плечиками и сказала: «Как хочешь!» Можно было вспомнить, как он, Андрюс, искал в рюкзаке среди их вещей затерявшийся из-за ненадобности красный нос клоуна и как нашел его не внутри рюкзака, а в одном из его внешних, закрывающихся на молнию карманов.

Тогда, три дня назад, он, честно говоря, не ждал ничего от этой поездки, кроме как возможности подышать другим воздухом, походить по городку, а не по селу, посмотреть вокруг и присмотреться. С другой стороны, его не покидала тайная надежда устроить на центральной площади Арраса клоунаду и проверить, как в Аррасе звенит падающая в маленькую картонную коробочку мелочь. Он не знал три дня назад ничего про этот городок, и только одна «крупная» деталь, о которой недавно упомянул старик, подогревала его ожидания. Кристофер упомянул больничный центр Арраса как место, где Барбора могла родить будущего ребенка. Андрюс не знал, чем отличается больничный центр от больницы, но в любом случае представить себе больницу, окруженную десятком маленьких домиков, он не мог. Больница требовала города, который мог бы снабжать ее и больными, и врачами с медсестрами.

В этом Андрюс, на самом деле, не ошибся. Уже и сам вокзал Арраса – внушительное современное здание, при строительстве которого использовали больше стекла, чем бетона, – поднял настроение. А когда, оглянувшись на шум вновь прибывшего поезда, он увидел скоростной экспресс «Thalys» и услышал среди прочих малопонятных и искаженных эхом звуков вокзального объявления слово «Амстердам», то сразу почувствовал себя снова в Париже или, по крайней мере, в городе, сравнимом по значению и величине со столицей Франции. Ведь не на каждой станции останавливается скоростной экспресс на Амстердам!

Одного взгляда на карту города, вывешенную под стеклом на вокзале, хватило, чтобы понять, куда надо идти. Гранд Пляс – большая площадь – от вокзала находилась в нескольких минутах ходьбы.

Возбужденный желанием собрать вокруг себя как можно больше мам с детьми и устроить им праздник, Андрюс поспешил к Гранд Пляс с такой уверенностью, словно делал это каждый день. Магазинчики и кафе по дороге казались знакомыми. Что-то напоминало Париж, что-то – Лилль. Один маленький, промелькнувший и оставшийся позади белый домик напомнил даже Вильнюс. Такие стоят в старой части Вильнюса где-то в районе улицы Святого Игната.

Снова был солнечный день и апрельские лучи смело били в стеклянные витрины, заставляя их пускать зайчики и закрашивая дрожащим желтым светом выставленный за ними товар.

Площадь показалась Андрюсу такой же огромной, как и в Лилле.

И такой же «холодной».

«Нет, я ее разогрею!» – уверенно сказал себе Андрюс, заметив рядом прохожих с детьми. Он остановился. Надел клоунский нос и замер в позе человека, наклонившегося к брусчатке, чтобы поднять что-то невидимое, и только глазами следил за реакцией прохожих.

Люди проходили мимо, бросая на него недоуменные и одновременно безразличные взгляды.

Андрюс присел на корточки, подпрыгнул и прошел огромными, смешными шагами по кругу, словно пытаясь очертить границу между своей условной сценой и такой же условной территорией зрителей.

Мальчик лет пяти, которого вела за руку молодая мама, остановился, заметив странного человека с клоунским носом на лице. Но мама не остановилась и потащила малыша дальше.

Андрюс попробовал еще парочку своих испытанных трюков, но и они не помогли ему привлечь внимание прохожих. Он остановился. Оглянулся по сторонам. Шум города, шаги прохожих, смешавшееся в единый фон жужжание проезжающих неподалеку машин, все это вдруг оказалось слишком громким для Андрюса. Ему захотелось заткнуть уши.

И еще ему показалось, что кто-то на него смотрит. Чей-то назойливый взгляд «добивал», как луч слабого фонарика, до его лица, до его глаз.

И он отыскал этого «наблюдателя», бомжа, у ног которого лежали два набитых чем-то пластиковых пакета, а рядом с ними – бумажный стаканчик для сбора милостыни. Бородатый бомж в пухлой зеленой куртке стоял, спиной опершись о стену дома. Он смотрел на Андрюса с расстояния метров тридцать, но все равно Андрюс чувствовал неприятное напряжение его взгляда. И вдруг это ощущение исчезло. Около бомжа остановилась женщина и передала ему треугольную упаковку с супермаркетовскими бутербродами. Теперь бомж о чем-то вежливо говорил с ней, благодарно кивал. Бомжу больше не было дела до парня, пытавшегося «разогреть» главную площадь Арраса, площадь этого бомжа.

– Тут не хватает карусели, – нашел объяснение своей неудачи Андрюс. – Тут, как и в Лилле, не хватает детской карусели.

Не отчаиваясь от первой неудачи, Андрюс отправился на поиски больничного комплекса. Нашел его довольно быстро, но лишь для того, чтобы убедиться в том, что практика увеселения больных детей платными клоунами сюда еще не дошла. На прилегающих к больничным корпусам улочках располагались кафе и бистро, но ни в одном из них не ожидали «больничного вызова» клоуны и клоунессы, выставлявшие на вид доказательства своей профессии, торчащие из сумок или, как это делал Андрюс, лежащие на столике. Он и сам просидел час за чашечкой кофе, надеясь, что кто-нибудь заглянет внутрь и обратит внимание на пушистый красный носик на резинке, лежащий на столике. Люди заходили, задерживались у барной стойки, выпивая самый дешевый эспрессо, и уходили, даже не взглянув на него. Уже понимая всю бесполезность своего ожидания, Андрюс не впал в отчаяние, не огорчился, как в Лилле. Он просто смирился с мыслью о том, что Северная Франция не нуждается в смехе, как лекарстве. Чашечка кофе, которую он умело растягивал до бесконечности, уже оказалась пустой, когда зазвонил мобильник.

– Привет! – сказал Поль. – Как дела? Я по тебе скучаю!

– Я по тебе тоже скучаю, – признался Андрюс совершенно искренне. И бросил взгляд на скучающего за барной стойкой пожилого француза.

– У нас сегодня солнце! – сообщил Поль. – Вся палата оранжевая!

Андрюс легко себе представил палату Поля в больнице «Нектар», залитую солнечным оранжевым светом. Даже улыбнулся, словно увидел эту картинку наяву.

– У нас тоже немного солнца, – сказал мальчику. – Только ветер холодноватый.

– Ты про день рождения помнишь?

– Помню.

– Папа передает тебе привет! Поговори с ним!

– Андрюс, добрый день! – Из мобильника донесся голос отца Поля. – Ты когда в Париж?