Невероятная история Вилима Мошкина - Алла Дымовская

– Я не могу уйти отсюда! – глухим шепотом взмолился генералиссимус. – Если вы, впервые в жизни, пытаетесь быть мне другом или просто дать совет, подождите. Не убегайте от меня.

– Тогда ответьте честно! Зачем вы здесь? – озираясь по сторонам, спросил Иванушка. Он дергался и нервничал, как застигнутый врасплох любовник, однако, пока медлил и не уходил.

– Честно? Мне нужно увидеться с Дружниковым. Совсем ненадолго. Вы мне поможете? – в лоб и откровенно, делая самую великую за этот день ставку, попросил генералиссимус.

– Не помогу. Это не в моих силах. Все, что хотел, я давно дал вам понять. Уходите отсюда. Немедленно, – сказав последнее, категоричное слово, Каркуша, не прощаясь, развернулся и быстро скрылся в сгустившейся толпе.

Вилли растерянно глядел на его простывший след. В голове генералиссимуса царил в эту минуту полный и абсолютный сумбур. Делать выводы и соображать было занятием бесполезным. И Вилли отправился на поиски Эрнеста Юрьевича. Понятное дело, туманным предостережениям Каркуши он не внял, следовать им не собирался. Миссия продолжалась.

Грачевского он застал в компании мастистого телевизионного политолога и не менее солидного пресс-атташе министерства иностранных дел. Все трио бурно обсуждало судьбы обновленной России и прочило ей в недалеко будущем сразу и великие общественные катаклизмы и великие прогрессивные, реформенные преобразования. Словом, шло обычное словотрепачество ни о чем, в коем каждый из собеседников в очередной раз оттачивал до совершенства личные риторические таланты. Вежливо и как бы невзначай, генералиссимус выловил Эрнеста Юрьевича из затянувшего его пустопорожнего омута, напомнил о цели их прихода. Грачевский пристыжено извинился, предложил медленно и как бы непринужденно прогуляться по периметру зала. Вдруг их клиент уже прибыл и затерялся в суете, а они не заметили?

– Пора бы ему появится. Фуршет заканчивается, и скоро будет речь, – предупредил Грачевский, тут же полюбопытствовав:

– А с кем это вы говорили? Знакомого встретили?

– Да, и признаться, странного знакомого. По крайней мере, сегодня. Он передал мне, загадочные совершенно, предупреждения, и теперь я чувствую себя круглым идиотом. Оттого, что ни черта не понял, – пожаловался Эрнесту Юрьевичу генералиссимус.

– А что он вам сказал? – поинтересовался Грачевский, впрочем, не от пустого интереса.

Вилли сморщил лоб, на мгновение задумался, что же именно сказал ему Каркуша, и как это возможно изложить, да еще связать в нечто единое, имеющее смысл. И сложив все вместе, понял.

– Знаете, что, Эрнест Юрьевич? А ведь Дружников сегодня не приедет. Именно это и хотел сказать мне мой знакомый. Выходит, мы с вами старались зря. Вот только оттуда он узнал?

– Что узнал? Что? – встревожено вскрикнул Грачевский и невольно сделал испуганные глаза, сам себе зажал ладошкой рот.

– Вот и я бы хотел знать, что? И вообще. Что все это значит? – сказал Вилли как бы самому себе, при этом нахмурился, нервно дернув бровью. – Пойдемте отсюда, от греха подальше. Ничего не поделаешь. Один-ноль, в его пользу.

Вилли и Эрнест Юрьевич стремительно и тихо покинули высокое собрание.

За все лето более ничего существенного не произошло. Внешние обстоятельства жизни напоминали застойное в безветренный день и безмятежное болото – никаких явных катаклизмов, никаких намеков на военные действия с чьей-либо стороны. Немного удрученные первой провальной попыткой крестоносцы исподволь готовили второй поход на Дружникова. В этот раз опять пришлось переориентироваться, теперь уже в сторону Рафы и Василия Терентьевича, вдруг, с легкой руки генералиссимуса им повезет. Хотя о лишних удачах в их случае говорить было смешно, но из-за независимого двигателя Дружникова, который обладал полной автономностью и непредсказуемой каверзностью, вполне могла иметь место и блокировка чужих везений, если они шли в разрез с желаниями самого «ОДД».

Дружников тоже вел себя вроде бы тихо и с достойным спокойствием, но генералиссимуса так легко на мякине было не провести. А в Москве стали исчезать люди. Не в смысле пропадать без вести и без слуху, но то тут, то там на важных и ответственных персон нападал мор. И не только в Москве. Смерть, принимавшая обличья скоропостижного инфаркта, глупой и необъяснимой авиакатастрофы, ничем не подкрепленного фактически выстрела ревнивой жены, с удручающей точностью и злонамеренностью накрывала государственных мужей. Всякий раз Вилли удавалось проследить отнюдь не иллюзорную связь между гибелью людей и их возможным, нежелательным вмешательством в неисповедимые пути Дружникова. Смерть поражала хорошо нацеленной молнией и вовремя, когда неугодного чиновника из антимонопольного комитета, когда бравого генерала, преградившего должностной путь приятелю и собутыльнику Дружникова, била по сошкам и помельче, порой заглядывала на самый верх, в совет федерации и губернаторские покои. Никто, впрочем, Дружникова с происшествиями не увязывал. Да и смешно было. Где предприниматель из «Дома будущего», пусть и модный олигарх, а где сердечная недостаточность, спятившая супруга или попавший в буран вертолет. Не волшебник же он, в самом деле!

Да только, каждая смерть, получалась, что называется, «в строку». И на руку никому иному, как Дружникову. Вилли не надо было даже искать, кому выгодно. Потому что, в конечном, ведомом только ему итоге, прибыль шла исключительно в карман «ОДД». Равным образом ширилось и его окружение. К старым, проверенным временем, тарантулам, добавились новые скорпионы и гробокопатели. Дружников приютил подле себя парочку отставных при новой власти министров, однако, не растерявших ни связей, ни надежд на триумфальное возвращение. Приманил и включил в свою систему, одному ему известными средствами, и нескольких бизнесменов, влиятельных и жаждущих, но опасающихся рисковать самостоятельно. Так, в окружении Дружникова появился некий господин Стоеросов Богуслав Аркадьевич, которому, помимо увесистой должности в головной структуре «Дома будущего» была вручена не совсем обычная синекура.

Набирая очки, дальновидный Дружников позарился и на духовные ценности. Для того пожелал себе места в Попечительском Совете ни в чем не повинного Большого театра. Куда отрядил своим представителем Стоеросова, мутить воду и ловить в ней, что мимо проплывет. В имперском храме искусств Богуслав Аркадьевич не вполне пришелся ко двору. Попечителям забот хватало и без него. А возглавляющий Совет господин Арипов, матерый волк от энергетики, которого никто иначе не именовал, как Князем, и с большой буквы, тут же перекрестил Богуслава Аркадьевича в Буратина Акакиевича. После чего Князь во всеуслышание заявил, что покуда Стоеросов будет освещать своим интеллектом собрания Совета, то он, Князь, лично более своей особой эти собрания не осчастливит. И передав свои полномочия жене, Князь многозначительно показал Совету внушительный шиш.

Крестоносцам все же не давала покоя неудача, случившаяся в День Победы, и жестоко оборвавшая их надежды на скорое завершение трудов. Тревожные предупреждения Каркуши пересказывались и передумывались вновь и вновь. Но даже доблестный начальник штаба майор Матвеева не находила им достаточного объяснения.