Горечь войны - Найл Фергюсон

Если бы Англия осталась в стороне – пусть и на несколько недель, – континентальная Европа превратилась бы во что-то похожее на Европейский союз, каким мы его знаем, но без вызванного участием в двух мировых войнах ослабления британской мощи. Возможно, России также удалось бы избежать ужасов Гражданской войны и большевизма. Хотя ее все равно ждали бы серьезные волнения в городах и в сельской местности, полноценная конституционная монархия (после, по-видимому, неминуемого отречения Николая II) или парламентская республика имели бы больше шансов на успех, если бы война была короче. И явно дело обошлось бы без широкомасштабного пришествия американской финансовой и военной мощи в Европу, ознаменовавшего собой конец британского финансового преобладания в мире. Конечно, в 1920-х годах в Европе все равно мог появиться фашизм, но радикальные националисты нашли бы свою аудиторию скорее во Франции, чем в Германии. Ничего удивительного в этом не было бы: французские правые были намного больше известны своим антисемитизмом, чем германские, до 1914 года – примером чему дело Дрейфуса. Кроме того, возможно, что без вызванных мировой войной экономических затруднений инфляции и дефляции начала 1920-х и начала 1930-х годов были бы не такими тяжелыми.

После победы кайзера Адольф Гитлер мог бы до конца своих дней вспоминать о войне, зарабатывая на жизнь рисованием открыток, и наслаждаться господством Германии в Центральной Европе. А Ленину оставалось бы только сидеть в Цюрихе, кропать свою бесконечную писанину и тщетно ждать краха капитализма. В конце концов, именно германская армия дала Гитлеру не только его драгоценный “фронтовой опыт”, но и путевку в политику сразу после войны. И именно германская армия обеспечила возвращение Ленина в Петроград в 1917 году, чтобы подорвать российские военные усилия. Именно война позволила этим двоим прийти к власти и создать свои варварские и деспотические режимы, устроившие еще больше массовых убийств. Оба они видели в ней подтверждение своих – противоречащих друг другу, но одновременно и взаимодополняющих – теорий, согласно одной из которых евреи хотят уничтожить арийскую расу, а согласно другой – капитализм должен уничтожить сам себя.

Подводя итоги, историк должен спросить себя, была бы победа немцев на континенте так вредна для британских интересов, как утверждали Грей и прочие германофобы – и как впоследствии было принято думать в исторической науке. Я бы дал на этот вопрос отрицательный ответ. Айра Кроу в свое время вопрошал: “Если начнется война и Англия останется в стороне… Германия и Австрия победят, сокрушат Францию и унизят Россию, в каком положении окажется одинокая Англия?” 90 Ответ историка: в лучшем, чем истощенная войной Англия в 1919 году.

Иммануель Гайсс недавно писал:

Хотя эти рассуждения отдают неосознанной гордыней, характерной для периода после объединения Германии, в одном Гайсс абсолютно прав: было бы намного лучше, если бы Германия добилась преобладания на континенте без двух мировых войн. Вина в том, что этого не произошло, лежит не только на Германии. Да, именно Германия навязала в 1914 году континентальную войну не желавшей воевать Франции (и не сказать чтобы совсем не желавшей воевать России). Но именно британское правительство в конечном итоге решило превратить эту континентальную войну в мировую, которая продлилась вдвое дольше, чем “первая попытка Германии создать Евросоюз” должна была бы продлиться, пройди она, как было запланировано, – и унесла намного больше жизней. Вдобавок, дав бой Германии в 1914 году, Асквит, Грей и их единомышленники поспособствовали тому, что, когда Германия все же добилась преобладания на континенте, Британия перестала быть достаточно сильной, чтобы служить ей противовесом.

Поэтому название этой книги можно считать одновременно и откровенной аллюзией к фразе, дважды употребленной Уилфредом Оуэном, и отзвуком сдержанного высказывания обычного рядового солдата из окопа. Первая мировая война была как несчастьем, в том смысле, который имел в виду поэт, так и несчастным случаем. Она была хуже чем трагедией – ведь трагедия, как учит нас театр, это нечто неизбежное и неотвратимое. Она была просто-напросто величайшей ошибкой в истории Нового времени.

Введение

1 Тогда рассматриваемый конфликт еще не называли “Первой мировой войной”. Обычно речь шла о “мировой” или “Европейской” войне, позднее – о “Великой”. Название “Первая мировая война”, как считается, придумал военный корреспондент Times Чарльз Репингтон. Уже в сентябре 1918 года он понял, что характеристика конфликта, данная Г. Дж. Уэллсом – “Война, которая положит конец всем войнам”, – чересчур оптимистична.

2 Spiers, Scottish Soldier, p. 314. Оценка Харви скромнее. См.: Harvie, No Gods, p. 24. Потери сербов и турок выше, вероятно, из-за болезней.

3 PRO WO 95/1483, History of the 2nd Battalion, Seaforth Highlanders, 1916–1918, War Diary.

4 Именно так: многие солдаты не были демобилизованы сразу после перемирия, а оставлены на действительной службе до конца года.

5 Это иначе сформулированное библейское изречение: “Их имена будут жить вечно”. Фразу предложил Редьярд Киплинг для мемориалов в память о Великой войны, устанавливаемых Имперской комиссией по воинским захоронениям.

6 Сообщено автору Деннисом Гудвином и Кэти Стивенсон.

7 Во время Первой мировой войны погибло около 723 тысяч английских военнослужащих, во время Второй мировой – 264 443. Во время Второй мировой войны в Англии погибло, однако, больше гражданских лиц (52 573 человека), чем в Первую мировую: немецкие авианалеты и нападения на английские суда унесли 1570 жизней. См.: Davies, Europe, p. 1328; Banks, Military Atlas, p. 296.

8 Ferguson, Paper and Iron.

9 Ferguson, Food and the First World War, pp. 188–195; Ferguson, Germany and the Origins of the First World War, pp. 725–752; Ferguson, Public Finance and National Security, pp. 141–168; Ferguson, Keynes and the German Inflation, pp. 368–391.

10 См.: Gilbert, M., First World War. Также см.: Ferro, Great War; Robbins, First World War; Warner, World War One. “Первая мировая война” Тейлора (Taylor, A. J. P., First World War) остается наиболее пригодным, пусть и своеобразным, кратким изложением событий.