Тайны Древнего Лика - Алексей Корепанов

— Верно говоришь, Лосяра! Я лазил один, а тебе — яму закапывать!

…Первого клиента пришлось ждать довольно долго. Володя уехал в Москву, а Сергей устроился в Твери, у тети Лены, и даже нашел работу по специальности — музыкантом в ресторане «Селигер». Вячеслав Андреевич был куратором группы, где училась дочка метрдотеля, и в приближавшемся учебном году ей предстояло писать дипломную работу под его руководством… В общем, договор с Сергеем был оформлен без проблем, и на шее у тети с дядей он не сидел — платили в «Селигере» прилично. В конце июня он разместил в Сети лаконичное сообщение для тех, кто понимал, о чем идет речь, — а первый желающий появился только в середине сентября. Сергей позвонил Володе, но школьный товарищ вдруг отказался участвовать в этой затее. «Чем мог, я тебе помог, — сказал он, — а водить никого не буду. Это, Серый, криминалом попахивает, а я, как Остап Ибрагимыч, чту уголовный кодекс». Сергей попытался возражать — мол, нет в кодексе статьи, запрещающей переправлять людей на Марс, но Володя привел такой довод, которому Сергей не смог ничего противопоставить. «Если у тебя все прокатит, — сказал Володя, — ты что, с полученных денег будешь платить налоги? Не будешь. А это, сам понимаешь, нарушение. Я, Серый, своей работой дорожу, так что ты уж без меня…»

И Сергею пришлось действовать в одиночку.

Первый же блин оказался удачным — подземная машина сработала без сучка и задоринки, и клиент не вернулся из пирамиды. И дальше тоже все шло без осечек.

Он занимался этим уже два года — только летом и ранней осенью, когда еще не было слякоти, а тем более снега, а в остальное время продолжал играть в ресторане «Селигер». А еще он играл в самые разные лотереи и демонстрировал разноцветные карточки тете Лене и Вячеславу Андреевичу. Чтобы не было вопросов, откуда взялись деньги на съем квартиры. Кстати, богатенькие, гулявшие в «Селигере», на чаевые тоже не скупились. Жизнь была веселая, легкая, жизнь Сергею нравилась, и, провожая до заветного места очередных клиентов, он не испытывал ни малейшего желания вслед за ними войти в подземелье. Он был доволен своим безоблачным бытием, а пирамида — удел разочарованных, неудовлетворенных, тех, чьи лучшие годы уже позади.

Его же лучшие годы только начинались…

…Сергей стоял на краю шахты и смотрел, как они один за другим уходят в проем — отставник… женщина-ягодка… Пузырь… парень с папкой…

Сухие сосновые ветки они впятером раскидали быстро и четырьмя припрятанными лопатами вмиг докопались до плиты. А вот забрасывать яму землей и маскировать до следующего визита придется ему одному. Как обычно.

Парень с папкой замешкался в проеме, снизу напоследок глянул на Сергея, словно хотел что-то сказать. Но не сказал — и шагнул в темноту пирамиды вслед за остальными.

Сергей сложил лопаты, присел на них и стал ждать. Через четверть часа плита-лифт должна была подняться — неведомый механизм сбоев не давал. Сумку он поставил рядом с собой. В сумке лежали пистолет, пол-литровая бутылка минералки и пакетик кешью. Плотно пообедать он намеревался уже возле Торжка, был там у него давно облюбованный ресторанчик, неподалеку от трассы.

Солнце щедро расточало тепло, ветерок раскачивал верхушки сосен, пахло хвоей и чуть-чуть — сыростью, и можно было вообразить, что Земля безлюдна, как в седые времена, если бы не самолет, уверенно пронизывающий пушистые облака. Сергей взглянул на часы, встал, потянулся и, раздвигая кроссовками мясистые лопухи, сделал несколько шагов в сторону обрыва над ручьем. И не в первый уже раз подумал о том, как привязано к эпохе поведение человека. Средневековый люд считал Лихую горку проклятым местом, куда не стоит соваться, ибо там орудуют недобрые потусторонние силы… Да что там средневековый люд — дед Тарасов тоже так считал. Комсомольцы-добровольцы тридцатых годов живо бы здесь все перекопали и раздолбали пирамиду на кусочки вместе со всеми механизмами. И на переплавку, чтоб было чугуна и стали на душу населения вполне. Вячеслав Андреевич стал бы изучать. Поднял бы шум, дабы привлечь внимание, выбить средства на исследования… А он, Сергей Мосейкин, достойный продукт эпохи постсоветского недоразвитого капитализма, даже и не зная, что же это перед ним такое, изучать ничего не собирается и поднимать шум не намерен. Зачем громогласно заявлять о курице, несущей золотые яйца? Лучше потихонечку делать свой бизнес и иметь свой хлебушек с маслицем. Так устроен мир…

Какой-то шорох за спиной заставил его обернуться. Парень с черной папкой выползал из шахты на невысокий отвал рыхлой земли. Можно было подбежать и столкнуть его вниз, но Сергей замер, как в детской игре, даже не до конца развернувшись к яме. Парень встал возле сумки Сергея, отряхнул землю с футболки и джинсов и, не сводя глаз с Мосейкина, расстегнул свою толстенную папку. Не папку — целый чемодан. И вытащил оттуда… нет, не бумаги — пистолет.

— Видел? — Парень задрал край футболки и заткнул оружие за пояс джинсов. — Так что давай без фокусов, гражданин Мосейкин. Стой, где стоишь. — Он вновь запустил руку в папку и на сей раз извлек из ее безразмерного нутра мобильный телефон. — Паша? Все, порядок. Я сейчас назад, с проводничком. Патрулю на семьдесят третьем скажи на всякий случай. Да, зеленый «рэмблер». — Парень помолчал, слушая и по-прежнему не спуская с Сергея глаз, потом коротко хохотнул. — Не, не надо. Он смирный…

До Сергея наконец дошло.

Однажды довелось ему быть свидетелем грандиозной драки в горсаду — ввязались менты, бросились разнимать, и кто-то из них тоже получил… Вот тогда уже принялись хватать всех подряд, и Сергей имел счастье провести ночь в камере райотдела. Потом, слава богу, разобрались, отпустили, — но впечатление от той ночи, проведенной взаперти, были очень сильными. Ни за какие коврижки Сергей не желал бы еще раз пережить ту ночь…

А теперь очень отчетливо и ясно виделась ему перспектива не одной такой ночи, а десятков, сотен ночей и дней, и не в райотделе милиции, а в тюрьме. В калымажне. На киче. Не нужно было от корки до корки знать уголовный кодекс со всеми его статьями, чтобы совершенно точно угадать собственное будущее. Его ждала тюрьма. Не продолжение легкой и веселой нынешней жизни, — а тюремное существование…

Ноги у него ослабли, и он чуть не сел в лопухи.

— Но-но, — сказал оперативник, засовывая телефон обратно в папку. — Не падай, я тебя до твоего танка зеленого на себе переть не намерен.

«Бежать? — в смятении подумал Сергей. — Куда? Пристрелит — и все…»

Да и вряд ли он смог бы убежать на своих вконец обмякших ногах.

— Как дырку закрываешь? — спросил опер.

— Она сама закрывается. — Сергей едва расслышал собственный голос.

— Что? Что ты там шепчешь? А ну, иди сюда, только не дергайся — себе дороже будет. Понял? И руки за голову.

Сергей медленно шагнул к шахте, косясь на свою сумку. Сумка была недосягаемой.

«И за пистолет припаяют», — острым гвоздем вонзилась в сердце еще одна мысль.

Опер поднял ладонь:

— Стоп!