Украинский иzлом - Геннадий Тимофеевич Алехин

пришло наше государство. Меня, к примеру, осудили за такие вещи, какие сейчас в Донбассе приветствуются. В 1999 году пятнадцать человек, мои однопартийцы, заняли в Севастополе башню клуба моряков. Вывесили там огромный лозунг — «Севастополь — русский город». Их осудили. Несколько лет они провели в украинских тюрьмах. Но для жителей Крыма действия нацболов тогда явились каким-то светлым пятном на фоне мрачных будней. А с либералами я размежевался еще в конце 2011 года, еще вообще не было Донбасса. Подробно рассказал об этом в моей последней книге «Дед», изданной в этом году.

Я всегда был, есть и буду патриотом своей страны. А что касается власти, всегда находился в оппозиции к ней. Считаю, что нынешняя власть действует мягко, нерешительно в том же Донбассе. Мир стал меняться. Европа стала представлять собой сборище туристических республик. Надо просто перессорить их между собой, членов НАТО. Это задача дипломатического ведомства. И если мы уже начали бороться против американской гегемонии — следует идти до конца. В этом разрезе совершенно правильные шаги руководства страны на сближение со странами БРИКС.

— Осталось только наладить отношения с ближайшим соседом — Украиной?

— Я человек, который воспитывался на украинской культуре. Меня нельзя причислить к категории тех людей, которые отрицают, что такая нация есть. Конечно, есть. Абсурдно думать иначе. Взять перепись населения, которая проводилась, скажем, до 1991 года. На Украине проживало 12 миллионов русских. Сейчас, наверное, меньше. Украину многие считали несостоявшимся государством. Сейчас настало время, чтобы состояться. Поумерьте аппетиты. Не надо разрушать Донбасс только за то, что люди не хотят жить с вами. Жестокий отец семью держать не будет, если ежедневно измываться над своими детьми. Сегодня многие жители Донбасса, которые нейтрально относились к происходящему, думают по-другому. У кого-то погиб отец, мать, родственник. Они видели этот ужас обстрелов и бомбежек. Никто не смирится с этим, ни сейчас, ни через пятьдесят-сто лет. Это элементарная психология людей. Неужели этого не понимают в Киеве?

— И в России некоторые этого не понимают. Например, либералы. Ваше отношение к ним?

— Они заблудились. Они нам внушили за двадцать три года такую гнилую философию, что бизнесмен — это человек моторный, креативный. Сомневаюсь очень, что у нас есть настоящие бизнесмены. В основном идет дележ советского наследства до сих пор и природных богатств. А таких, чтобы изобрели что-то гениальное и государство получило сверхъестественные доходы — нет. Идеалом должен стать полезный человек. Полезный своему народу, экономике, политике. А после майдана у либералов проявилась политическая истерика. Свой «Смольный» для либералов — «Эхо Москвы». Там такие ядовитые идеи рождаются и ежедневно распространяются — мама не горюй. На днях В. Путин проводил совещание с членами Совбеза. Повестка дня — экстремизм. А экстремистское гнездо находится рядом с Кремлем — радиостанция «Эхо Москвы», вещающее на многомиллионную аудиторию. Я вовсе не из тех людей, которые призывают кого-либо наказывать. Но на месте власти закрыл бы радиостанцию, где регулярно распространяются вредные для России идеи. В 1992 году я встречался в Белграде с С. Милошевичем. Поинтересовался у него, почему многие югославские издания живут на немецкие деньги. Внятного ответа не услышал. Такая либерализация и демократия привела к тому, что такой страны нет на карте мира.

Раньше у нас была одна Валерия Новодворская. Теперь их много. Либералы ушли в астрал. Это уже не демократические взгляды, а ненависть.

— Мы родились в стране победителей, сломавших хребет немецкому фашизму. После ее развала гордости поубавилось. Сумеет ли Россия встать с колен?

— К сожалению, у нас широко распространено мировоззрение — вульгарный экономизм. Чем лучше живем, тем лучше. Но есть вещи поважнее, чем сколько сортов колбасы мы употребляем. Нация должна гордиться собой. Вот сейчас, на мой взгляд, она собой гордится. Сколько лет унижений, поражений. И вдруг — победа (Крым). Посветлели лица, нет такой подавленности, апатия исчезла. Народ заслуживает лучшей участи — в России, на Украине. Победы еще придут.

Спасибо за беседу.

Ее провел Геннадий АЛЁХИН.

Сентябрь 2014 года

О патриотизме и творчестве

С осени 2014-го мы стали встречаться чаще. Бывая в Москве, я старался заглянуть в гости к Деду. Несмотря на большую занятость, он находил время, чтобы поговорить. Как правило, такие разговоры проходили на кухне его скромной холостяцкой квартиры. Эдуард Вениаминович регулярно готовил незатейливую домашнюю еду: в обязательном порядке жареное мясо, грибы и овощи, заваривал ароматный чай из трав. Мне было безумно интересно слушать его, иногда я позволял даже спорить с ним. Чему Лимонов совершенно не противился. Наоборот, задавал много вопросов, его интересовали детали. Он внимательно выслушивал мои доводы касательно армии, Харькова, общих знакомых. События на Украине стали главными в политической и творческой жизни Лимонова. Его стали приглашать на федеральные телеканалы, он завел живой журнал (ЖЖ) в интернете. За короткое время число подписчиков перевалило за миллион. По нескольку книг в год под авторством Лимонова выпускали авторитетные издательства Москвы, Санкт-Петербурга.

Особое внимание он уделял родному городу в общем контексте событий на Украине. Даже написал своеобразное воззвание, обращенное к властям, ко всем неравнодушным гражданам страны. Привожу его дословно.

«На севере Украины, у самой границы с русской Белгородской областью, затаился под давлением оккупационных властей Харьков. Мощная промышленность, свыше полутора миллионов жителей, 45 вузов, 142 НИИ, 230 тысяч студентов.

11 мая Харьков и Харьковская область не смогли напрячь силы и провести на своей территории референдум, как это сделали области Донецкая и Луганская. Жаль до слёз город моего детства и юности, ставший тылом для войск киевской хунты.

В городе размещены сотни “чёрных человечков”, ожидаются вроде тысячи.

Центр города охраняется автоматчиками и снайперами, которые большую часть времени прячутся в административных зданиях. Идёт формирование карательных спецбатальонов “Харьков-1” и “Слобожанский”. В метро — плакаты с призывом вступать в украинскую армию. На аэродроме харьковского авиационного завода (ХАЗ), чтоб подальше от глаз горожан, садятся вертолёты после боев АТО в Донбассе. Привозят “двухсотых” и “трехсотых”. Средних и легкораненых размещают в центральном госпитале возле Сумского рынка, тяжёлых вывозят в Киев. Завод имени Малышева (один из его цехов я строил юношей в 1960–1961 годах) получил заказ на две сотни БТР-4, для нужд армии и полиции.

Железнодорожный вокзал малолюден, хотя сезон отпусков. Многие поезда сокращены. Пассажирский подвижной состав замер на путях возле самого вокзала. То же самое в аэропорту, где отменены многие рейсы.

Общее мнение жителей: судьба Харькова решается в боях на Донбассе.

Между тем Харьков, как никакой другой город региона, исходя из его географии, истории и культуры, принадлежит