Амур с оптической винтовкой - Галина Владимировна Романова

Куда они все подевались, интересно? Почему Рома их ни разу не видел с тринадцатого августа? А этого вот широкоплечего с мощной спиной и седым затылком и до этого не видел ни разу.

Может, это как раз тот, о ком сегодня говорил его покровитель?!

Подумав, он вытащил фотографию из рамки и сунул ее себе в задний карман штанов. Он знал, где этот ресторанчик находился. Отца там наверняка помнили. Не могли не помнить. Он там почти каждый день обедал. И с авторитетными людьми встречался. Он поедет сейчас туда. Может, кто-то что-то помнит? Хотя бы, может, вспомнят этого мужика с седым затылком? Если вспомнят, Рома его найдет, навяжет ему личную встречу и задаст вопросы, которые в течение пяти лет задавал только себе.

Он переоделся в другие джинсы, теплый джемпер под горло и на всякий случай прихватил ветровку. Дело к вечеру, солнце давно нырнуло за их многоэтажку, и их негостеприимный двор тут же накрыло отвратительно ледяными сумерками.

Проходя мимо соседнего подъезда, он привычно поднял глаза на ее окна. Одно – в ее комнате – тускло светилось. Горел ночник на ее письменном столе, он точно знал, потому что видел прежде, когда еще был вхож в их дом. Ночник был стареньким, стеклянным, под треснувшим абажуром. И Дианка всегда хитрила, разворачивая его трещиной к стене. Что она сейчас делает, интересно? Плачет от обиды на него, свернувшись на своем широком диване, застеленном шикарным вязаным пледом – подарком ее бабки? Или сидит в Сети, заводя новых друзей? А может, трещит с какой-нибудь подругой по телефону, рассказывая, какой он скот?

Интересно, где ее мать? Почему она вдруг позволила прибежать Диане к нему по первому зову? Насколько Роме было известно, мать запрещала дочери с ним общаться. После того памятного лета, когда он, когда его…

А, неважно. Мать ей запрещала. И с ним не здоровалась, если сталкивалась во дворе. Как же она позволила прийти ему на помощь?

Рома завернул за угол, поймав последние лучи солнца, удравшие с их серого двора. Здесь, на бульваре, они все еще блуждали по окнам и витринам. Касались нежной поросли на клумбах, обещали зазеленевшим деревьям скорую жару. Прогуливающихся было немного. Завтра рабочий день. И не факт, что ресторанчик на окраине работает. Мог закрыться сразу после ленча, так бывало. Но он все равно поймал такси и поехал.

Он долгие годы надеялся, что его отец просто сбежал. Ему проще было считать его мерзавцем, чем мертвым. Теперь он знал, что отца где-то похоронили. Под каким-то камнем. В безымянной могиле. И об этом знал еще кто-то. Тот, кому звонила мать. И напомнила. И расшевелила задремавшую змею. И ее убили.

Пора было начать задавать вопросы…

Артем вернулся домой только в восемь. Наталья старательно улыбалась, встречая его у двери. Не возмутилась, что долго. Не спросила, почему от него разит спиртным. Попыталась накормить его ужином, он отказался. Сослалась на головную боль и тут же легла спать. Ни упреков, ни скандалов, ни слез. Упрекнуть не в чем…

Они с Лехой в самом деле загулялись. После «стекляшки» съездили в отдел. Но, как оказалось, опоздали. Уже все случилось. Парня уже допросили и отпустили.

– А что так? Не нашли, к чему придраться? – со смешком спросил Леха коллег, которые сто раз пожалели, что не успели разъехаться по домам до их визита.

Потому что Зотов Алексей Сергеевич, явившийся под градусом, тут же принялся ядовито скалиться и искать проколы в их работе. А они еще толком и не договорились, о чем следует умолчать.

– Вот не поверю, хоть убей! Что стряслось-то, парни? Признавайтесь!

Оказалось, что? Парень оказался не так прост, как могло показаться на первый взгляд. И не так одинок, как сто процентов им обоим показалось на месте происшествия. Кто-то, то ли друг, то ли родственник, прислал к нему адвоката. Да какого!

– Рабочий час господина Арбузова знаешь сколько стоит? – ужаснулся Леха, услыхав подробности. – Лучше тебе, Тёма, не знать.

Но все равно озвучил гонорары известного в городе адвоката, который практически не проиграл ни одного судебного процесса. Артем был озадачен. Не тем, что кто-то вызвался помочь парню. А тем, за что такие преференции, простите?

И алиби у парня обнаружилось вдруг.

– С девушкой он был со своей, – нехотя признался один из ребят, шумно двигая ящиками стола, громыхая ключами от сейфа, сборы были в самом разгаре. – Девушка из соседнего подъезда.

И Артем тут же вспомнил высокую стройную блондинку, стремительно метнувшуюся от своей подъездной двери к соседней, когда они с Лехой выезжали со двора.

– Как кстати! – ухмылялся Леха. – У парня лавстори с соседкой, мамку кто-то накачивает снотворным и пристраивает в петлю… Я ничего не перепутал, Шарик упоминал о снотворном, не о наркотиках?

– Снотворное, – подтвердили коллеги. – Доза приличная, запросто могла и не проснуться после стольких лет запоя. Могла и с петлей не суетиться.

– Все еще считаете, что это она сама?

Леха недоверчиво выкатывал нижнюю губу и мотал головой, заросшей волосами цвета прелой соломы.

– Перебор, ребятки. Наглоталась снотворного, потом в петлю полезла! А чего попутно себе вены не вскрыла, чтобы уж наверняка? Не-е-ет, ребятки, думаю, кто-то угомонил нашу дамочку. А что касается снотворного… Могла и сама принять. После такого долголетнего запоя наверняка сна не было…

Из отдела друзья вдруг решили посетить Лехин гараж. Зачем? А черт его знает! Что там интересного было, в этом металлическом пенале, заваленном всяким барахлом, с которым друг не решался расстаться годами, и странно пропахшем соляркой? А ничего. Но Леха называл этот металлический ящик личным пространством, очень его любил и, когда ему бывало плохо, всегда сбегал сюда, если не было возможности удрать на рыбалку.

– Заходи, друг! – гостеприимно распахнул Леха металлические двери.

И Артем удивленно присвистнул. В гараже был наведен идеальный порядок. Исчезли горы коробок, забитых барахлом. Ящики, о которые он вечно сбивал себе колени, тоже куда-то подевались. Стеллажи, которых раньше он и не замечал за мусором, были аккуратно застелены пленкой. И то, что на них стояло, стояло в строго геометрическом порядке.

– Сам?! – первым делом спросил Артем и тут же недоверчиво покачал головой. – Не поверю!

– И правильно. Конечно, не сам. Мне вечно некогда. Попросил кое-кого. Человек не работает. Днями тут торчит, машину свою выгонит и полирует. И снова загоняет. Я и попросил. Вот теперь у нас с тобой, друже, есть апартаменты. И тут нас с тобой никто и никогда…

Тут он погорячился. Маринка явилась уже через час. Они едва успели выпить по сто пятьдесят отличного, к слову, виски, когда ее громоздкий силуэт в Лехиной старой куртке заполонил дверной проем.

– Пьете, алкаши?! – рявкнула она, упирая крупные ладони в бока. И сама себе ответила: – Пьете! Что же это за гад-то такой на мою голову навязался, а? С утра рыбалка, потом работа, потом бутылка! Когда семье время выделишь, майор?!