Мокруха - Марк Хаскелл Смит

Он все еще разглядывал блондинку, когда машину внезапно бросило вперед от сильного удара.

– Твою мать!

Боб посмотрел в зеркало заднего обзора и увидел, как из новенького мерседеса вылезают два крупных братка мексиканской наружности.

Боб включил сигнал аварийной остановки и тоже выбрался из «гольфа». Один из мексиканцев, который поздоровее, с темными глазами и прической, больше похожей на накладку, подошел к нему вплотную с озабоченным видом.

– Сеньор, вы не пострадали?

Мартину вовсе не доставляло удовольствия сидеть за рулем эстевановского мерседеса. Слишком уж неприятно все время думать о том, что, коснись он ненароком одной кнопочки – или не коснись в случае попытки угона автомобиля – и остро заточенный стальной стержень вонзится ему прямо в задницу. От этой мысли у Мартина по коже мурашки ползли. Противоугонное устройство под сиденьем не только выводило его из душевного равновесия, но вызывало чувство протеста, как варварское и ненужное. Тем не менее, когда Эстеван, не глуша двигатель, велел ему сесть на водительское место и быть в готовности, Мартин не стал возражать. Он молча подчинился.

Не повезло сегодня этому раздолбаю-водителю из «Юна-тед патолоджи»! Мартин наблюдал, как Норберто и Эстеван приблизились к нему, разыгрывая из себя донельзя виноватых, а затем… Норберто вырубил парня. Треснул его по башке чем-то тяжелым. Тот повалился на землю, как большой мешок с дерьмом. Эстеван и Норберто подняли его и впихнули в багажник «гольфа». Норберто прыгнул за руль.

Эстеван быстро вернулся в мерседес, сел рядом с Мартином, и обе машины рванули с места. С момента столкновения прошло не больше пятнадцати секунд.

Боб пришел в сознание и сразу понял, что его куда-то везут в багажнике автомобиля. За ухом страшно болело, и он нащупал там шишку размером с шарик для пинг-понга. Вот черт! Что происходит? Он разговаривал с тем парнями, а потом… Боб вспомнил, как перед этим в его машину въехали сзади. Наверное, он получил травму, и его везут в больницу. Однако, поразмыслив, Боб решил, что такая версия маловероятна, то есть, вообще, концы с концами не сходятся. Никто не станет перевозить раненого человека в багажнике. В подобных случаях обычно сажают на заднее сиденье или вызывают скорую помощь. Выходит, что, скорее всего, его везут не в больницу.

Норберто сидел за рулем «гольфа». Мерседес Эстевана стремительно обогнал его и поехал впереди, указывая дорогу. По радио негромко звучала ритмичная мелодия в стиле диско. Норберто сделал погромче. Нормальменте он предпочитал слушать сальсу, но и диско старой школы находил Муй курадо. Да и девушки любили эту музыку, а Норберто, проявляя достаточную сообразительность, умел ценить все, что заставляло их отрывать свои попки от стула и эротично извиваться в танце. Ему понравилась песня, которую сейчас передавали. «I will survive[4]– это про меня, – подумал он. – Я доказал Эстевану свою преданность, и теперь не только выживу, но и заживу, каброн!»

У Эстевана ныла поясница. Карахо! В былые времена он мог, даже не охнув, в одиночку забросить в багажник тушу какого-нибудь ходидо пендехо, вроде этого гринго. А теперь спина болит, будто надломилась! А тут еще Мартин никак не заткнется, совсем задолбал!

Эстеван не понимал, как получилось, что все вдруг пошло наперекосяк? Кто заварил этот гаспачо? И тут же вспомнил – Амадо! Это он облажался со своей гребаной рукой! Что ж, недолго ему осталось совать руки, куда не надо! Жаль, конечно, Амадо был хорошим гангстером. А кое в чем и самым лучшим. Но он прокололся. Оставил свою руку на месте преступления и подверг опасности всю семью. А потому его надо убрать.

План Эстевана был предельно прост: убить Боба, убить Амадо, концы в воду! Какого дьявола, сунуть всех в «гольф» да спалить! Отогнать машину куда-нибудь подальше, в пустыню или в горы Анджелес-Крест, поджечь и столкнуть со скалы! Пускай потом полицейские криминалисты копаются в золе, чтобы отыскать хотя бы зубы!

Мартин был вне себя от злости. Иногда эти чертовы мексиканцы ведут себя, как дебильные отморозки! Не могут уладить даже малейшую трудность без горы трупов! Ну, где здесь логика, скажите на милость? Или это у них такая корпоративная этика? Разве можно построить солидный бизнес на мокрухе? Слишком экстремальные методы ведения дела. Мартину не нравилась чрезмерная жестокость. Не хватало еще предстать перед судом по обвинению в соучастии в убийстве, если их, не дай бог, когда-нибудь заметут!

Чтобы успокоиться, он свернул себе толстого косяка. Пальцы дрожали, и получилось не сразу. Ну, почему Эстеван такой кровожадный? Нет никакой необходимости избавляться от водителя «гольфа» только потому, что он очутился не это время не этом месте! Мартину захотелось убедить Эстевана, что парень в багажнике нужен им живым. Нельзя просто взять и прикончить его, так как копы найдут труп и неизбежно заподозрят, что убийство не случайное. А когда поймут, что оно связано с пропажей улики, начнут повсюду совать свой нос, пока рано или поздно не унюхают их след. Эстеван этого не понимал, он тупо добивался одного – всеми правдами и неправдами отнять у копов руку Амадо, а те потом пускай хоть перетрахают друг друга!

Мартин послюнявил языком край папиросной бумаги, приклеил его и закурил самокрутку. Он набрал полные легкие дыма и задержал дыхание, пока в груди не появилось жжение. Сразу пропала боль где-то позади глаз. Мартин выпустил облако дыма и почувствовал, как все тело блаженно обмякло. И тут его осенило.

Он вдруг понял, что им надо найти другую руку, подложить ее вместо той, что когда-то принадлежала Амадо, а водитель «гольфа» доставит ее по назначению. На первый взгляд, план сумасшедший, но на самом деле вполне реальный. Главное, все будет шито-крыто. Никто ничего не заподозрит. Они выйдут сухими из воды. Остается только убедить этого парня помочь им, но это уже дело техники.

Мартин подбросил свою идею Эстевану и услышал в ответ, что у него голова набита одним дерьмом. С какого хрена они должны доверять водителю «гольфа»? Отпустят его в Паркер-сентер и не успеют глазом моргнуть, как окажутся в наручниках. И потом, где им взять вторую руку? Эстеван назвал план Мартина тонто и добавил по-испански, что у него нет времени на всякие глупости. Он всегда переключался на испанский, когда злился на Мартина.

Мартин задумался – пожалуй, Эстеван прав. Гораздо быстрее и проще пришить парня, сжечь руку и дело с концом. Вот если б вторая рука неожиданно подвернулась, тогда еще можно успеть провернуть комбинацию. Заплатить водителю «гольфа» или надавить на него как-нибудь. Ну, сколько он зарабатывает? Да не так уж много. Отстегнуть ему десять кусков задоставку подложной руки, и они в расчете! Мартин вдруг осознал, что затрачивает слишком много нервной энергии, переживая за судьбу какого-то сраного курьера. Но у него имелись на то свои причины, и одна из них – плохая карма.

* * *

Дон пришел к себе на службу в отдел криминальной информации, как обычно, со стаканчиком двойного, экстрапенистого капуччино на соевом молоке без грамма жира и со свежим номером газеты «Лос-Анджелес тайме» под мышкой. Впрочем, было сегодня что-то особенное во внешности Дона. Он всегда шагал легко и пружинисто, но этим утром его походка казалась еще энергичнее. Остановившись у импровизированного кофе-бара, Дон совершил поступок, уж совсем из ряда вон выходящий – взял с подноса с выпечкой пончик с хрустящей корочкой и кремовой начинкой! Он впился в пончик зубами и удивился – какой вкусный! Сладкий, сдобный! Недаром подносы с пончиками встретишь по всему полицейскому участку. Копам нравятся пончики, а Дону нравится быть копом.