Обратная сторона луны - Татьяна Бочкова

– Прекрасно понял.

Поцелуй застал Ольгу врасплох, настолько не походил он на тот, что случился в каменном гнезде. Вместе с ним в нее ворвалось настоящее пламя страсти, заставив ее содрогнуться всем телом. Приподняв голову она впилась в его губы, пытаясь раствориться в мгновении. Почувствовав это, Макс в считанные секунды выхватил ее из-под одеяла, усадил себе на ноги и притянул к себе, продолжая руками неистово обнимать ее плечи и спину. Она же старалась как можно сильнее прижаться к твердому торсу, обхватив его ногами за талию, запутав пальцы в его волосах и ловя его прерывистое дыхание, потому что вместе с каждым вдохом в глубине этого мужчины просыпался зверь. Он повалил ее на спину и оказался у нее между ног. Ольга, сгорая от желания, впилась в него ногтями. И она слышала волчий рык, и упивалась осознанием этой животной страсти, и даже не подумала остановиться, когда поняла, что этот дикарь завладел ею целиком, без остатка.

Они потом долго лежали, прижавшись друг к другу, смакуя этот момент единения двух тел, вслушиваясь в стук своих сердец и растворяясь в легком забытьи. Оля уже задремала, когда Максим, еле слышно скользнул из-под одеяла, натянул штаны и выскользнул наружу.

Во сне Оля снова слышала ругань и крики. Только в этот раз с Максимом в перепалку вступил брат. Они что-то долго обсуждали, повышая голос. Ей даже показалось, что на пол полетели какие-то предметы. Но ведь это сон. Просто плохой сон. Утром все наладится. Утро будет добрым.

– Алекс ушел… – Максим появился так неожиданно, что Ольга поперхнулась. Хотя, наконец-то в кухне появился человек, не считающий ее исчадием ада. Милая с ней прежде хозяйка дома вела себя именно так. Вместо доброго утра Настасья с грохотом поставила на стол деревянную доску, и с таким же шумом водрузила на нее шипящий чайник. Заварку и кружку девушка взяла сама и в могильной тишине налила себе чаю. О том, чтобы спросить завтрак Оля и думать боялась. Мраморное лицо Настасьи не выражало ничего, кроме злости. Красивые брови выгнулись, образовав на переносице две морщинки. Губы сжались в тонкую линию, а со щек исчез всякий румянец. От этого женщина казалась гораздо старше, чем обычно. Со всей своей строгостью Настасья невозмутимо помешивала какое-то варево, и от кострюльки поднимался пар, сводящий Ольгу с ума. В животе урчало и стенки желудка готовы были слипнуться друг с другом, но она продолжала цедить пустой чай и терпеливо ждать: а вдруг ее накормят?

Всего за одну ночь из желанной гостьи девушка превратилась во врага народа и всерьез засомневалась в своем выборе. «Может попросить отвести меня все-таки на перевал? Но что станет с Максом, если я скажу ему? Или не говорить? Уйти самой. Ночью. Хотя вряд ли я уйду дальше Форпоста. Местные волколаки с радостью слопают меня еще на подходе. Что же делать? Что делать?» Хотелось кусать локти и рвать на себе волосы. Безмолвие Настасьи убивало. И даже когда она стояла спиной, по ее затылку можно было догадаться, что ничего хорошего об Ольге она не думает. Только плохое. «А вдруг она захочет избавиться от меня? Нет. Она не такая… Когда же она перебесится?»

С появлением Максима на душе стало спокойнее. Оля даже не поняла его слов, лишь откашлялась и улыбнулась. Ей вдруг захотелось выскочить из-за стола и броситься ему на шею с мольбами увести ее отсюда. Куда угодно. Только не эта убивающая тишина и неприкрытая ненависть.

А вот Настасья встрепенулась:

– Куда он ушел? Не говори, что… – она осеклась.

– Туда, – Максим стянул шапку и подошел к матери. Та просто стояла и хлопала глазами.

– Туда… – прошептала Настасья.

– Прости, – и Максим прижал ее к себе. Оказавшись в объятиях сына, она наконец-то позволила себе выдохнуть. Ее ровная напряженная спина обмякла, руки впились в рукава куртки, раздался еле слышный всхлип, и железная леди рассыпалась в прах. Вместо строгой главы семейства на груди у Максима всхлипывала маленькая беззащитная женщина.

– Что произошло? – Ольга никак не могла понять, куда подевался Алекс и почему это слово «туда» так сильно расстроило его мать.

Максим, не отпуская маму, повернул голову к Ольге:

– Он ушел в лес. Перевернулся и скрылся. Я его не чувствую.

– Это плохо?

– Как сказать, – Максим пожал плечами, – не хорошо.

– Не хорошо? – Настасья отпрянула и бросила на сына гневный взгляд. – Не хорошо! – Следующая искра была направлена уже Ольге. – Это ужасно! Мой мальчик. Мой славный, маленький мальчик… – Она снова была готова разрыдаться, и Максим попытался обнять ее, но у него не вышло. Настасья рывком стянула с себя фартук, бросила его на стул, но вдруг вспомнила про свою готовку и голыми руками сняла кастрюлю с огня. На мгновение она стала пунцовой от злости и от боли, но лишь вздернула голову и быстрым шагом вышла вон.

– Объясни мне, – Оля наконец-то вышла из-за стола и сделала робкий шаг в сторону Макса.

– Иди, одевайся, я уведу тебя отсюда, – юноша в два шага преодолел расстояние между ними и взял девушку за плечи, – Ты ведь этого хотела?

«Как он догадался?» Оля даже слегка опешила, но не показала виду.

– Бегу! – она чмокнула его в губы и поспешила в гостиную, где со вчерашнего дня валялся ее лыжный костюм. «Надо попросить себе полку в шкафу, – подумала она на ходу, – да и сменная одежда не помешает».

Они вышли из дома, держась за руки. День был теплый, с неба падали ленивые снежинки. Они так медленно приближались, что казалось, будто время замедлило ход. Или это Оля наконец-то почувствовала легкость и готова была сама парить рядом с бледно-голубыми красавицами.

– Куда идем? – она не хотела говорить это таким радостным тоном, тем более, что с Алексом что-то случилось, но вышло как-то само собой.

– Увидишь, – Максим подхватил ее настрой, и Ольга поверила ему, что все не так уж и плохо. Просто «не хорошо».

Они обогнули дом и по узенькой тропинке двинулись в сторону леса. Деревья окружали всю небольшую деревню, словно охраняя ее от внешнего мира. Сосны, ели, лиственницы, березы и осины – покрытые инеем стволы так плотно соседствовали друг с другом, что вряд ли кто-то догадается, что в центре этого частокола есть люди. Да и кто полезет в горы, да в непроглядный лес? Подойдя ближе, Оля различила в снегу заброшенное здание. Оно не походило на дом, скорее на маленькую церквушку или часовню. Она почти угадала.

– Это старая колокольня, – Максим шел впереди, так как тропинка двоих не вмещала, и его голос немного ухал из-за ветра, – она заброшена уже несколько лет. Маленьким я облазил ее всю вдоль и поперек. Сейчас бываю здесь редко, но тропу берегу. Видишь? – он раскинул руки. – Вот здесь, справа и слева были дома. Холмики на снегу видишь? Это все, что от них осталось. Еще до моего рождения здесь был пожар. Почти все сгорело, а колокольня осталась.

– Она какая-то священная? – маленький купол ассоциировался у Ольги с религией.

– Нет, – Максим засмеялся, – просто до нее дело не дошло. Ее еще долго использовали после пожара, но потом решили построить новую. Все-таки набату не место в лесу. Он должен быть центром деревни.