Происшествие в городе Т - Лев Брусилов

что акробатический переворот, выбрался из коляски. Перекошенная бричка опиралась голой осью о каменистую дорогу. Левое заднее колесо, еще несколько минут назад крутящееся на этой оси, теперь, озорно подскакивая, катилось вниз по косогору.

– Сейчас в балку закатится, а тама ищи-свищи его, – провожая взглядом убегающее колесо, сказал кучер. – Ну, удружил Тимошка, гад! Вот возвернемся, всю рожу ему истолку, до Петрова дня глаз открыть не сможет!

Не будем утомлять читателя подробностями починки, скажем только, что заняла она не менее пяти часов. Да оно и понятно, пока колесо нашли, пока то, пока се, вот и время прошло. Солнце уже садилось, когда снова отправились в путь. Перед тем как хлестануть лошадей, кучер обернулся к Кочкину:

– Меркурий Фролыч, а вы леворвер с собой взяли, не забыли?

– А тебе что за забота?

– Дак ведь мало ли, в ночь ехать придется, а тут безлюдье какое…

– Боишься, стало быть?

– Нет, бояться не боюсь, а так – робею!

– Ну, не робей, Прохор, не робей! В случае чего отобьемся, мы же с тобой люди бывалые. Впервой, что ли?

– Так-то оно так, а с леворвером все одно спокойнее. Пальнул в небо, и уже отстрастка, лихому человеку предостережение: не суйся, мол, не тебе ровня едет!

Не говоря ни слова, Кочкин вынул из-под сиденья саквояж, поставил на колени, расстегнул и достал оттуда длинноствольный блестящий револьвер. Прицелился в заходящее солнце и, подмигнув кучеру, спросил:

– Ну, теперь доволен?

– Как-то легше стало, – расплылся в улыбке кучер. – Леворвер у вас чудной, ишь сверкаит как драгоценно! Видать, что не наш.

– Американский, системы Кольта, – пояснил Кочкин, затем подышал на ствол и протер рукавом. – Хочешь, дам подержать?

– Да ну его, еще стрельнет, чего доброго… Американский!

– А ты на крючок-то не нажимай, вот сюда, он и не стрельнет. Возьми!

– Нет, нет! – спрятал Прохор руки за спину. – Вдруг нажму…

– Ну, как знаешь, – сказал Кочкин, бросил револьвер в саквояж, защелкнул и сунул на прежнее место под сиденье. – Езжай, что ли, чего стоять!

Прохор щелкнул кнутом, крикнул «но», и бричка тронулась. По темноте-то оно, конечно, ехать несподручно, однако хвала провидению, ночь выдалась лунная, дорогу было видно почти как днем. Кучер бричку не гнал, ехал шагом, помня о происшествии, поэтому только под утро коляска с чиновником особых поручений и кучером Прохором подъехала к кривой деревеньке.

На околице у покосившейся избы, которая стояла на значительном отдалении от остальных (обычно в таких местах живут бобыли или какие-нибудь деревенские изгои), им встретился заспанный мужик в драном армяке. Простоволосый и босой, он стоял у самой дороги и, почесывая впалую грудь, смотрел пустыми бессмысленными глазами куда-то в небо на потухающую звезду. Кочкин про себя тут же окрестил его «астрономом».

– Это, что ль, Костры? – громко спросил мужика с козел кучер.

– Чего? – переведя взгляд на бричку и продолжая чесать грудь, переспросил «астроном».

– Это, спрашиваю, Костры?

– Костры, Костры, будь они трижды неладны! – ответил мужик и опять уставился в небо.

– А где нам старосту вашего найти? – вступил в разговор Кочкин.

– Нету у нас старосты… – не сводя глаз с неба, сказал мужик.

– Отчего же у вас старосты нет? – поинтересовался чиновник особых поручений.

– Так ведь помер он! – Мужик снова перевел взгляд на бричку, но теперь он смотрел не на кучера, а на Меркурия Фролыча. – Еще на прошлой неделе помер.

– А новый где? – продолжал допытываться Кочкин.

– Где новый? Не выбрали еще нового, думают мужики…

– Значит, у вас тут анархия?

– Может быть, и так, – кивнул «астроном», и было совсем не разобрать, понимает он значение этого слова или не понимает.

– Да, задача, – проворчал себе под нос чиновник особых поручений и, снова обращаясь к мужику, спросил: – А есть тут какой-нибудь сведущий человек, который нам про историю вашей деревни рассказать может?

– Есть, – не задумываясь, ответил тот.

– И кто это?

– Сопиков Лука Лукич!

Мужик был крайне несловоохотлив, ответы из него нужно было вытаскивать чуть ли не клещами.

– Где нам его найти?

– А вот по этой дороге, там улица начнется, она вас и выведет, прямо в его дом вопретесь.

– Ну что же, спасибо тебе, братец. Трогай, Прохор!

Бричка поехала, и мужик сразу же потерял к ней интерес.

– Странные в этих Кострах люди живут, – заметил кучер.

– Да нет, не страннее нас с тобой! – не согласился с ним Кочкин.

Глава 15

Пьяный корень

Костры – небольшая (если прикинуть на глаз, дворов тридцать, не более) деревушка, живописно расположенная у подножия невысокого, с пологими склонами холма, – встретили Меркурия Фролыча Кочкина одиноким петушиным криком. Петух голосил громко и радостно, но не по поводу приезда в Костры чиновника особых поручений, а по возложенным природой обязанностям – утро занималось! Кроме этого хоть и радостного, но одинокого крика не слышно было в деревне других звуков: мычания коров, блеянья овец, не говоря уже о лошадином ржании. Даже собаки, и те не лаяли, а это было верным признаком царящей здесь бедности – зачем заводить пса, коль у тебя украсть нечего.

Пока ехали по единственной деревенской улице, осматривали костровские избы. Кучер Прохор все больше по левой стороне глазами водил, а чиновник особых поручений – по правой. Хотя, сказать правду, и смотреть-то было не на что. Нищета всегда была на Руси первой деревенской приметой, и Костры в этом смысле ничем не отличались от других подобных деревень. Странность была в другом: пока ехали, не встретился ни один человек, и если бы не мужик на околице, можно было подумать, что пуста деревенька… А вот отчего пуста, непонятно.

– Повымерли они все, что ли? – тревожно озираясь по сторонам, проговорил кучер, и его неожиданно потянуло на воспоминания. – Помню, в детстве мне бабушка сказки рассказывала. Любил я их, сказки эти, про Кощея Бессмертного. Вот в сказках этих перед логовом Кощея всегда деревенька стояла, как эта, без церкви. Ну, да и понятно, какая у нечистой силы церковь может быть, а что самое главное – людей в этой деревне не было, точь-в-точь как у нас здесь…

– А ты про мужика на околице забыл, – сказал Кочкин.

– Нет, как же можно про него забыть, в сказках тоже кто-то есть. Кто Ивану-царевичу дорогу указывает? Но встречается он ему не в самой деревне, а около нее. Все как у нас… А вы сами-то, Меркурий Фролыч, что думаете?

Чиновник особых поручений ничего на это не сказал, потому как не знал, что говорить, только громко вздохнул. Деревня, о которой упоминал в своем сонном бреду душевнобольной старик, действительно оказалась деревней из бреда сумасшедшего. Это пугало, но в то же время разжигало любопытство. Кочкин больше, конечно, был подвержен любопытству, чем страху, но и у него при взгляде на пустынные улицы и дома время от времени шевелилось внутри паскудное липкое чувство. Да еще кучер донимал разговорами.

– А может, тут это, упыри живут? – рассуждал вслух Прохор. – Я где-то слыхал, что есть такие. Они только ночью шастают, а днем прячутся, потому как солнечного свету боятся… Они, эти упыри, говорят, кровь у людей пьют…

– Это как же?

– Ну как, горло разгрызают и пьют! Упыри!

– Да! – только и сказал чиновник особых поручений.

– Ваше благородие, а ваше благородие?

– Чего? Не все еще про упырей рассказал?

– Да нет, может, того…

– Чего того?

– Развернуть оглобли да шурануть отседа, уж больно место сказочное, Лукоморье какое-то. Да и этот Лука Лукич, едем к которому, неизвестно кто. Может, он и есть Кощей Бессмертный! Может, он людей кушает, а сейчас время к завтраку…

– Ты что же это, веришь, что Кощей Бессмертный существует? – со смехом в голосе спросил Кочкин, однако глаза его при этом не смеялись. Почувствовал чиновник особых поручений, как после упоминания сказочного персонажа холодок пробежал между лопатками.

– Ну… не верю, конечно же, я все ж таки человек православный, однако-ти в жизни всякое случается! А у нас тут совсем все похоже…

* * *

Улица вывела их к большому, недавно выстроенному дому под железной крышей. На продолговатой, выдающейся далеко вперед пристройке они увидели вывеску – большой кусок кровельного железа, а на нем выведено белой краской:

«Питейное заведение – У хорошего человека Луки Лукича Сопикова!»

После прочтения этой вывески Кочкин рассмеялся.

– Ну вот, ты говорил, что к Кощею Бессмертному едем, а это всего