Повелительница сердца шейха - Джэки Эшенден

— Вы будете моей пленницей, выйдете за меня замуж или нет. — Его терпение начало истощаться, потому что люди обычно делали все, что он хотел, и, если он приказывал им прыгать, они лишь спрашивали, насколько высоко, а не спорили с каждым его словом. — Единственное, что вам нужно сделать, мисс Деверо, — это определиться с выбором клетки.

Шарлотта скрестила руки на груди, охваченная лишь одной эмоцией — гневом. Она просто не могла поверить в то, что он сказал.

Выйти за него замуж? Выйти замуж за шейха?

Сердце трепетало в груди, как разъяренная птица, пульс бешено стучал в висках, тело бросило в жар — все ее естество пылало огнем. Шарлотту посетила неуместная мысль, что она испытывает не только гнев. Но поскольку гнев был предпочтительнее всего остального, она крепко вцепилась в эту эмоцию.

Шейх объяснил, почему выбрал именно ее, и все же это не имело никакого смысла.

Да, она — простолюдинка без связей и состояния, иностранка, к тому же нелегалка. Но неужели ему нужно постоянно подчеркивать, насколько она одинока и заурядна? Или это было сделано для того, чтобы она чувствовала себя жертвой? Чтобы она понимала, что у нее не будет другого выбора, кроме как выйти за него замуж?

Слово «брак» вызывало у нее самые негативные чувства, едва ли не отвращение. Шарлотта сразу представляла родителей, кричащих друг на друга, а когда они не кричали, наступала ужасная тишина, полная обиды и горечи.

Шарлотта знала, что не все браки такие, но отношения ее родителей отвратили ее от брака на всю жизнь, и ничто из того, что она видела до сих пор, не заставило ее передумать. О том, чтобы выйти замуж за совершенно незнакомого мужчину, не могло быть и речи.

Она не хотела выходить за него замуж. Она вообще ни за кого не хотела выходить замуж. Но у нее не было выбора. Потому что только так он мог защитить свою страну.

На самом деле то, как шейх говорил о своем предназначении, очаровало ее. Шарлотта была заинтригована убежденностью, светящейся в его глазах. Пока он не испортил все дело, сказав ей, что она станет его женой.

Теперь шейх пристально смотрел на нее, очевидно не замечая поднимающегося в ней гнева. Его лицо было бесстрастным, взгляд золотисто-дымчатых глаз — холодным. Он был похож на древнего бога, взвешивающего содержимое ее души, решающего, попадет она в рай или в ад.

Нужно принять решение. По крайней мере, он дал ей понять, что она должна его принять. И это была иллюзия, поскольку она либо выйдет за него замуж, либо он будет удерживать ее отца в Ашкаразе.

Шарлотта на мгновение представила, как делает что-то совершенно нехарактерное для себя — например, выплескивает содержимое своего бокала ему в лицо или переворачивает стол, но это было слишком похоже на то, что могли бы сделать ее мать или отец, поэтому она сдержалась.

Вместо этого она заставила себя сидеть неподвижно, плотно сжав челюсти и выпрямив спину.

— А если я решу остаться пленницей и не выйду за вас замуж?

Шейх сдвинул прямые темные брови, и у Шарлотты перехватило дыхание.

— Значит, вы вернетесь в камеру, из которой сбежали. — Его голос был темным и глубоким, как океан. — Вместе с вашим отцом.

По ее телу пробежала дрожь. Вернуться в ту тесную каморку с ведром в углу и жесткой кроватью? И отец окажется в таких же условиях… Он возненавидит ее. Безжалостный шейх прав. Отец не хотел бы быть отрезанным от своих коллег, от своей работы, от своей жизни в Англии.

Шарлотта судорожно сглотнула. Она так старалась быть хорошей для отца, но иногда ей казалось, что это недостижимо. Возможно, ей стоило принести себя в жертву. В конце концов, из-за ее ошибки они попали в такую переделку.

Неужели она всерьез раздумывает выйти замуж за этого человека?

Может быть, все будет не так плохо. Ее родители когда-то любили друг друга, и именно поэтому все пошло не так, как надо, по крайней мере, так говорил отец. Любовь стала ядовитой и отравила их жизнь.

У нее будет совсем другой брак, не такой, как у родителей, поскольку она едва знает этого мужчину, не говоря уже о том, чтобы любить его. Не будет никаких чувств, потому что она с самого начала ничего не испытывала к этому человеку.

«Ложь», — тут же пришла в голову мысль, но Шарлотта предпочла ее проигнорировать.

Дрожащей рукой Шарлотта потянулась за бокалом, сделала глоток прохладного вина. Шейх просто смотрел на нее своими хищными тигриными глазами.

— К чему тогда все эти формальности? — внезапно вспылила она. — Праздничный ужин, наряды… Почему вы вообще спрашиваете меня, когда могли бы просто потащить меня к алтарю и заставить сказать «да»?

— Потому что я не чудовище, хотя и могу им казаться. И я думал, что вы оцените хотя бы иллюзию выбора.

— Ну да, конечно… — Шарлотта со стуком поставила бокал на стол, слегка расплескав вино.

Шейх наклонил голову, наблюдая за ней.

— Вы злитесь.

— Конечно, я чертовски зла! — Шарлотта вздернула подбородок. — Нет особого смысла бояться, не так ли? Это никак не поможет мне.

— Гневаться тоже бесполезно, — заметил шейх. — Хотя гнев — гораздо более полезная эмоция.

— Возможно. Предположим, что, если я выплесну содержимое бокала вам в лицо, вы меня казните?

Тень какой-то эмоции промелькнула на его лице и исчезла слишком быстро, чтобы он понял, что это было, но Шарлотта уловила блеск в его глазах, яростный и горячий. Похоже, ему нравится смотреть, как она злится, и это весьма странно.

— Я бы не советовал этого делать. Итак, я полагаю, вы принимаете мое предложение?

Шарлотта сердито посмотрела на него.

— Вам нужно мое согласие?

— Нет.

В этом слове не было ни торжества, ни радости. Просто констатация факта.

— Так зачем же все это нужно?… — Она махнула рукой на стол.

Шейх откинулся на подушки, большой, мускулистый и опасный, и это вызвало необъяснимый трепет, волной пробежавший по ее спине.

Этот человек станет ее мужем. А это означает…

Шарлотту бросило в жар.

Это должно было прийти ей в голову раньше, но все же не пришло — осознание того, что брак — это не просто клятва любить друг друга, пока не разлучит смерть. Была еще одна часть отношений, без которых невозможен брак. И по этой части у нее вообще не было опыта.

Незнакомое чувство скрутило ее изнутри, и, хотя страх был частью этого чувства, он был не единственной его составляющей. В нем было еще что-то, связанное с ощущением близости его тела, трепетом, который вызвало тепло его руки.

У Шарлотты пересохло во рту — она внезапно поняла, что он видит, о чем она думает. Но от взгляда его глаз было не скрыться.