Любопытство не порок - Светлана Алешина
Шрифт:
Интервал:
Я отпустила ее с работы пораньше, как она меня и просила. Сама же я честно досидела до конца рабочего дня и, когда я подъехала к Маринке домой, оказалось, что она вся погружена в решение жутко сложной задачи.
Она как раз сегодня и, главное, сейчас решила сменить масть и стать темно-рыжей, как тициановские венецианки. Как будто нельзя было это сделать завтра. Или хотя бы вчера.
— С такой бедой на голове я больше ходить не могу, — заявила она мне, лежа на диване и страдальчески заломив брови, — мне кажется, что я становлюсь похожей на Жанну Петровну. О страсть как нужном костюмчике не было сказано ничего, а когда я робко о нем напомнила, то оказалось, что это уже неважно и не в костюмах скромное девичье счастье. Вот так, не больше и не меньше. Я, разумеется, начала возмущаться. Маринка лениво оправдывалась, а когда наконец стукнуло семь, вам сказать, что она сделала?
Правильно: она все-таки пошла в ванную менять масть!
Получившийся окрас показался ей неэстетичным и пошлым, потом она с ним примирялась и привыкала к нему… Короче говоря, когда мы вышли от нее, я уже была в состоянии, весьма близком к приступу бешенства, а настроение Маринки стало очень быстро улучшаться: она же шла на тусовку к богеме!
Про Антона Николаевича ни я, ни она за все это время не сказали ни слова, но это ничего не значило: образ мужчины в черном пальто, не скажу про себя, а у Маринки точно стоял перед глазами. Это читалось по ее затуманившемуся взору. По ее словам тоже, потому что она к месту и не к месту вспоминала про Жанну Петровну.
Если верить народным приметам, то несчастной мадам Сойкиной икалось без перерыва с половины седьмого до восьми часов. Я ей не завидовала.
Вот и появись после этого в приличном обществе с приличным спутником. Так ведь и помереть можно, не догадываясь о причине.
Когда мы подъехали на такси к выставочному залу «Арт-галереи», я уже настолько завелась от Маринкиных фокусов, что была совершенно не в настроении выходить в люди. Впору было разворачиваться и разъезжаться по домам. Самое интересное, что буквально перед входом в «Арт-галерею» Маринку обуял приступ нерешительности.
— Ты честно говоришь, что хорошо? — в сто пятнадцатый раз спросила она меня, и я в ответ только кивнула ей, потому что разговаривать уже не хотелось.
Около «Арт-галереи» охраны не было. Двое курящих мальчиков охраной не считались, потому что один из них что-то, заикаясь, объяснял другому, а другой или уже спал стоя, или очень хорошо это имитировал.
Мы с Марашкой переглянулись и спокойно прошли мимо них, причем я даже не посчитала нужным найти в сумке наши пригласительные
Билеты.
Основное помещение выставочного зала встретило нар полумраком и нестройным гулом десятков голосов. Клиенты уже явно напрезентовались и сейчас, разбившись на группы, обсуждали какие-то свои проблемы, позабыв о цели мероприятия. Трудно было определить на глаз размеры незнакомого помещения, да еще в полумраке, но мне показалось, что приблизительно пятьдесят квадратных метров тут будет.
Обойдя одну пылко целующуюся пару, я подумала, что кто-то пришел сюда не только за живописными впечатлениями, но что же теперь тут делать нам с Маринкой?
— Боже мой, — прошептала Маринка, — и это презентация?! А что же тогда называется домом свиданий?
— Нас честно предупредили, что будет интересно, — напомнила я ей и внимательно осмотрелась по сторонам.
По стенам зала висели картины, направленно освещаемые маленькими светильниками, свет от которых дальше полотен и не шел.
Высокие окна зала, начинающиеся прямо от пола, были прикрыты темными шторами, и их крупные складки только усиливали впечатление странной интимности, которая чувствовалась на этой выставке.
Атмосфера была действительно, как и обещала Жанна Петровна, без формалистики. Все происходящее сильно напоминало разгар приятельской вечеринки, и картины здесь смотрелись только изысканным антуражем.
Мы с Маринкой двумя тополями на Плющихе встали невдалеке от входной двери, и не знаю, как она, а я себя почувствовала здесь лишней и никому не нужной. Кстати, в полумраке никто и не заметил, даже если бы захотел, новый колер на Маринкиной голове.
Каюсь, когда я это подумала, что настроение у меня слегка улучшилось.
Злорадство вообще-то не характерно для меня, но в малой дозе и это нужно испытать. Я так думаю.
— Предложения есть? — тихо процедила мне Маринка сквозь зубы.
— Предлагаю ехать по домам, — нудно произнесла я, потому что на самом деле чувствовала, что это будет наилучшим решением в создавшемся положении. Что нам тут делать, если мы безнадежно опоздали и теперь не знаем даже, к какой компании приткнуться.
Маринка в нерешительности помолчала и вдруг предложила:
— А давай пройдем до конца зала, и если никого из знакомых не встретим, то поедем к кому-нибудь в гости.
— Например, к кому? — с сомнением спросила я, почему-то начиная подозревать какой-то подвох.
— Да не волнуйся ты так, — успокаивающе пролепетала Маринка и сказала как раз то, что я никак не хотела услышать, — ни к кому не хочешь ехать, значит, к тебе тогда и поедем…
Я только вздохнула, ничего не ответив на ее слова, и неторопливой походкой пошла вперед, тщательно избегая встречных людских потоков. Маринка, уцепившись за мой мизинец левой руки, поплелась следом.
Оказавшись невдалеке от ряда освещенных картин, я оглянулась на Маринку.
Маринка вертела головой по сторонам, выискивая знакомых, я же, посмотрев на «живопись», поняла, что освещение не позволяет сделать вывод даже о качестве рамок, не говоря уже о картинах. Осознав это, я совсем было собралась предложить Маринке уходить отсюда, как вдруг она дернула меня за руку.
— Смотри-ка, а вон и твоя Рита, — громким шепотом выдохнула она, — е-мое, да ты только посмотри! — Маринка задергала меня сильнее, и я, посмотрев по сторонам, наконец увидела то, на что она мне показывала.
Приблизительно в десяти метрах от нас, тоже рядом со стеной и тоже под фонариками, поэтому-то мы их и заметили, стояли Рита и Жанна Петровна.
Они о чем-то негромко разговаривали, причем руки Риты медленно гуляли по груди и плечам Жанны Петровны.
Жанна Петровна держала в одной руке бокал с каким-то напитком, а второй рукой плавно жестикулировала, как видно, что-то объясняя Рите.
— Хм, теперь, по крайней мере, понятно, почему Рита так сурово настроена к мужчинам, — заметила я, — то-то она их козлами называла…
— Да-да, — охотно подхватила Маринка, — а этой Тортилле тот классный мужик был нужен только для представительства, я сразу это поняла. Зря я на нее так окрысилась, она, дурочка, всего лишь розового цвета, значит, и возражать сильно не будет, когда я сопру у нее Антона, — неожиданно закончила Маринка.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!