Ричард Длинные Руки - штатгалтер - Гай Юлий Орловский

Ее губы чуть дрогнули в улыбке.

– Если вы грабитель, то берите от меня все, что угодно… Оставьте только деньги, вещи и жизнь.

– Прекрасно сказано, – одобрил я. – Вы здесь хозяйка или гостья?

– А вы издалека, – определила она. – Нет, я не хозяйка. Скорее, гостья.

Что-то в ее голосе заставило переспросить:

– Гостья?.. Но не совсем?

Она всматривалась в меня с прежним ожиданием, я даже не понимал, чего ждет, но что-то здесь не то, обычно женщина иначе реагирует на мужчину, который среди ночи лезет в ее спальню через окно. На незнакомого мужчину, имею в виду.

– Вы не простой грабитель, – определила она.

– Спасибо, – ответил я. – Вам здесь ничего не показалось странным?

Она медленно качнула головой.

– А если и так… почему вам это интересно?

– У меня свои причуды, – ответил я. – Возможно, наши интересы совпадают в чем-то и как-то. Если вы не хозяйка и не гостья…

Она покачала головой.

– Вы влезаете через окно и сразу начинаете допрос. Это я должна спрашивать.

– Нет, – возразил я мягко, – я здесь как раз для того, чтобы разузнать кое-что.

– Что?

– Нечто, – ответил я веско. – Некие силы… из почтения не скажу, какие именно, вы женщина и сами догадаетесь, заинтересовались этим замком.

– Почему?

Я сказал значительно:

– Им виднее. Если здесь все хорошо, то о нем забудут, а если что-то не так, его просто смахнут с лица земли.

Она вздрогнула, зябко повела плечами.

– Какие страшные вещи говорите…

– Жизнь вообще-то страшная штука, – сообщил я ей новость. – Сен-Мари всегда было мирным и сонным королевством, а потом началось нападение варваров, осадивших столицу, вторжение через внезапно открывшийся Тоннель армландцев, переход на их сторону герцога Брабантского, реформы, но после них маркграф Ричард внезапно покидает королевство со всей армией, Вирланд захватывает трон, но Ричард возвращается… Понятно, что в таком хаосе можно наловить всякой рыбки. Здесь ее ловят?

Завороженная моей речью, она вздрогнула при внезапном переходе к вопросу в лоб.

– Сэр… ваша речь выдает в вас благородного человека. Но почему вы… в такой роли?

– Орлам случается и ниже кур спускаться, – проинформировал я, посмотрел на ее напряженное лицо и добавил гордо: – Но курам никогда до облаков не подняться. Леди, если не можете или не хотите сообщить что-то важное, я прошу позволения пройти через вашу спальню в коридор. Если хотите, пройду с закрытыми глазами.

– Почему с закрытыми? – изумилась она. – У меня в постели ничего непристойного.

– Хотел бы я в ней понепристойничать, – сказал я со вздохом, – но всегда эти дела, дела, дела… А у вас глаза… очень крупные и выразительные!

Она чуть скосила глаза на свою высокую грудь в низком вырезе платья, а дальше с недоверием смотрела, как я отклеился от стены и пошел через комнату в сторону двери.

На всякий случай отодвинулась опасливо, когда я оказался слишком близко, но я держу взглядом только дверь, и когда уже взялся за ручку, она прошептала совсем тихо:

– В коридоре стражи нет, зато у лестницы… А ниже так и вовсе одна магия.

Я остановился, оглянулся.

– Вы ее чувствуете?

Она покачала головой.

– Нет. Но когда такое творится, это точно магия, что же еще…

– А что здесь не так?

Она прошептала:

– Не знаю. Но мы трусливее мужчин, чуем опасность лучше. Не знаю, кто вы… но я почему-то чувствую к вам доверие.

– Спасибо, – прошептал я, – это просто чудесно. А то я, бывает, и сам себе не доверяю.

Она не двигалась и не произнесла ни слова, пока я приоткрывал дверь на волосок, ловил ноздрями воздух и старался увидеть в запаховом, что где происходит в здании.

Когда я медленно затворил за собой дверь, сердце уже не стучит тревожно, а колотится так, что кровь волнами бьет в череп и ломится в уши. Оно первым ощутило, что пахнет кровью. Как старой, уже разложившейся, так и свежепролитой.

Я сжал и разжал кулаки, изготовив пальцы к цепкой хватке.

Стражи внизу у лестницы бросились навстречу бездумно, еще не рассмотрели в полутьме, кто у них в противниках. Я прорубился, как через густой камыш, виноватый передо мной лишь в том, что глупо разросся на пути хозяина планеты, ускорил шаг, побежал, потому что дальше в конце зала вспыхнул огонь и сразу осветил пространство, включая лестницу, зловещим огнем цвета запекшейся крови.

К лестнице запоздало ринулись еще несколько человек, как мне показалось впопыхах, затем с холодом в сердце увидел, что это не совсем люди и даже совсем не люди.

Да, когда-то эти были человеки, некоторые совсем недавно, но сейчас злое колдовство изменило их так, что они стали соответствовать своему внутреннему «я», злобные, алчные и жаждущие крови твари.

Я с мечом в руке пошел вниз по ступенькам не слишком быстро, давая им возможность разбежаться.

– Покайтесь! – произнес я свирепо. – И, возможно, Господь примет вас.

Они даже не переглядывались в поисках поддержки друг от друга, абсолютно уверенные в своей силе, к тому же с полдюжины разом бросились навстречу, толкаясь и мешая друг другу, явно не были раньше воинами.

Я с отвращением смотрел в злобно перекошенные морды и хари, как быстро мы теряем человеческий облик, стремительно шагнул навстречу. Они завопили в ярости, а мой клинок холодно и страшно блеснул в слабом свете тонких свечей.

Рубить этих тварей пришлось расчетливо и осмотрительно, пусть каждый слабее меня и вроде бы не соперник, но полдюжины – это немало, и только когда их осталось двое, прыгнул вперед и жестоко зарубил обоих двумя ударами.

На той стороне за приоткрытой дверью вроде бы что-то мелькнуло, я ринулся через зал со всех ног, с разбега ударил плечом, распахивая настежь.

Трое полуобнаженных женщин бросились с визгом врассыпную. Я крикнул бешено:

– Тихо, дуры… Где хозяин?

Одна указала дрожащей рукой на дальнюю дверь. Обычно колдунов и магов я заставал в их лабораториях, трудоголики, но этот возлежит в кресле, а перед ним тяжело танцуют две голые и очень толстые женщины.

Я зашел со спины, женщины увидели меня первыми, но то ли под чарами, то ли по тупости, но лишь повели по-коровьи равнодушными взглядами, не прерывая танца.

Колдун что-то ощутил, неспешно и очень по-хозяйски повернулся, выворачивая толстую мясистую шею. Острие моего меча уперлось ему сбоку, придавив яремную вену.