Ричард Длинные Руки - штатгалтер - Гай Юлий Орловский

Он проговорил сломленно:

– Харлег заверил, с его мощью стража не нужна…

– Или не хотел, – безжалостно сказал я, – чтобы видели то, что творите. Что ж, отправляйся в ад… Как-нибудь зайду, я вас и там погоняю!

Он выпучил глаза, пытаясь успеть что-то сказать, быстро посмотрел в сторону, на губах злорадная усмешка, я невольно и сам отвел взгляд, вдруг да кто-то подкрадывается сзади с занесенным над головой топором, а барон с неожиданным проворством скатился с постели, отбежал на четвереньках, но я загородил проход к единственной двери, и он ринулся к двери на балкон, успев ухватить стоящий у изголовья меч.

Я заорал вслед:

– Что, пернатым можешь?.. Попробуй!

На балконе он забился в дальний угол, жалкий и трепещущий в длинной ночной рубашке, постыдное зрелище, меч направил обеими руками в мою сторону, но лезвие ходит ходуном, губы дрожат, таких хорошо бы топить еще в детстве, чтобы породу людей не портили.

– Пощади, – простонал он жалким голосом, – давай договоримся!

Я сказал зло:

– Знал бы, с кем разговариваешь, не пытался бы… С таким зверьем, каким бываю я, не договариваются. А кто твоему колдуну подсказал такую идею, не знаешь?.. Учти, мое нутро чует, когда врут.

Он ответил жалко:

– Не знаю… Колдун уверял, стану молодым и сильным.

– За счет жизни молодых девушек?

Он прохрипел:

– Их в селах все равно слишком много.

– И что?

– Всех не прокормить, – выдавил он через силу, – да и какая разница, если даже половину истребить?

Я сказал ему с ненавистью:

– Сделай хоть напоследок что-то хорошее!

Он прохрипел в ужасе:

– Что…

– Не мог накормить своих людей, – крикнул я, – накорми хотя бы рыб!

Он вытаращил глаза, я быстро шагнул вперед, небрежным движением меча отвел в сторону кончик его клинка, с силой саданул рукоятью в переносицу.

Сочно хрустнули хрящи и даже кости. Барон запрокинулся спиной на перила, а я толчком перебросил его безвольное тело на ту сторону.

Вода внизу подхватила труп и понесла, с силой ударяя о камни, чтобы размягчить мясо и раздробить для рыб кости со сладким костным мозгом.

Меч показался неимоверно тяжелым, я кое-как сунул его в ножны и вернулся с балкона в спальню. В коридоре мертвая тишина, словно испарились даже толстухи-танцовщицы и музыканты, а когда я направился к лестнице, впереди тихохонько приоткрылась дверь.

Моя ладонь опустилась на рукоять меча, но в щели показалось пол-лица той женщины, через спальню которой я проник в замок.

– Что-то случилось? – прошептала она.

Я отмахнулся устало.

– Ничего особенного. Простая санация.

– Простите?

– Неприятно, – пояснил я, – чистить организм от мертвых тканей и гноя, но замок явно стал чище.

Она смотрела непонимающе.

– А где… барон Лонгширд?

– Там же, – ответил я, – где и приглашенный им колдун. В аду. Теперь можете признаться, кто вы и как здесь оказались?

Она открыла дверь шире, отступила в комнату, я вошел следом.

– Я гостья, – объяснила она виноватым голосом, – так сказал барон. Но поняла, что не гостья, а пленница, когда дверь на ночь заперли. Я леди Бланшфор, имение моих родителей всего в десяти милях.

– Понятно, – прервал я. – Теперь вы свободны, как ветер, если женщина ветреная. Или свободны как-то иначе.

Она воскликнула с жаром:

– Спасибо, вы мне так помогли… Может быть, и я смогу вам чем-то помочь?

Я посмотрел через ее плечо на медленно светлеющую полоску неба.

– Да, – ответил я тускло, – можете.

От замка барона Лонгширда до Геннегау десять минут по прямой, но я едва-едва взмахивал потяжелевшими кожистыми перепончатыми, чувствуя, что горечь не ушла, несмотря на все мои усилия и старания леди Бланшфор.

Бесчинства, ванны из крови девственниц… Что еще больше может вызвать гнев Всевышнего?.. И отвратить лицо от людей, которым раньше покровительствовал?.. Эти некие силы, что пытаются вбить клин между людьми и Творцом, не пропускают ни одного момента, чтобы Творец окончательно разочаровался в людях и махнул на них рукой, как на неудачное творение.

После чего ему останется только признать, что Сатана и его сторонники, отказавшиеся поклониться человеку, были правы.

И человечеству придет конец.

Будь я вегетарианцем, уже помер бы от истощения, половина всей нашей энергии уходит на прокорм мозга, так вроде говорят знатоки. Это такая маленькая, но прожорливая скотина, а у меня так и вовсе, когда вот так жрет, нагревается весь череп, будто при солнечном ударе.

Когда я сумел под завесой незримности опуститься на сторожевой башне дворца, что выстроена чисто для значимости, голова вообще раскалилась, можно на макушке яичницу жарить. Хаотичные мысли, передравшись, наконец начали приходить к какому-то консенсусу или пониманию вчерне, что вот Светлые ангелы, то есть правые, не могут убить темных либералов, то есть левых. В той страшной первой схватке правые сумели только победить и сбросить левых на землю, запретив появляться как на небесах, так и на земле, но с той и другой стороны все остались живы и почти целы.

Левые тоже не могут победить правых по той же самой причине. Не потому, что силы почти равны, просто оружие в руках ангела не в состоянии лишить жизни другого ангела, будь он ультраправым или ультралевым и адептом предельных толерантных свобод.

Убить ангела, как я слышал не раз, может только смертный, ибо смертный это такой монстр, что убить может всех и всякого. Но, к счастью, Бог не дал свинье рог, иначе бы всех перебодала. Говорят, что и крыльев потому не дал, хотя свинья и просила, тогда бы и небо все изрыла.

И, конечно, простым мечом или копьем ангела не убьет и даже не поцарапает никакой смертный. Вообще неизвестно, чем смертный может убить, если даже мечом самого ангела не в состоянии ранить ни его хозяина, ни другого ангела.

Получается, вроде бы оставлена крохотная возможность, однако воспользоваться ею некому. Догадайся, мол, сама.

Но если возможность есть, то человек такая настырная скотина, обязательно что-то придумает, изобретет, создаст. Тем более насчет убить. Это строить пока не очень-то умеет да и не шибко любит, зато убивать научился еще у муравьев, что единственные на свете ведут войны против таких же точно муравьев, потому и развились так, как никто другой в их насекомьем мире.

В кабинете походил взад-вперед, сердито сопя и всхрюкивая в такт гениальным мыслям, они с каждым поворотом справа налево и слева направо все гениальнее и несбыточнее.