Тайна дважды убитой. Следак Её Величества 1 (Следопыт Империи) - Григорий Грошев

— Шевельнулась, — ответил юноша, и из глаз его потекли слёзы. — Но… Я не смог противиться. Не смог. Полагал, что после произошедшего меня обвинят в умышленном убийстве.

— Так и есть, — кивнул Иванов. — Моё руководство намерено обвинить вас в умышленном убийстве первой степени.

— Мы будем оспаривать квалификацию, — заявил Левако. — Совершенно очевидно, что убийство не было намеренным. Имеет место оставление жертвы в опасности. Однако же, сие нельзя считать убийством.

— Будь я проклят… — прошептал Горелов. — Пусть господь спасёт моё несчастную душу.

В этот момент Фёдору даже стало жалко юношу. Все его дворянские привилегии, вся его жизнь, карьера и будущее рухнули под откос. На что он может надеяться? Только на побег от виселицы. В этом случае — пожизненная каторга, долгие годы забвения. Этот аристократ, яркий представитель золотой молодёжи, не осознал масштаб трагедии.

Высылка из Москвы, долгие годы в остроге — лишь малая часть того, с чем ему придётся столкнуться. Газетчики, разрекламировавшие историю, камня на камне не оставят от личности юноши. А в исправительном доме ему не раз и не два доступно объяснят, почему насилие над всякой женщиной недопустимо. И влечёт лишь ответное насилие, в куда более грубой форме.

— Тогда последний вопрос, — произнёс Фёдор. — Где тело?

— Не имею ни малейшего понятия, господин следователь. Я всеми силами игнорировал эту историю. И лишь от своего адвоката узнал, что тело извлекли из могилы.

Своим сверхъестественным чутьём Иванов понял, что парень не врёт. Впрочем, сия загадка может быть спущена на уровень ниже. В конце концов, виновато ли следствие в том, что какие-то сумасшедшие похищают тела пострадавших?

Иванов перечитал протокол допроса и нашёл его безупречным. Протянул адвокату, который тоже сделал вид, что углубился в изучение документа. На самом деле, лишь тянул время. Оплата ему шла по часам. Добавил от себя несколько строк, указав, что подзащитный осознаёт тяжесть злодеяния и молит Её Милость о снисхождении.

Юноша подписал текст, не глядя. Оставался следственный эксперимент. Забегая вперёд, и на нём парень демонстрировал всё безупречно. На станции, где отремонтировали «Ауди», осталось повреждённое крыло. Его помыли, однако же, на внутренней стороне уцелела капелька крови.

Генотип совпал. Ксюша.

После всех формальностей, занявших неделю, Иванов пришёл к убеждению: это он. Алиса действительно погрузилась в события роковой ночи, выудив из них убийцу. Цискаридзе распорядился не возбуждать дело по поводу избиения детектива Святослава. Тому выписали сотню рублей серебром в виде премии и на неделю отправили в отпуск.

И тут читатель, должно быть, зевнёт. Не слишком ли быстрое завершение детективного романа? Где ж это видано, чтобы белое — белое, а чёрное — чёрное? Отнюдь, господа. Ведь мы с вами так и не выяснили, куда подевалось тело. И о каком человеке из своего погружения-сна умолчала обворожительная ведьмочка Алиса.

Глава 13. Безутешный отец

— Вы не смеете! — кричал дюжий мужчина, — не смеете!

— Простите великодушно, проситель, однако в приёме вам отказано, — с каменным лицом отвечал дежурный.

— А я настаиваю… — не унимался посетитель. — Нет, я требую приёма. Сей же момент! Или мне придётся жаловаться в приёмную королевы.

— Королева в Великобритании, — поправил его полицейский. — А у нас, да будет вам известно, сударь, руководит Её Императорское Величество, Екатерина Третья из фамилии Романовых.

Несколькими неделями ранее купец первой гильдии Кирилл Важенов обивал пороги полицейских отделений и других государственных органов. Смерть единственной дочери стала для него непереносимой трагедией. Однако же, она подействовала на него мобилизующим образом. Он не осунулся, не поседел и не постарел. Кирилл ощущал в себе огромную энергию.

— Я — главный потерпевший в деле! — продолжал кричать он. — А узнаю о подвижках из газет. Это неслыханно, неслыханно!

Полицейский закрыл окошко, что вело в «аквариум» — небольшое пространство между отделением, дежурной службой и остальным внешним миром. Мужчина продолжал кричать. Старшина набрал служебный телефон, чтобы спросить совета у Цискаридзе. Даже через закрытое стекло пробивался могучий голос дородного купца.

— Милейший! — сказал дежурный, открыв окошко. — Полно кричать, полно. Его высокоблагородие Генрих Цискаридзе, начальник Центрального отделения, рад выслушать ваши ходатайства. Сей же момент.

— Сразу бы так, — буркнул Кирилл Важенов.

Шагая по парадной части управления, ему хотелось плеваться. Из дежурного секретариата вело две двери. Одна — для простых людей: безудержных пьяниц, домашних скандалистов, карманников, беспризорников. И тех, кто борется с ними: обычных полицейских, без звучных фамилий и родовых гнёзд. Когда-то ему доводилось бывать там. Грязь, пыль толщиной в палец, паразиты и прочие прелести московской жизни.

Была и вторая, для дворян.

Здесь, в парадной части, всё было иначе. Паркет начищен до блеска. В воздухе — лёгкий аромат муската. Из роскошных кабинетов — запах дорогого табака. В сопровождении дежурного Кирилл подошёл к приёмной. Массивная дверь из дуба. Ручки с позолотой. Табличка с надписью «Генрих Цискаридзе» вполне могла бы сойти в Лувре за экспонат современного искусства.

— Извольте здесь обождать, — произнёс дежурный, указав на кожаное кресло, и удалился.

Кирилл присел. За час ожидания ему не предложили ни чая, ни кофе. Ни даже обычной воды из крана. Адъютантка начальника отделения периодически бросала взгляды на купца. Заняться тому было решительно нечем. Гнев его постепенно тоже поутих, сменившись апатией. Наконец, когда его дорогие японские часы отсчитали ровно 60 минут, дверь отворилась.

— Пройдите, — сказал полноватый мужчина. — Валечка, два кофе нам. Вы на сливках будете, сударь?

— Неважно, — сказал Кирилл.

Они вошли в кабинет. Здесь роскошь звучала в каждом предмете обстановки. Дорогостоящие окна со стеклопакетами. Хрустальная люстра. Секретер из красного дерева. Небольшой газон (очевидно, живой!) с лунками и клюшкой для гольфа. Экзотические растения. Шкафы, наполненные раритетными книгами.

— Ну-с, — произнёс Генрих. — Чем обязан?

— Вы меня так и не вызывали, — сказал купец. — Мы обращались по поводу Ксении. Моей дочери — Ксении. Она умерла самой страшною смертью!

— От лица императорской службы полиции приношу глубочайшие соболезнования, — произнёс Цискаридзе, зевнув. — Предварительная версия, она же и основная — смерть в результате ДТП.

Мужчина побагровел. По его суровому лицу пробежала слеза.

— Ксения была крайне осторожной, — сказал он. — Очень осторожной. Как она могла попасть под машину?

— Водитель не счёл необходимым остаться на месте аварии, — продолжал высокопоставленный полицейский.