На фронте в огне - Николай Дмитриевич Кондратьев

Российского и Латышского Рабоче-Крестьянского правительства».

Победоносное продвижение Красной Армии в Прибалтике сильно встревожило империалистов Антанты. Президент США Вильсон спешно послал оружие для белогвардейских частей в Латвии и Эстонии. Великобритания направила в Рижский залив боевые корабли.

Немецкое командование срочно перебросило на помощь отступающим резервные полки. Им удалось остановить латышских стрелков на сильно укрепленных Зегевольдских высотах.

По приказанию Фабрициуса в каждой роте, батарее, эскадроне перед строем был зачитан манифест Советского правительства Латвии, в котором она объявлялась независимой советской социалистической республикой. С глубоким вниманием и радостью слушали бойцы программный документ новой власти. У всех на руках теплые варежки, а под шинелями шерстяные свитеры. Их связали девушки и женщины Видземе в дни, когда орудия гремели еще у Валка и Вендена. И словно бы передали свою любовь и нежность идущим к ним освободителям — отцам, мужьям и братьям.

29 декабря красные полки 24 часа непрерывно атаковали высоты Зегевольда. И не перевес сил, а храбрость и верность долгу принесли атакующим новую победу. Немцы и буржуазные латышские отряды ландсвера отошли на Хинценбергские (Инчукалнские) позиции. Эти высоты Фабрициус помнил по оборонительным боям осени 1917 года. Немцы заранее укрепили оборону — поставили железные и бетонные колпаки на всех высотах и перекрестках дорог и прикрыли траншеи забором из колючей проволоки в семь рядов.

Еще на подступах к Зегевольду Фабрициус, учитывая малочисленность полков, просил командование 7-й армии и главкома Вацетиса срочно пополнить 2-ю латышскую бригаду и усилить ее артиллерией. Командование выделило в распоряжение среднего Псковского боевого участка две трехдюймовые батареи. Всего лишь шесть легких орудий, а на Хинцен-бергских высотах стояли полки немецкой артиллерии. На одного латышского стрелка приходилось 15 солдат врага. И все-таки высоты надо было взять. Падение этого оборонительного района послужило бы сигналом к восстанию для рабочей Риги.

Фабрициус поехал в Венден к председателю Советского правительства Латвии Петру Стучке, чтобы вместе с ним обсудить создавшееся положение. Решили написать специальное новогоднее обращение к красным стрелкам; закончили призывом: «Товарищи, еще один напор и ваши Красные знамена гордо, победно будут развеваться на улицах освобожденной Риги. И рабочая Латвия будет освобождена, и Красное знамя труда станет знаменем Латвии».

Беседу Фабрициуса со Стучкой прервал телефон. Звонил командир 2-й латышской бригады Лельбакс. Он сообщил, что противник сосредоточенным артиллерийским и пулеметным огнем отбил три лобовые атаки. Положение очень тяжелое. Комбриг попросил Фабрициуса принять на себя руководство операцией.

— Выезжаю, — ответил Фабрициус. — Соберите командиров и военкомов.

Согласовав неотложные дела с Васильевым, Ян Фрицевич в автомобиле выехал в латышскую бригаду.

Командирам и военкомам, собравшимся в штабе бригады, Фабрициус прежде всего сообщил о том, что председатель Советского правительства Латвии Стучка пригласил на съезд Советов Латвии товарищей Ленина и Свердлова. А съезд состоится в Риге в первой половине января…

— Как это в Риге? — удивился комбриг Лельбакс. — Ее еще надо взять…

— Рабочая Рига с нетерпением ждет нас, — продолжал Фабрициус. — Рабочих и крестьян насильно загоняют в отряды ландсвера. Но они не хотят воевать с нами. Наших отцов и братьев оккупанты ставят к стенке. Так почему же, товарищ комбриг, мы топчемся на месте?

— В первом полку у меня осталось всего триста семьдесят восемь активных штыков…

— Больше! Я служил в первом Усть-Двинском полку и знаю, что каждый стрелок там стоит дюжины баронских сынков. Да, дюжины! — горячо воскликнул Фабрициус. После паузы он уже спокойнее сказал: — Вы, товарищи, действовали по установившемуся шаблону, бросали стрелков в лобовые атаки, не совсем верно оценивали местность и оборону противника. Вот в чем причина вашей неудачи.

Фабрициус достал из полевой сумки карту, развернул ее и пригласил:

— Подвигайтесь поближе. Давайте подумаем, как лучше провести операцию…

По принятому на совещании плану две усиленные роты должны были обойти Хинценбергские высоты с флангов и напасть на штабы и тылы противника. Основные силы военком предложил ввести в бой на узком участке, подготовив атаку сосредоточенным артиллерийским и пулеметным огнем. Операцию начать в 24 часа, когда господа офицеры в блиндажах будут поднимать новогодние бокалы.

Худощавый, обожженный морозами и ветрами военком бригады Эдуард Апин встал и хрипловатым голосом твердо произнес:

— Товарищи! Намеченный план будет трудно осуществить. Ведь в строю у нас всего тысяча шестьсот пятьдесят стрелков. Мы должны победить врага, имеющего десятикратное превосходство. Скажите честно и прямо об этом каждому стрелку. Подчеркиваю — каждому! Пусть они знают и о том, что рабочая Рига ждет нас и что съезд Советов непременно должен состояться в Риге в первой половине января. Непременно!

В 24 часа на флангах Хинценбергского укрепленного района началась сильная ружейная и пулеметная стрельба. Сразу же открыли огонь орудия, подвезенные к самым высотам. Они проделали проходы в проволочных заграждениях и разбили засеченные пулеметные гнезда. Стрелки поднялись в атаку.

Неожиданная пулеметная стрельба в тылу и стремительный натиск с фронта привели в смятение солдат немецкой «железной» дивизии, оборонявшей укрепленный район, и они стали отходить вдоль полотна железной дороги.

Утром командир «железной» дивизии бросил против атакующих свежий резервный полк и бронепоезд. Бронепоезд открыл сильный огонь, и латышские стрелки залегли. Вражеский бронепоезд неотвратимо двигался к ним. И нечем его остановить. Но вот из ближней березовой рощи грянул орудийный выстрел. Снаряд со скрежетом сорвал дверь бронепоезда. Второй разбил бортовое орудие.

Бронепоезд обрушил огонь на березовую рощу. Густое облако дыма и снега окутало деревья. И все подумали — погибли артиллеристы. Однако из рощи грянул еще один гулкий выстрел, и у самого паровоза взметнулось багровое пламя. Когда рассеялось облако пыли и дыма, все закричали «ура!» — бронепоезд откатывался, отходил.

Огонь из рощи вел Ян Фабрициус. Он был в рядах наступающих и шел вместе с артиллеристами. Когда был тяжело ранен наводчик орудия, Фабрициус встал к прицелу. За время службы в армии военком научился метко стрелять из всех видов оружия… Стрелки залповым огнем опрокинули противника, двинувшегося в контратаку.

— Вперед, на Ригу! — пронеслось по цепи наступающих. — Даешь Ригу!

11

3 января 1919 года военный комиссар Фабрициус передал телеграмму:

«Москва.

Председателю Совета Народных Комиссаров товарищу В. И. Ленину.

Председателю ВЦИК Я. М. Свердлову

Во время боев 31 декабря и 1 января под натиском доблестных латышских стрелков пала передовая твердыня Риги, укрепленная немцами еще в прошлом году, — мыза Хинценберг.

Белые были разбиты наголову, вся их артиллерия и пулеметы были захвачены героями-латышами. Этот бой предрешил падение Риги. Сегодня, 3 января, наши доблестные латышские стрелки принесли в подарок пролетариату Латвии Ригу.

Да здравствует отныне и навсегда красная Рига. Поздравляем вас, наших передовых пролетарских вождей, с этой