Разносчик пиццы - Диана Бош

– Ну все, хватит, – возмутилась Валерия, – прекратите болтать чепуху! Слушать противно.

– Я вас прощаю, – кротко произнесла Аманда. – Все-таки умерла ваша сестра, погиб ваш друг, и у вас должно быть сильное эмоциональное потрясение. Из чего я делаю вывод: вы грубите мне, находясь в состоянии шока.

– Вы бываете несносны. – Валерия достала тонкую длинную сигарету.

Она неспешно зажгла спичку, посмотрела внимательно на огонь, следя за всполохами желто-алого пламени, и потом так же неспешно прикурила. Потянулся мятный дымок.

– Фу, Валерия, как можно курить эту дрянь! – Аманда демонстративно покашляла и зажала пальцами нос.

– Ну почему же. Весьма приличные сигареты с ментолом. И потом, если мне не изменяет память, сигара Артура вас никогда не раздражала. С чего бы это, а? Симпатизируете ему? А может, влюблены?

– Глупости. Просто у вас мерзкие сигареты.

– Я же не рассказываю, как действует на мои нервы запах ваших духов. Кстати, у вас дурной вкус.

– И вовсе нет!

– Да. Чем душиться освежителем воздуха для туалета – а именно этот аромат мне ваши духи и напоминают, лучше бы просто использовали мыло. Запах чистой кожи гораздо приятнее, нежели вонь дешевого парфюма.

Аманда поперхнулась от злости, открыла было рот, чтобы как следует отбрить Валерию, но вдруг передумала. Вместо этого она мило улыбнулась и повернулась к Эрике.

– А вы читали «Беседы с Богом» Уолша?

– Нет. А что там? – рассеянно спросила Эрика, думая о чем-то своем.

– Занятная трактовка реинкарнации, знаете ли. По его мнению, время существует только в человеческом сознании, а различные воплощения одного и того же человека могут происходить одновременно.

– Это как?

– Ну вот, к примеру, один мой знакомый, назовем его Алексей, вдруг начал испытывать страх смерти. Чего только не делал: и у психотерапевта лечился, и лекарства принимал, а все без толку. Он уже в отчаяние впал, но тут ему знакомые телефончик одного известного гипнотизера подкинули. Пришел Алексей к нему, сел в кресло, расслабился, а гипнотизер и говорит: «Я вас сейчас отправлю в ту точку вашего прежнего воплощения, в которой страх смерти возник». И начал его своими пассами в гипноз вводить. Алексей не очень-то верил во все это, но даже не заметил, как заснул. И вот видит он, как идет по узкой улочке средневекового города, торопится домой, где его ждет жена и двое малолетних детей. И когда до жилища остается буквально несколько шагов, он падает замертво, сраженный ножом какого-то нищего бродяги.

Алексей проснулся в кресле гипнотизера, совершенно потрясенный увиденным: убитому в его сне было столько же лет, сколько ему, и не возникло сомнений, что это и есть он сам. Впечатления оказались настолько сильными, что он еще долго чувствовал вкус крови во рту и ощущал щекой мокрый булыжник мостовой.

– Надо же, как интересно! И что было дальше?

– Страх смерти у него прошел. Но с тех пор ему не давала покоя одна мысль: хотелось во что бы то ни стало увидеть лицо своего убийцы. Понимаешь?

– Признаться, нет. – Эрика тряхнула черными кудряшками.

– Лицо убийцы показалось Алексею знакомым, и это заставляло его прокручивать все увиденное в голове снова и снова, пока наконец он не пришел опять к гипнотизеру.

– И что?

– Тот опять ввел его в транс, мой знакомый опять видел себя идущим по узким кривым улочкам. Ему было холодно и очень хотелось есть, и тогда он свернул в знакомый переулок, спрятался за угол и стал ждать. Появившегося прохожего он убил ножом из-за горсти монет.

– Я ничего не поняла, – обескураженно произнесла Эка. – Это что же получается, он тоже когда-то убил человека?

– Да как ты не сообразила?! – От волнения Аманда перешла на «ты», забыв взятый ранее томный и важный тон. – Этим убитым и был он сам!

За окном громыхнуло, и комнату залил свет ударившей поблизости молнии.

– Просто не верится, неужели такое бывает?

– Конечно! Я же не просто так про «Беседы с Богом» Уолша спросила, он там подобные случаи описывает…

– Боже, какая ерунда! – закатила глаза Валерия.

– Представляете, – не обращая на ее реплику ни малейшего внимания, продолжала Аманда, – получается, что где-то по земле бродят наши вторые воплощения, а мы и не знаем… Хотя, может, и хорошо, что не знаем, а то встретимся, и жизнь одного неминуемо закончится смертью. К примеру, вот сидит Валерия, вся в черном, курит, а по стенке бежит рыжий таракан. Как думаете, что она сделает? Правильно, она его тапочкой, тапочкой, и ага! – одна из Валерий погибла.

Валерия усмехнулась.

– Не мелите чушь. Вам, как православной, должно быть известно, что реинкарнации не существует.

– Как это? – притворно изумилась Аманда. – Почему же я чувствую в вас рыжую тараканью сущность?!

Валерия с силой вдавила окурок в пепельницу:

– Похоже, удар гаитянского божества, тот самый, особенно сильный и точный, как раз по Аманде и пришелся.

Разносчику пиццы, молодому белобрысому парнишке с длинными рыжими, как у коровы, ресницами и веснушчатым лицом было не по себе. Он чувствовал себя чужим в сей странной компании, да, по сути, это так и было. Единственный человек, хорошо знакомый ему, – Аманда. Но весь вечер она старательно делала вид, что не замечает его.

Остап даже не сомневался, что это – из-за ее противного друга Макса, хлыща и фата в терминологии тети Розы. Тетушка воспитала Остапа как мать, и он уважал ее мнение. Правда, Роза Марковна и саму Аманду не жаловала, называя ее вертихвосткой и ветреницей, но тут Остап с ней был не согласен. Очаровательной и веселой девушке просто не везет в жизни! А все оттого, что она выбирает спутников по внешности, не пытаясь заглянуть в их душу. Иначе бы давно поняла, что он, Остап, для нее идеальная пара. Потому что очень давно и сильно ее любит.

Кажется, ему было лет шесть или семь, а ей – около одиннадцати, когда он первый раз ее увидел. На ней было воздушное розовое платье с пышной юбкой, на ногах – лаковые розовые туфельки, такие красивые, будто только что с экрана. Нет, она вся была как девочка с экрана, с обложки и, наверное, знала это. Она стояла во дворе, ни на кого не обращая ни малейшего внимания, и кормила голубей. Что он мог сделать, чтобы она его заметила? Только разогнаться и прыгнуть в самую гущу стаи птиц. Но Аманда не оценила его порыва. Испуганные голуби взлетели, а она назвала его дураком.

Он и чувствовал себя таковым: не смог ничего лучше придумать, кроме как ее разозлить.

Потом она выросла, и ее стали часто провожать домой друзья. А он каждый раз, увидев ее с новым парнем, безмолвно страдал, худел, бледнел и, что больше всего приводило в негодование тетю Розу, начинал хуже учиться. Праздник в его душе наступал только тогда, когда Аманда оставалась одна. И он с новой силой пытался ее завоевать, но каждый раз терпел фиаско.