Тайна сабаев - Владимир Шмельков

– Что ты, Бека-Чир, и твои гуры позволяете себе в гостях у нашего рода?! Гуабонг, на которого пытался напасть твой безголовый лай, – член моего рода, и имя ему Ллой! Он гур и посланец самой Мары! Его кровь – аху, как и кровь любого сабая! С вами, кыпчанами, об этом договор! Ваш охотник хотел договор нарушить, и Ллой убил его правильно. Ллой спас от душителя бо Улу – будущую элою вашего Камора. Камор должен быть ему благодарным!

Кыпчаны немного поутихли, но продолжали бросать яростные взгляды то на Ллоя, то на труп своего сородича. Их вождь Бека-Чир выкрикнул в гневе:

– Камор пропал! Его похитили гуабонги!

– Почему вы так решили? – спокойно спросил его Холдон.

– Мы нашли в своих угодьях мёртвое тело одного из них с проломленной головой. Гуабонги похитили Камора!

Холдон пригладил свою бороду.

– Ответь мне тогда, Бека-Чир, зачем гуабонгам убивать своего?

– Зачем? Да потому что они дикие злобные амрэки, рождённые Хавоем, они убивают и своих, и чужих!

– Ты не прав, вождь. Ллой – защитник апшелоков, хотя и гуабонг.

Кыпчана слова Холдона не убедили.

– Гуабонги – враги! Мы должны вместе с вашим родом найти их и истребить всех! Они убили у реки и похитили Камора, а также убили двух наших сабаев – на берегу их тела! Я нашёл там дубину, она очень тяжёлая и принадлежала гуабонгу. Апшелоки такие не носят. Вот она!

Ллой узнал дубину Камъяна, но промолчал. Кыпчан продолжил:

– Ваш гуабонг знает, где пастоя его рода. Он должен нам показать!

Вождь сабаев помолчал немного, о чём-то раздумывая и почёсывая свою волосатую грудь, потом медленно изрёк:

– Пастоя Ллоя за много, много переходов отсюда. Он ушёл от своих по зову Мары, чтобы спасти от маунта сабаев. Я правильно говорю? – Холдон бросил взгляд на гуабонга. В ответ тот приложил руку с окровавленным патругом к груди.

Бека-Чир опять вскипел.

– Кровь кыпчанов – аху! – в сердцах выкрикнул он. – Гуабонг нарушил аху и должен умереть!

Холдон нашёл веский аргумент в защиту своего сородича.

– Мара защитила его от дубины вашего глупого сосунка, я не могу назвать его гуром, – мы все видели! Не стоит тебе, Бека-Чир, искать вражды с родом сабаев. Мы даём вашим варам бакаров. Ссора между нами нарушит закон предков. Если вы найдёте Камора до того, как Сун станет полным, мы ждём вас на той. В этот день Камор станет нашей Уле бакаром. А теперь забирайте тело своего недостойного сородича и идите с миром. Помните, что сабаи всегда рады обменяться с вами добычей. Удачной охоты!

Холдон первым пошёл к спуску, а за ним остальные гуры. Шагая среди охотников своего нового рода, Ллой ловил на себе злобные взгляды апшелоков-кыпчанов.

Спускаясь по камням к пастои, Холдон бурчал себе под нос, но следовавшие за ним сородичи, его слышали:

– Никому не позволено убивать сабаев, а тем более кыпчанам. Тот, кто не соблюдает обычаев предков, глуп, как амрэк. Я бы сам убил того сосунка, если б меня не опередил Ллой.

Уже у входа в пастою он обернулся и крикнул:

– Ты хороший охотник и воин, гуабонг! Я рад, что Мара послала нам именно тебя!

А когда вся группа вошла под каменные своды, вождь подошёл к Ллою и тихо спросил:

– Пастоя твоего рода правда далеко, далеко?

Тот приложил руку к груди.

– Я так и подумал. Ели бы меня Мара позвала на помощь каким-нибудь чужакам, я бы им ни за что не показал дорогу к моей родной пастои. – Холдон бросил хитрый взгляд на молодого охотника, потом уточнил – Если только праматерь сама меня не попросила бы об этом. Скажи мне, Мара просила тебя отвести кыпчанов к твоему старому роду?

Ллой замахал перед лицом руками и оскалился.

– Значит, я держал правильный ответ перед Бека-Чиром, – сделал вывод вождь. – Пойдём, сядем у дальней стены, мне есть, о чём тебя расспросить. – Он положил руку на крепкое плечо гуабонга.

Проводив кыпчанов, остальные охотники занялись своими повседневными делами, а Холдон с Ллоем отошли в глубь пастои и сели друг напротив друга на каменном полу.

– Расскажи мне о себе, – попросил вождь. – Ведь, кроме того, что тебя послала нам Мара, я о тебе ничего не знаю. Есть ли у тебя хлоя, и кто твой одер и ётэ?

Ллой скривил губы и положил ладонь на свою макушку. Жест был понятен любому: и гуабонгу, и апшелоку. Он означал, что тому, кто его сделал, что-то непонятно.

– Что? Хлоя – это одер, ётэ и обри. Раз обри, два обри. Мбир, Сея и Ула – хлоя. Ула для Мбира и его элои – обри.

По лицу гуабонга вождь увидел, что тот в полной растерянности.

– Вара родила Улу, её имя Сея. Понятно? – пытался он разъяснить.

Ллой прижал руку к груди и кивнул головой.

– Хой, Маре, что вразумила тебя! Сея для Улы – ётэ, а Мбир – бакар Сеи.

Я Холдон, у меня есть элоя, ты её знаешь, это Хоху. У нас с Хоху есть обри, он ещё мал. Я тебя спрашиваю, есть ли у тебя одер и ётэ?

Из путаных взаимоотношений в роду сабаев Ллой понял только, что ничего подобного в его бывшем роду нет. Он попытался объяснить вождю, что его сородичи живут по-другому. Имя родившей его вары было ему известно, и только. Никакого деления на одера, ётэ, обри и прочих в его роду не существует, и это не мешает никому из гуабонгов жить. Аху на вар нет. Если ты охотник, любая вара тебе доступна. Однако бывают на этой почве частые драки между гунгами. Детёныши принадлежат всем, ведь их дарит Амэ, и каждый взрослый имеет право учить молодняк и наказывать. Едят детёныши вместе с остальными. Если вара рожает сразу двоих, одного из них убивают – таков древний обычай. Если долго, долго нет пищи, особенно в хавой, убивают маленьких вар и поедают. Ллой пояснил вождю, что никогда не прикасался к мясу не только гуабонгов, но и апшелоков – оно ему не нравится, поэтому частенько приходилось голодать.

Холдон слушал рассказ нового сородича с интересом. Его удивляли обычаи, по которым жили гуабонги, более того, они его даже возмущали. Не зря же говорит предание, что эти низколобые полуапшелоки-полуамрэки вышли из-под земли, и породил их злой Хавой. Однако Ллою о своих чувствах вождь ничего не сказал. Этот молодой охотник теперь был частью его большой хлои, и с этим нужно считаться.

– Слушаю я тебя и не могу понять, – продолжил свои расспросы Холдон, – как тебе, невкусившему мяса врага, будь то гуабонг или апшелок, удалось стать настолько сильным и смелым, чтобы противостоять маунту?

– Это просто, вождь, – ответил ему Ллой и усмехнулся. – Праматерь гуабонгов Амэ – маунт.

Холдон был поражён.

– Гуабонги живут в одной пастои с маунтами?!

– Нет, не живут. Гуабонги поклоняются Амэ, а она – маунт. Кровь маунта – аху.

– Так ты хочешь сказать, что та самка маунта не тронула тебя только потому, что ты гуабонг?