Солнечный свет - Юлия Бровинская

поэтому тебя и позвала, чтобы показать этой несчастной девушке, – она опять махнула на Ванессу указывающим жестом, – как должна выглядеть та, которая может вызвать половое возбуждение Защитника. И чтобы ты посмотрела на то, как другие желают попасть на твое место!

Все ясно! Меня вызвали на очередную воспитательную беседу. Она периодически так поступала. Мойра смириться не может с тем, что кто-то не испытывает к ней благодарности. Но мне нужно получить разрешение на выход и поэтому я сделала попытку соврать. Почему попытку? Все потому, что ложь мне давалась с трудом. Слова словно в зубах застревали, не могли без запинки свободно сорваться с языка. Возможно, долгая немота так на мне сказалось, но когда я пыталась солгать, мне приходилось буквально тужиться, чтобы выдавить из себя хоть слово. Лицо краснело, я сопела, заикалась – чем не раз веселила своих подруг. Ради смеха они просили меня специально солгать о чем-то.

– Я постараюсь…изменить…свое…к ним…отношение, госпожа Мойра, – даже потемнело в глазах от натуги. – Если вы позволите мне как другим пансионеркам…– эти слова произнесла более гладко, – мне с подругами в город выходить. – Закончила я на одном выдохе.

Мойра подозрительно сощурилась.

– Сбежать надумала?

–А мне есть куда?! – зло и обиженно огрызнулась я. – Я сирота, к кому я могу убежать? Ни жилья, ни работы, ничего у меня нет. Как я выживу, если убегу? Где смогу спрятаться от вас? Только за стеной!

– Рада, что ты это понимаешь, – довольно кивнула Мойра и перевела взгляд на Ванессу. – Вставай, – приказала она ей. – Я придумаю, куда можно тебя пристроить. Допекла ты меня уже вконец.

– Спасибо, госпожа! – счастливая Ванесса вскочила на ноги. Зажала ладонями рот в неконтролируемом порыве радости, чтобы не завизжать.

А Мойра, глядя на меня с всезнающей улыбкой на лице, продолжала.

– Утреннее происшествие, меня очень опечалило. Я поняла, что слишком доверяла стремлению своих девочек к комфортной жизни. Кроме желания материальных благ, у них, к сожалению, есть и другие. Совсем не правильные. Которые они по своей глупости не способны контролировать до того как выполнят возложенную на них миссию. И, боюсь, Санни, что и ты такая же.

Раскусила меня как орешек! Я разочарованно опустила глаза.

– Значит я не получу разрешения?

– От чего же?– неожиданно великодушно отозвалась Мойра, – я не тюремщица и ты свободно вместе с Алисой и Златой можешь выходить на прогулки, но…

– Но?– вскинула я на нее взгляд.

– Но вас будет сопровождать моя новая помощница, – и Мойра повернулась к Ванессе, – ты хорошо знаешь, квартал вокруг пансиона? – задала она ей вопрос.

– О, да! – воодушевленно отозвалась Ванесса, – с тех пор как с Феникса в Нью-Таун переехала, только здесь и бывала. Вдоль и поперек его изучила.

– Прекрасно! – кивнула Мойра, – будешь сопровождать моих девочек на прогулках. Многие из других городов и местности не знают. Заблудиться могут. – Она насмешливо улыбнулась, растягивая последние слова, с явным намеком произнесла их.

Теперь у Мойры были не только дополнительные руки, но и глаза…

Глава 14

Но электронную карту ключ от лифта я получила лишь в следующем месяце. Уже всем его раздали и Алисе, и Злате, а мне все никак. А без ключа со здания не выйти. Разве что через окно в единственный и последний полет вниз головой отправиться.

За выдачу и учет ключей теперь отвечала Ванесса и уж она насладилась своей местью мне сполна. Вызывала меня к себе на склад каждый день, чтобы выдать ключ. Я получала его, шла переодеваться на выход в город, а потом оказывалось, что он не рабочий. В бешенстве я возвращалась обратно и швыряла ей его на стол, а она с безмятежной улыбкой делала круглые глаза и обещала на завтра заказать мне новый. И так в течении месяца. Складывалось такое впечатление, что она мне не только за сломанный в детстве палец мстит, но и за свое двухгодичное унижение – за то, что ее так и не взяли в программу обиду лично на меня держит. Я в лоб и спросила ее об этом. На что она мне ответила, что да! Во всех ее бедах я виновата. Особенно в том, что она не получила всех тех жизненных благ что ей предназначались. Это я, оказывается, их у нее украла. Я не хотела в программу, а она мечтала в нее с детства попасть. С тех пор как случайно подслушала разговор между Элоизой Паркинсон с Сальмой на эту тему. Ванесса не постеснялась со мной своими обидами поделиться. Появившись в приюте, я, оказывается, заняла ее место! Не будь меня, то ее бы отправили к Мойре. Вот так я ей жизнь, получается, сломала.

Но ее обида и неприязнь не только на меня распространялась. Других пансионерок она также вниманием не обделила. Все, по ее мнению, были здесь не заслуженно.

– По каким стандартам вас сюда набирали? – ехидничала она в своей кладовке, когда Мойра ее не слышала, – ни одной красивой и близко нет!

Перед лицом же Мойры или ее верных помощниц, она выслуживалась старательно. Следила за всеми и доносила хозяйке малейшие промахи девушек. Кто говорил с мужчиной на улице, кто, на что потратил небольшую сумму кредитов, что, выдавалась пансионеркам перед выходом в город, о чем сплетничают за глаза о самой Мойре – в точности докладывала.

Вскоре ее возненавидели абсолютно все.

И вот, наконец, не иначе как ей самой надоело или Мойра приказала больше не мучить Санни Смит, ключ заработал и для меня был открыт доступ в лифт. Теперь датчики в днище кабины зафиксировали мой вес, и я вместе с подругами смогла спуститься на первый этаж высотки. Без исправной карты ключа лифт не начинал движения, отказываясь вести лишнего пассажира вниз. Злата уверяла, что только с молчаливого одобрения хозяйки пансиона, могли происходить предыдущие странности с ключом. Я была с ней полностью согласна. Еще один воспитательный прием от Мойры для усмирения непокорной пансионерки.

Когда я жила в приюте – меня и других детей дальше прилегающей к зданию территории окруженной высоким забором не пускали. Всегда существовал риск, что ночные твари каким-то образом могут проникнуть в город и поэтому дома строились очень высокими и без лестниц, а более низкие здания окружали дополнительной преградой в виде бронированного забора. Проникнуть в приют незамеченным у Него не получилось бы. Слишком много свидетелей. А массовое убийство в городе без следов пожирания вызвало бы у людей ненужные вопросы. Раскрывать же их гнилое нутро Он