Субмарин - Андреас Эшбах

На самом деле вообще не похоже, чтобы Плавает-Быстро в принципе собирался помогать мне в поисках. На мой вопрос, когда и как эти поиски должны продолжиться, он отвечает лишь, что мне надо набраться терпения.

И я терплю. Я ведь здесь всего неделю, говорю я себе, а что вообще такое одна неделя? По сути, я еще ничего не знаю. И отправляться в путь самостоятельно – плохая затея, это я уже сейчас понимаю.

Спустя два дня, вскоре после того как мы разбили лагерь под защитой пары скал, ко мне подплывает Белый-Глаз и жестом приглашает следовать за ней. При этом она машет мне строго, как старая школьная учительница провинившейся ученице. Всегда-Смеется нигде поблизости не видно, поэтому я следую за Белый-Глаз с неприятным чувством, которое всё усиливается, по мере того как мы удаляемся от лагеря. Невольно я начинаю вспоминать, что я такого делала и говорила сегодня, что из этого оказалось неуместным.

Когда мы уплываем из зоны видимости, она останавливается возле роскошной стены из кораллов. Ее слепой перламутровый глаз поблескивает, когда она машет мне рукой, чтобы я подплыла поближе.

– Мне очень жаль, если я нарушила какой-то ваш закон, – говорю я жестами. – Это было не нарочно.

Она качает головой.

– Дело не в этом. Не переживай. Я хотела поговорить с тобой, потому что ты пришла к нам от людей воздуха и вот уже какое-то время живешь с нами. Я бы хотела знать, как тебе нравится у нас.

Я почему-то не могу поверить своим глазам. До сегодняшнего дня она не удостоила меня ни одним взглядом.

– Мне очень хорошо у вас, – уверяю я и говорю чистую правду. – Все очень милы со мной. Мне кажется, что здесь я больше дома, чем там наверху, откуда я пришла. И я узнаю очень много нового о жизни в море.

– Мне кажется, все очень рады, что ты с нами, – с достоинством отвечает она. – И я думаю, что дело совершенно не в том, что, ты по их мнению, обещанная нам Посредница. Это может быть правдой или нет, мы ведь не знаем, что она за человек.

Я склоняю голову на бок, жест, которому я научилась здесь, среди субмаринов. Так они говорят: «Раз ты так говоришь, я не буду спорить».

– Так считает Плавает-Быстро, но я не знаю, что это значит, – признаюсь я. – Вообще-то я просто девочка, которая ищет своего отца.

Белый-Глаз задумчиво смотрит на меня.

– Наверняка с тех пор, как ты приплыла к нам, ты многое узнала о том, как живет твой отец и как он рос, и теперь можешь лучше представить его себе, не так ли?

– Да, конечно, – торопливо соглашаюсь я. – Но я хочу не только представлять его себе. Я хочу встретиться с ним наяву.

– Если этому суждено произойти, это непременно произойдет, – отвечает она небрежными жестами, как будто для нее это не особенно важно. – Но тебе следует задуматься и о том, что ты будешь делать после.

Да уж. Если бы я это знала. Мои руки замирают в нерешительности.

– Сейчас я и правда еще не готова дать ответ на этот вопрос, – начинаю я медленно. – Например, я боюсь, что из меня никогда не выйдет охотницы.

Белый-Глаз пожимает плечами.

– Это не страшно. Есть много других вещей, которые можно делать на благо племени. – И тут она спрашивает: – Ты когда-нибудь думала о том, чтобы завести детей?

– Простите? Если честно, – как будто сами по себе отвечают мои руки, – я сама еще чувствую себя ребенком.

Она лишь усмехается.

– Всем так кажется до тех пор, пока у них не появляются дети. Как бы то ни было, ты как раз в подходящем возрасте. Ты могла бы проявить благосклонность к кому-либо из мужчин и предоставить всё дальнейшее судьбе. Как насчет Ныряет-Глубоко?

Я совершенно растеряна.

– Ныряет-Глубоко?

– Я знаю его с детства, – говорит она. – И я знаю, что ты пришлась ему очень по душе. Но он робеет, потому что считает тебя обещанной нам Посредницей.

– Я думала, у всех в племени уже есть пара, – озадаченно признаюсь я. – Плавает-Быстро и Всегда-Смеется, Двенадцать-Жабр и Длинная-Женщина…

– О нет, – качает она головой. – Это совершенно не так.

Разговор принимает такой поворот, какого я себе в жизни не могла представить, но в чем-то она права: если я действительно рассматриваю вариант покинуть людей воздуха и остаться с субмаринами, мне следует задуматься о том, что будет через год, два или три, а не только в ближайшие пару недель или месяцев. Мне необходимо отдавать себе отчет в том, какой в таком случае могла бы быть вся моя дальнейшая жизнь.

– Эта мысль пугает меня, – признаюсь я наконец. – Моя мама была человеком воздуха, мой отец – человеком воды. Я не знаю, что будет, если у меня родится ребенок. Сможет ли он вообще жить под водой.

Она понимающе кивает.

– Никто никогда не знает заранее, будет ли у ребенка дыхание. Такова жизнь.

Я не понимаю, что она хочет этим сказать, но то, что она вопросительно смотрит на меня и так терпеливо ждет, что я найду ответ внутри себя, и правда помогает мне найти его.

– Нет, – отвечаю я, – для начала я в любом случае хочу отыскать отца. А потом уже посмотрим. Но не раньше, чем я найду его.

Белый-Глаз задумчиво смотрит на меня, а потом произносит:

– Хорошо отдавать себе отчет в том, чего ты хочешь, а чего нет. Сейчас закончим на этом наш разговор. Когда произойдет то, чего ты желаешь, вспомни, что мы были бы рады тебе.

И с этими словами она отпускает меня.

Когда я возвращаюсь в лагерь, там никого нет, кроме детей и Полоски-на-Животе, которая за ними приглядывает. Она с любопытством смотрит на меня, и я снова чувствую между нами что-то, какое-то притяжение или напряжение, и я снова не знаю, что сказать.

Она, видимо, тоже не знает. Она лишь улыбается и смотрит в сторону, но потом поворачивается ко мне и спрашивает:

– И? Досталось тебе?

Ага, значит, такого рода беседы со старейшиной иногда бывают и нравоучениями!

– Нет, – отвечаю я. Потом подгребаю поближе, опускаюсь на песчаное дно рядом с ней и добавляю: – Она спросила, не хочу ли я выбрать себе мужчину.

Полоска-на-Животе беззвучно смеется.

– Это хорошая идея.

Снова молчание. Мы наблюдаем, как Послушный-Послушный, который сегодня действительно очень послушен, увлеченно играет с другим малышом в ракушки.

– Сложно было завести детей? – спрашиваю я и при этом чувствую себя невероятно глупо. Но ведь я действительно хотела бы это знать.

Полоске-на-Животе мой вопрос, похоже, совсем не кажется глупым.