Движение к цели - Дмитрий Ромов

— Да, — соглашаюсь я.

Он кивает на стул перед собой и делает знак официанту, чтобы мне принесли еду. Киргиз присаживается рядом.

— Знаешь меня? — продолжает он спрашивать.

— Да, — снова говорю я. — Ты Паша Цвет.

— Ну надо же, — удивляется он и поворачивается к Киргизу. — Ты что ли ляпнул?

— Не, я ничего не говорил, — пожимает тот плечами.

— И как узнал? — спрашивает Цвет. — На афишах вроде меня не печатают.

Лицо у него обычное. Ни уродливое, ни красивое и даже, можно сказать, незапоминающееся. Волосы не длинные, но и не короткие, нормальные. Широкие монгольские скулы, блёклые, глядящие в упор, карие глаза, плотно сжатые губы и массивный подбородок. Он вообще, выглядит довольно массивно, несмотря на свою молодость.

— Ну, так. Догадался. Пацаны рассказывали, как ты выглядишь.

Он морщит лоб, о чём-то думая. Я осматриваюсь. В зале почти никого нет. Интерьер неуютный, почти дешманский, но пахнет хорошо. Запах напоминает мне, что я голодный. Мне и Киргизу приносят шашлык.

— Ешь, — говорит Цвет. — Я решил посмотреть, что за Илья Муромец тут у нас завёлся, а ты так вроде и на Алёшу не тянешь Поповича. И как же ты сумел столько народу перебить? Нет, я понимаю, они кретины, включая Джагира, но их всё-таки пятеро было.

— Один уходил за пивом, — отвечаю я, поглядывая на чудесно пахнущий шашлык. — Боня. А остальные слишком расслабились. Их же больше было, вот и не ожидали, что что-то может пойти не так. Думаю, чисто психологический момент.

— Психологический? — переспрашивает он и смотрит на Киргиза.

Тот, жадно рубает шашлык, успевая, впрочем, равнодушно поглядывать по сторонам и на меня тоже.

— Ну да. Плюс элемент везения.

— Элемент?

— И неожиданности, — добавляю я.

— Вот значит как… — говорит Паша задумчиво и слегка покачивает головой. — Да ты ешь-ешь.

Не нравится мне эта беседа. Не понимаю цели. Для чего? Хочет меня наказать? На место поставить? Чего он добивается?

— Но я хочу сказать, их нападение было ничем с моей стороны не спровоцировано.

— Неужели?

— То что я, якобы, говорил о его сыне, это неправда, — я намеренно не использую воровской жаргон, чтобы он не думал, что я стремлюсь казаться своим. — Пусть тот, кто это утверждает, скажет, когда, что и где от меня слышал. Пусть мне скажет. Но он не скажет, потому что такого не было. А Джагу я, если бы его не загребли, своими руками бы задавил. Это подтверждаю. Потому что он моего отца пырнул и сделал инвалидом. Причём, беспричинно. Так что да, я на него имею зуб.

— Ну, ты сильно-то здесь не гоношись, ты его отца тоже инвалидом сделал, вообще-то.

— При всём уважении, — говорю я, — он уже и был инвалидом. Как физически, так и психически.

Киргиз хмыкает и лыбится.

— В натуре, Цвет, он реально инвалид конченый, на всю голову дебил, — говорит он.

— Да ладно, не кипишуй, — успокаивает меня Цвет. — Тебе же Киргиз сказал, никто не предъявляет, за Рыжего тоже. Я так понял, он тоже сам налетел?

— Кто, Рыжий? Ну да, — подтверждаю я.

— Мне вот интересно просто, кто ты такой? По жизни, так сказать.

— Да никто. Лошара по-вашему.

— Ну, а чё ты делаешь, лошара? — чуть прищурившись и хмыкая, говорит он. — С чего живёшь?

— Школу заканчиваю. Вот и всё, в принципе.

— В натуре, лох, — соглашается Киргиз.

— А про ставки ты Каху надоумил?

Я пару секунд размышляю, что ответить, но решаю, что смысла врать нет.

— Ну да, — киваю я. — Но они, в общем-то с Рыжим там мутят, я вообще не при делах. Может поставлю как-нибудь, если Рыжий позволит.

— По ходу щас он у тебя будет разрешение спрашивать, — ржёт Киргиз.

— Да не, зачем, мы с ним все вопросы закрыли, ты сам видел, — возражаю я.

— Закрыли, ага, а то я Рыжего не знаю, — криво усмехается он. — Жди подлянку в натуре. Но как бы это дело не моё. С лохом можно чё угодно делать. Ты ж сам сказал, что лох, я тебя за язык не тянул, да? Цвет, раз он лох, может и не говорить?

Цвет молча кивает.

— Ладно, — пожимает плечами Киргиз. — Скажу. Ты хоть и наделал дел, но считай фарт словил. Цвет тебе предъявлять не будет. Потому что одноногий берега попутал, ему так и так надо было рога поотшибать. С Рыжим всё порешали, Каха сказал, он не прав был. Претензий нет. Живи.

Хорошо. Только странно. Меня что, ради этого сюда притащили? Чтобы сказать, что не имеют ко мне претензий? Нет, что-то им надо. А может, просто любопытно стало, кто это такой дерзкий завёлся?

— А ты откуда про тотализатор знаешь? — спрашивает меня Цвет. — В смысле, что и как делать надо. Работал где-то?

— Ну… — я делаю паузу, что сказать-то ему… откуда-откуда… — Читал… Интересовался вопросом.

— А Алика откуда знаешь?

— А я Алика не знаю, — пожимаю я плечами.

— Как так? — хмурит он брови. — Ты ж к нему Каху привёл.

— Альберта, — напористо говорит Киргиз. — Чё не знаешь что ли?

— А… не сообразил просто… Ну мне сказал один чел, который ходит в бар к нему, типа попробуй там.

— Чел?

— Клиент его.

Оба они пристально смотрят на меня, но больше ничего не говорю.

— А про казино ты ничего не читал? — спрашивает Цвет.

— Ну, так… кое-что. В принципе представляю.

— Понятно, — говорит он.

Теперь и мне более-менее понятно. Хочешь катран открыть?

— Посмотрим, как у тебя со ставками дело пойдёт. Если что, дёрну тебя. Может, спрошу чего. А может и нет. Это всё. Киргиз, погнали.

Так и есть, хочешь.

Они встают и Киргиз на ходу запихивает в рот последний кусок мяса. Я оборачиваюсь и смотрю им вслед. Цвет идёт широко расставив плечи. «Человек шагает, как хозяин необъятной Родины своей». Настоящий барин и господин…

Жрать охота, но с его руки мне есть как-то не пристало. Поэтому я тоже поднимаюсь из-за стола и выйдя из ресторана, иду на остановку. Доезжаю на автобусе до «Мужской одежды» и по пути к дому захожу в гастроном на проспекте Ленина, тот, что со временем получит в народе название «Белая лошадь».

Покупаю кефир, котлеты, сделанные как бы из мяса, но в основном из хлеба, сушки и макароны. А ещё пакет зелёных кофе-зёрен. Бинго! Откуда и какой сорт неизвестно. Но, как говорится, не до жиру. Надо теперь кофемолку раздобыть. Интересно, электрические уже существуют?

С этими трофеями иду домой и по-быстрому сочиняю обед. Вернее, делаю его разнообразнее, потому что в холодильнике имеется сваренный мамой борщ. Отца дома нет. Он, как и