Планета в косметичке. Путеводитель по миру для девушек со вкусом - Жанна Голубицкая

Сначала мне казалось, что чистота эксперимента пострадает: в Иран пришлось взять мужа (одиноких европейских женщин в страну просто не пускают). Однако потом выяснилось, что не будь супруга — не писать бы мне эти строки, а гнить в зиндане (тюрьма для оскорбивших исламскую мораль). Но обо всем по порядку…

Каждый турист, ухитрившийся получить визу в Иран, снабжается памяткой, чего в стране делать недопустимо и за что даже иностранец карается смертной казнью. Мужчинам крайняя мера от исламского правосудия светит только за провоз и распространение наркотиков, а вот для женщин таких пунктов гораздо больше: появление в общественном месте в непристойном виде (то есть всего лишь без головного убора), запах спиртного и вообще «антиисламское» поведение, под которым может подразумеваться все что угодно. Всем женщинам, отбывающим в Тегеран, рекомендуется покрыть голову — и я, недолго думая, купила в аэропорту кокетливую розовую косынку в тон куртке.

Суровый прием

Для полноты ощущений мы воспользовались услугами Иранской национальной авиакомпании имени Воли Аллаха. На борту нас встретило странное создание в бесформенном черном одеянии и платке, почти полностью скрывающем лицо, и, глядя в пол, произнесло: «Салам Алейкум!» Только заметив крошечную эмблемку на рукаве, я догадалась — это стюардесса. Перед взлетом в салоне включился монитор; на экране возник старец в чалме и затянул молитву. Все шесть бортпроводниц выстроились в ряд и насупились, вызывая мрачные ассоциации с женщинами-камикадзе, захватившими заложников мюзикла. За весь полет ни одна из стюардесс так и не улыбнулась…

В аэропорту Мехрабат нас встретил представитель турфирмы — пожилой иранец с четками в руках. Обрадовавшись его неплохому английскому, я поспешила узнать причину странного поведения стюардесс.

— Исламское правительство становится все либеральнее к женщинам: им даже разрешили работать бортпроводницами, — гордо заявил господин Фархади. — А улыбаться и разговаривать с пассажирами им запрещено законом. — Затем, скептически оглядев мой розовый наряд, Фархади проговорил: — Я человек верующий, и вам будет трудно со мной общаться. Один мой дальний родственник женат на русской, они живут здесь — в Тегеране. Если ее муж не будет против, я попрошу Олю завтра показать вам город. А насчет одежды… Я не советую выходить в город в таком виде.

И он достал из пакета черный сверток…

Зимний Тегеран показался вполне приветливым: сияет солнце, восемнадцать градусов тепла, вдали видны заснеженные вершины гор… Большой, шумный, вроде бы европейского вида город — магазины, рестораны, англоязычная реклама — и вдруг резким контрастом — множество черных фигур на улицах! Абсолютно все женщины в темных одеждах. Спасибо гуманной турфирме: меня нарядили не в чадру (глухое покрывало, которым пользуется большинство местных женщин), а всего лишь в хиджаб — что-то вроде плаща из плотной черной ткани.

Эротичная паранджа

Всю дорогу до отеля муж поглядывал на меня как-то странно… А едва попав в номер, убранный с восточной негой, стал проявлять склонность выполнить свои супружеские обязанности…

На огромном ложе с шелковыми покрывалами и подушками я чувствовала себя по меньшей мере шахской наложницей. Во мне даже появилась некая игривая стыдливость. Я возбудилась даже не в процессе интимных ласк, а как только с меня сорвали паранджу. Мой муж с десятилетним стажем тоже продемонстрировал редкостное рвение и страсть.

— Ты такая… загадочная! — пояснил он свой порыв. — В этой тряпке есть какая-то скрытая эротика…

И правда, выглядывая на мир из-под паранджи, испытываешь волнующее ощущение: тебе есть что прятать, а мужчине — о чем мечтать и вожделеть. Чадра скрывает от нескромных взоров — и наделяет изюминкой, о которой окружающие могут лишь догадываться и фантазировать. Ведь запретный плод — всегда сладок! Кажется, стоит приподнять полы хиджаба, показать только щиколотку — и все мужики у твоих ног!

Мы собираемся поужинать где-нибудь в городе, и я лезу в чемодан, чтобы переодеться. Муж недоумевает: зачем? Ведь в Тегеране чадра — наряд для любого случая, что подразумевает значительную экономию на прочих туалетах. Надо купить «выходную» паранджу, думаю я и оставляю чемодан в покое.

Марш на свою половину!

Утром у нас в номере зазвонил телефон, и женский голос запричитал по-русски:

— Извините, что я вас подвожу, ведь господин Фархади так просил показать вам Тегеран… Но меня не отпускает муж!

— Где он сейчас? — оперативно реагирую я.

— Уехал на работу, но все время звонит, проверяет…

Через полчаса я сижу дома у Оли, в просторной квартире, устланной коврами. Оля, миловидная худенькая блондинка с огромным количеством золотых украшений: на шее, руках и даже ногах… Угощает меня ароматным чаем из пиалы, а сама курит кальян с яблочным табаком.

— С Азади мы познакомились в Питере, — рассказывает Оля, — вместе учились в медицинском. Он был такой веселый, красиво ухаживал… Все говорили: вот, мол, закончит учебу и бросит тебя, уедет домой. А он не обманул, замуж позвал…

Приехав на мужнину родину, Оля быстро поняла, что отныне ее удел — сидеть дома и чистить ковры. Весельчак Азади вдруг стал жутко строгим мужем. Ольгу на работу не пустил: ведь она врач, а это невообразимая профессия для жены порядочного мусульманина! Осматривать больных для женщины у них — приблизительно то же, что стоять на панели у нас. Оле еще повезло: ее муж хирург и неплохо зарабатывает — а то бы горбатиться ей на какой-нибудь низкооплачиваемой работе, признанной исламским государством годной для женщин. Одиноким, а также тем, чьи мужья не могут нормально обеспечивать семью не возбраняется работать — но только в определенных местах. Можно, например, торговать на базаре или в магазине, наниматься няней к ребенку или сиделкой к престарелой иранке, быть санитаркой или уборщицей в женском отделении больницы. Большая удача для женщины с высшим образованием — устроиться преподавателем в школу для девочек. Не запрещено трудиться и в сельском хозяйстве — однако везде представительницам прекрасного пола платят гораздо меньше, чем мужчинам. При этом женщин полностью закрыты все творческие и научные профессии, а также та часть сферы обслуживания, которая подразумевает постоянный контакт с мужчинами. По сравнению с другими иранскими мужьями Олин супруг еще прогрессивен: иногда в люди выводит, маме в Питер позволяет звонить… По пятницам (это выходной в Иране) они ходят в гости к друзьям и родственникам мужа, но там Оля сразу попадает на женскую половину дома — сидеть за одним столом с мужчинами не принято. Впервые оставшись наедине с местными женщинами, Ольга чуть не расплакалась; теперь привыкла и уверяет, что иногда на «женской половине» бывает даже весело. Именно там она выучила персидский язык; на дамских посиделках «ханумки»[1]скидывают свои паранджи и оказываются почти такими же, как мы: щебечут о своем о девичьем, смеются… Короче — девичник, почти как у нас. Теперь у Оли даже есть подружки.