Жертва - Наташа Купер

Он провел пальцем над левой бровью. Сторонние наблюдатели подумали бы, что он вытирает испарину, но Чейз абсолютно не потел. Он выглядел крайне самоуверенным и прекрасно владел собой. Хотела бы Триш узнать его секрет. Знойный воздух лип к коже, будто толстое фланелевое белье, и она чувствовала, как по спине бегут струйки пота.

— Жалко, что я ничем не мог ей помочь, — страдальчески произнес Чейз.

— Неужели ничем?

Триш удивлялась своему инстинктивному недоверию. Прошли годы, с тех пор как она в последний раз относилась так к мужчине, который казался несколько самодовольнее и самоувереннее, чем следовало бы. В коллегии адвокатов не выжила бы ни одна женщина, не способная смириться с таким пустяком. В школе подготовки барристеров это было чуть ли не одной из учебных дисциплин.

— Я могу появиться в фильме Анны Грейлинг как свидетель и рассказать о характере Дебби, — ответил Чейз с горестной улыбкой, по всей видимости, отрепетированной заранее, перед зеркалом.

Улыбка получилась что надо. Даже Хью Гранту пришлось бы постараться, чтобы сыграть убедительнее.

«Хватит, Триш, — осадила она себя. — Перестань брюзжать, как старая перечница. Не все холеные красавцы — обманщики. Иногда даже такой человек способен искренне кому-то сочувствовать».

— Кроме того, — добавил Чейз, по-прежнему улыбаясь, — я хочу написать статью о деле Деборы. Точнее, статья уже готова. Как только Анна скажет, что пора, материал с историей о Дебби выйдет на первой полосе «Санди ревю». Вообще-то я хотел напечатать статью сразу, как только написал ее, но Анна просила подождать, пока выйдет фильм. Я согласился.

— Разумно.

— И, естественно, я слежу за тем, в каких она находится условиях и как с ней обращаются.

Чейз перевел взгляд на реку, в сторону больницы Святого Фомы.

— Неужели? — спросила Триш. — Каким образом?

— Если вы член парламента, то людям небезразлично ваше мнение. Это одно из немногих преимуществ моей работы. — Он улыбнулся снова, но уже гораздо более искренне. — Я сделал все необходимое, чтобы начальник тюрьмы знал о моем интересе к миссис Гибберт. Как она выглядела, когда вы пришли с ней повидаться?

— Неплохо, — ответила Триш. — Фигура и цвет лица у нее обычные для заключенных. Волнуется за сокамерницу. Та попала в больницу из-за передозировки героина.

— Что?

На лицо Чейза падала тень, и Триш не могла видеть собеседника отчетливо, однако напряжение исходило от него толчками, как радиоволны от трансляционной вышки.

— Такое случается даже в тюрьме, — пояснила Триш, удивленная тем, как сильно Чейз разозлился.

В местах заключения наркотики были такой же правдой жизни, как и в любом другом месте.

— Вот дерьмо!

Триш слышала это ругательство по пятьдесят раз на дню и время от времени использовала его сама, но из уст человека, чья речь казалась такой гладкой и правильной, оно звучало отвратительно. Малкольм Чейз посмотрел на часы.

— Черт возьми! Сегодня вечером инспектора по надзору за тюрьмами уже не застать. Я обязательно поговорю с ним в понедельник. Возмутительно, что заключенные до сих пор имеют свободный доступ к наркотикам. Чтоб мне провалиться, если я не положу конец этому безобразию.

Триш поразилась его пылу. Судьба Деборы, по всей видимости, волновала Чейза гораздо меньше.

— Простите, — сказал он через несколько секунд и снова улыбнулся Триш с нарочитым очарованием кинозвезды из фильма тридцатых годов.

Теперь Чейз изо всех сил старался убедить ее, что наркотики сами по себе ничуть его не волнуют.

— Страшно подумать, что рядом с Дебби происходят такие мерзкие вещи. Надо же, в ее собственной камере!

Триш пожалела, что толком не видит глаз Чейза — низкое солнце светило прямо из-за его плеча. Вероятность, что ее догадка окажется справедливой, была невелика. Тень скрывала линии вокруг глаз и рта Малкольма, его рука элегантно подпирала голову, как будто ненароком скрывая второй подбородок. Мистер Чейз вполне мог оказаться ровесником Триш. Кроме того, он был очень привлекательным мужчиной.

— Вы не против, если я задам нескромный вопрос?

Чейз пристально взглянул на нее и поджал полные губы. Когда он отнял руку от лица, Триш заметила, что никакого второго подбородка у него нет, и немного смутилась.

— У нас с Дебби был короткий роман, — проговорил он таким тоном, словно признавался, что как-то раз пожал Деборе руку. — Если это то, что вы хотели узнать.

— Сказать по правде, да.

— Я так и понял. — Он тихо и натянуто рассмеялся. — Буду очень признателен, если этот факт останется entre nous.[8]Не то чтобы наша связь могла как-то мне навредить. С тех пор прошло столько лет… Дебби тогда была не замужем, я не женат, поэтому скандалом тут и не пахнет, понимаете?

— Разумеется, — быстро сказала Триш. — Я не собираюсь передавать информацию о вашем прошлом в бульварную прессу. С какой стати? Просто хочу прояснить ситуацию. — Она слегка улыбнулась и добавила: — Так удобнее оценивать показания.

— Не сомневаюсь. Дебби была такой очаровательной. Не сказать чтобы красивой и к тому же немного… как это называется… — он рассмеялся, — немного коренастой, но все-таки очаровательной и очень доброй. У меня как раз начинались трудные времена, и она очень помогла мне.

Триш слушала описание юной Деборы Гибберт и не понимала, что могла дать такому мужчине, как Чейз, девушка вроде Деб. Естественно, кроме сексуального удовлетворения.

— Я всегда помнил, что многим обязан Деборе. Если я смогу помочь ей сейчас, мой долг будет отплачен хотя бы частично. — Он снова улыбнулся, на сей раз не так наигранно. — Поэтому я сейчас и разговариваю с одним из самых проницательных адвокатов своего поколения.

— Расскажите, какой она была? — спросила Триш, пропуская лесть мимо ушей.

Чейз начал рассказывать, а она наблюдала за его лицом и чувствовала, что он нравится ей гораздо больше, когда теряется в воспоминаниях и забывает позировать, описывая не особенно привлекательную, но добрую, дружелюбную и очень одинокую девушку. Триш подумала, что Чейза могла привлекать в Деб именно ее неуверенность в себе, которая поднимала его собственную самооценку. Теперь невозможно было сказать с уверенностью, и все-таки Триш казался подозрительным и сам мистер Чейз, и то, с каким явным удовольствием он принимал знаки внимания и восхищения.

— Что вам известно о семье Деборы? — спросила Триш, когда он замолчал.

— Немногое. Я никогда не встречался с ее родителями. У нас с Деб были отношения иного рода. Ее семья жила где-то в глухой провинции. В Суффолке, по-моему.

— В Норфолке.

— Да, в Норфолке. В Лондон они никогда не ездили. Ее кошмарный отец считал это лишней тратой денег. Правда, я раз или два встречался со старшей сестрой Дебби.