Жертва - Наташа Купер

Последний абзац давался с трудом, и Триш все еще корпела над ним, когда позвонил Дэйв и сказал, что пришла Анна Грейлинг.

— Будь добр, попроси ее подождать пять минут, пока я не закончу со статьей. Пускай посидит в приемной.

Однако после звонка Триш так и не смогла сосредоточиться. Ей никак не удавалось подобрать верные слова, чтобы сделать финал ярким и выразительным. Мысленно пожав плечами, она сохранила сделанную работу, отправила редактору электронное письмо с обещанием сдать статью завтра и выключила компьютер.

— Привет, Анна, — сказала она, появившись через пару минут в приемной. — Спасибо, что пришла. Давай прогуляемся, а? На свежий воздух хочется.

— Конечно. Как скажешь.

Они прогулялись до лужайки перед Темплом.[5]Здесь уже устроились две веселые компании с бутылками пива, но вдоль берега реки оставалось достаточно свободного места. Под деревьями стояли скамейки, и дул прохладный ветерок. Рядом с набережной Виктории, сразу за ограждением, ревел автомобильный поток, и все-таки здесь было уютно. Над рекой по бледно-голубому небу плыли легкие белые облачка, будто нарисованные акварелью.

— Ну, что ты думаешь о Деб? — спросила Анна, когда они наконец устроились на одной из скамеек.

— Она мне понравилась.

— Великолепно!

Анна подвинулась поближе к Триш и стиснула обе ее руки в горячих, влажных ладонях.

— Что в этом великолепного?

Уловив в собственном голосе резкое неодобрение, Триш подумала, что отчасти переняла от Джорджа его нелюбовь к чрезмерной экспрессии.

— Ну как же! Ты не представляешь, как я ценю твое мнение, — сказала Анна уже спокойнее и отпустила руки Триш. — Если бы ты не согласилась со мной по поводу Деборы, мне пришлось бы полностью отказаться от идеи фильма.

— Я думала, ты так загорелась ее историей, что готова на все, лишь бы вытащить Деб из тюрьмы.

— В общем-то да… Просто я в последнее время немного сомневалась, вот и хотела, чтобы кто-нибудь из профессионалов согласился с моим мнением. Расскажи, почему она тебе понравилась?

— Отчасти из-за того, как она говорила о своей сокамернице, — ответила Триш, уловив в голосе Анны необычную для журналистки неуверенность и силясь разгадать ее причину. — Отчасти из-за того, как Дебора пытается защитить дочь и…

— И?..

— Ну, и потому что мать Деб так любила ее, что готова была признаться в убийстве, лишь бы спасти дочь от тюрьмы.

Теперь пришла очередь Анны удивленно поднять брови. Триш не стала рассказывать, как невыносимо ей думать о матери Деб. Бедная женщина умерла в полной уверенности, что ее любимая дочь оказалась убийцей и проведет всю оставшуюся жизнь в тюрьме. Триш согласилась поработать над фильмом не столько ради Анны или самой Деб, сколько ради несчастной матери.

— А ты? — спросила она, зная, что Анна ценит материнские чувства далеко не так высоко. — Почему Деб заинтересовала тебя?

— Если честно, — доверительно, но несколько театрально прошептала Анна, — она любопытна мне не столько как личность, сколько как символ. Говоря по правде, я собираюсь использовать бедняжку в корыстных целях.

— Ах, вот оно что…

Немного искренности, и Триш, как обычно, почувствовала себя гораздо комфортнее. Пусть искренность и была не из приятных.

— Как же ты собралась ее использовать?

— Мне надо срочно сделать популярную программу, понимаешь? А людей ничто так не заводит, как громкие истории об ошибках в системе правосудия. Зрители обожают истории в стиле «поубивать бы всех этих юристов».

Триш нахмурилась. Обычно Анна не бывала так поглощена собой, чтобы мимоходом оскорблять друзей, в помощи которых — по ее же собственным словам — она нуждается.

— Короче, я поспрашивала немного и выбрала историю Деб. В ней есть все необходимое — ужасное преступление, несчастная мать четверых детей, верная жена и преданная дочь попадает в тюрьму за убийство, которого не совершала. И попадает она туда из-за некомпетентности адвоката-мужчины и всего общества, где правят такие же, как он. Чего еще нужно современной зрительнице?

Триш обдумала следующий вопрос. Спросить ей хотелось о многом, однако она почти ничего не знала о телевидении и поэтому вынуждена была принимать слова Анны на веру, чего обычно старалась не делать.

— Есть только одна проблема, — сказала она наконец. — Точнее, две.

Анна скривила рот.

— Какие проблемы?

— Во-первых, я не вижу ничего, что доказывало бы невиновность Деб, хотя история с пакетом звучит очень правдоподобно. Во-вторых, у тебя нет никого, кто дал бы показания в ее пользу. Единственный стоящий свидетель — мать Деборы — мертв.

— Мы подберем актеров и снимем собственную версию того, что случилось, и…

— Ты не можешь сделать такую передачу только с помощью актеров. По-моему, здесь надо показать реальных людей и их страдания.

— Ну конечно! У нас есть муж Деборы и ее старшая дочь. Вот уж кто точно страдает, так это они! Кроме того, у нас будут все те люди, которых ты найдешь, когда опросишь главных свидетелей. — Анна казалась более уверенной в судьбе своего проекта, чем хотела признать. — Я убеждена, никто не разузнает всех подробностей лучше, чем ты. Ну и, разумеется, у нас будут эксперты — юристы и медики.

— Кто именно?

Анна склонила голову набок, по всей видимости, пытаясь выглядеть как маленькая наивная озорница, а на самом деле напоминая мопса, который сожрал хозяйский обед и теперь страдает от несварения желудка. Триш еле сдержалась, чтобы не сказать о своих ассоциациях Анне.

— Ну, во-первых, — начала та, — о юридической стороне дела расскажешь ты сама. Затем…

— Даже не надейся, — отрезала Триш. — Я согласилась проконсультировать тебя, а не выступать перед камерой. Я не собираюсь прилюдно критиковать работу Фила Редстоуна. Особенно в преддверии апелляции, которую подают солиситоры Деб. Не исключено, что ее обоснуют некомпетентностью Фила.

— Триш, ты…

— Нет, Анна, послушай меня. Это очень важно. Дело не только в профессиональной лояльности. Мое выступление может навредить самой Деборе. Фил сослался на статью двадцать третью Закона об уголовном судопроизводстве 1988 года и настоял на том, чтобы судья допустил в качестве свидетельства признание матери. Он не обязан был этого делать, хотя признание матери — единственное, что могло помочь Деборе в той ситуации. Будь осторожнее, если действительно хочешь вызволить ее из тюрьмы, а не просто сделать занятную передачу.

— Ладно, как знаешь. Кроме тебя, есть Малкольм Чейз, член парламента. Он уверен в невиновности Деб и согласен на съемки.

— Прекрасно. Чейз подойдет. Он производит хорошее впечатление. Кто еще?