Гуров не церемонится - Алексей Макеев

– Сейчас разберусь, – пообещал Погодин и позвонил по телефону. – Ну? Как там? Без осложнений обошлось? – и, выслушав ответ, хмыкнул: – Ну и рвачи! Черт с ними! Плати! – а отключив телефон, сказал Гурову: – Все в порядке. Ее отвезли действительно в районную психушку, и врачи там пообещали глаз с нее не спускать. Но заломили за это столько! – Он покрутил головой. – Да, Москва деньги любит!

– Я взяток не беру, – на всякий случай предупредил Гуров.

– Да знаю я, – отмахнулся Погодин. – Говорили уже.

– Так, что у нас дальше, – начал вслух рассуждать Лев Иванович. – Лариса Петровна изолирована. Сотового у нее нет, компьютера – тем более, позвонить со стационарного телефона ей, будем надеяться, в больнице не дадут. Брат без нее из страны не уедет – ему деньги нужны. Если уж раньше, чтобы жить безбедно, он ей клиентов поставлял, то работать сам явно не привык, а она, выйдя замуж за Савельева, деньжат ему наверняка постоянно подбрасывала. Вывод: он будет ее искать – как-то же они связывались, и, скорее всего, по телефону. Предположим, она, выходя в туалет, звонила ему. Не исключено, что и сегодня отзвонилась, чтобы сказать, в какой клинике она будет, еще не зная, что ее план провалится. Где ее сотовый?

– У моих ребят, – ответил Леонид Максимович.

– Надо будет отдать его нашим специалистам, пусть пробьют все исходящие и входящие на него звонки, и, глядишь, выйдем на номер Григория, а там уже проще, через вышку сотовой связи можно будет определить, где он находится, но это требует времени. Я так думаю, что искать сестру Григорий будет через ту частную клинику, куда она собиралась. Свяжется с врачом, и тот скажет ему, что ее забрала обычная «Скорая», ну а дальше по схеме.

– Васильев может заплатить врачу, который здесь был, чтобы тот выяснил, куда сестру Григория отвезли, – ему же это сделать проще. А еще Гришка может сам позвонить по «03» и попытаться узнать то же самое, – предположил Погодин.

– Это зависит от того, сколько у него денег и захочет ли он тратиться, – возразил Гуров.

– Я уже приказал заблокировать все пластиковые карты, которые оформлялись на Кольку и эту стерву нашей конторой, и со счета ничего не переводить без согласования со мной, – сообщил Леонид Максимович.

– Черт! – воскликнул Гуров. – Так здешний врач говорил же с теми, кто приехал, и мог выяснить у них, куда ее повезут, – вы же, Леонид Максимович, от него свои планы не скрывали. И нельзя исключить, что Лариса Петровна могла заранее дать ему телефон брата, чтобы тот позвонил ему и все рассказал – она ведь уже знала, что вы здесь, и вполне могла предположить, что ее план сорвется. Уж в том, что вы ее ненавидите, она не сомневалась. Вот и получается, что при любом раскладе Григорий очень быстро выяснит, где она, и попытается ее оттуда вытащить – он же брат и вполне может попробовать забрать сестру, чтобы она, например, долечивалась у него дома или еще где-то.

– Короче, как я понял, нужно устроить засаду возле больницы, – кивнул Погодин. – Сейчас распоряжусь, – он вскочил с места, быстро вышел из кабинета, а, вернувшись, сказал: – Все, ребята уже поехали, и фотография этой гниды у них есть, не ошибутся. Что дальше?

– А дальше сплошная головная боль, и вы мне уже не помощники. Нужно будет связаться с американским посольством, объяснить, что по подложным документам двое несовершеннолетних граждан США были незаконно вывезены из России и сейчас находятся на территории Штатов в руках похитителей. Но это даже не мой уровень, этим пусть генерал Орлов занимается. И хотя Шалые могли не знать, что документы подложные, искать их будут со всем тщанием – в Америке с этим делом строго.

– А зачем их искать? – неожиданно спросил Погодин. – Я в этом не очень разбираюсь, но они граждане США, вот пусть себе там и живут. Авось не пропадут.

Услышав такое, Гуров вытаращился на него, а потом, покачав головой, сказал:

– Леонид Максимович, то, что вы, мягко говоря, не любите Ларису Петровну, понятно, но меня удивляет ваше прохладное отношение к детям вашего друга. – Погодин мельком глянул на него и отвернулся. – Полагаю, что дело тут совсем не в том, что теперь они его наследники, а… – и тут Лев Иванович, вспомнив некоторые высказывания Погодина, все понял и попросил: – Ответьте прямо, они что, не его дети?

– Да, хотя Колька действительно вылечился! – Леонид Максимович процедил себе под нос что-то явно непечатное. – Не знаю, как эта стерва все устроила, но Колька не имеет никакого отношения к их появлению на свет. Как только их привезли в Россию, я велел ребятам подсуетиться, ну и выяснилось, что они не от Кольки. Я решил промолчать до поры, все думал, что делать, – мне же докладывали, как он их без памяти любит. Да, я же говорил, что он на детях помешан был, – напомнил Погодин. – А после того, как их якобы похитили, он вообще на живого человека перестал быть похож, почти ничего не ел и не спал, переживал страшно. Да вы сами в больнице видели, до чего он себя довел, просто скелет ходячий. Ну, и как в такой момент я мог сказать Кольке, что эта сука чужих детей ему на шею повесила? Еще кончил бы он себя! А мне самому после такого только пулю в лоб себе пустить осталось бы. Так что нечего их искать! Бог даст, у Кольки в будущем действительно свои дети появятся – ему же еще сорока нет.

– Да, светлая личность эта Лариса Петровна, – покачал головой Гуров. – Но вот что меня настораживает: как она могла отдать своих детей совершенно чужим людям? Няня, она же суррогатная мать, – понятно, но у нее же муж есть. А свои дети у них имеются? – спросил он у Тимофеева.

– Кажется, нет, – пожал плечами тот. – Все документы по этому делу в сейфе Николая Степановича.

– Ну, и где этот чертов специалист по сейфам? – возмутился Лев Иванович и позвонил Крячко.

– Да мы тут на въезде в поселок застряли, нас пропускать не хотят, – ответил Стаc.

– Ты тоже решил лично в расследовании поучаствовать? Не сидится тебе в кабинете? – укоризненно сказал Гуров. – Ладно, сейчас вас пропустят.

Услышав о том, что какие-то охранники не пускают людей, которых они так ждут, Погодин захотел разобраться сам, и Лев Иванович не стал возражать – пусть пар выпустит. И тот выпустил! Забрав у Гурова трубку, он велел Стасу передать свой телефон упрямцу и так того покрыл не по одному разу трехэтажным матом, что трубка, кажется, даже раскалилась. Получив заверение, что машину они пропустят, Леонид Максимович вернул трубку Гурову, причем даже не извинился за свою несдержанность.

Через несколько минут со двора раздался дружный мужской смех, больше похожий на ржание, и Лев Иванович, поняв, что это приехал Крячко, только вздохнул. Гуров был профессионалом экстра-класса, превосходным аналитиком, он мог заставить человека вспомнить то, что тот видел лишь мельком несколько лет назад, вытянуть информацию из кого угодно, но вот было одно качество, в котором он Стасу уступал. Дело в том, что Крячко, этот среднего роста крепыш с озорными, веселыми карими глазами, хохмач и балагур, был непревзойденным мастером импровизации и обладал неоценимым, данным не иначе как богом талантом – мог, как горячий нож в масло, войти в любую компанию и мгновенно стать в ней не просто своим, но и ее душой. Вовремя рассказанный анекдот, необидная шутка – и вот все! Стаc уже свой! Лев Иванович такими талантами не обладал. Вот и сейчас, впервые увидев охранников, Крячко уже успел с ними подружиться и при случае сможет узнать у них все, что угодно. И Гуров, хоть и не признавался в этом даже самому себе, завидовал другу пусть и белой, но завистью.