Огонь - Сара Б. Элфгрен

В углу его губ мелькнула усмешка, но пропала так быстро, что Мину засомневалась, не показалось ли ей это. В следующий момент Виктор уже слушал Ильву, всем своим видом выражая сосредоточенное внимание.

* * *

Прозвенел звонок с урока. Увидев, что Мину выходит из класса, Анна-Карин поспешила за ней.

— Есть минутка? — спросила Анна-Карин.

Мину кивнула и многозначительно посмотрела на лестницу, ведущую на верхний этаж.

Девочки стали подниматься по ступенькам, не глядя друг на друга, как будто шли по разным делам. Сказывалась привычка прошлого года скрываться от демонов.

Анна-Карин искоса смотрит на Мину и думает: после всего, что им довелось вместе пережить, друзья они или нет? Или их свела вместе не дружба, а рок и необходимость борьбы с апокалипсисом?

Дверь туалета снаружи исписана новыми фразами. Кто-то продолжает обращаться к памяти Элиаса и Ребекки, кто-то просто самовыражается. Но в туалет почти никто не заходит. Боятся привидений.

Когда Анна-Карин открывала дверь, ей в глаза бросилась надпись, сделанная круглыми буквами:

Don’t worry! Be happy![6]

Анна-Карин проверила туалетные кабинки:

— Никого нет, только мы.

Ее голос эхом отдавался от кафельных стен. Мину не ответила. Она стояла, глядя на окно. На раковину. На стену, где раньше было зеркало. Там до сих пор осталась дырка от винта.

— Ты как? — спросила Анна-Карин.

— Нормально. Просто немного странно опять сюда прийти. Ты что хотела? — спросила Мину и посмотрела на Анну-Карин.

Анна-Карин подумала, что взгляд Мину, как лазер, может прорезать камни и металл. Она откашлялась.

— Лес умирает, — с трудом выдавила она.

Мину непонимающе посмотрела на нее.

— Не из-за жары. Из-за чего-то другого. Что-то не так.

— Что ты имеешь в виду?

Анна-Карин напряглась. Она хотела, чтобы Мину поняла. Но как объяснить то, что и сама не понимаешь? Она решила начать заново.

— Лес умирает. Может, из-за жары. А если нет? Вдруг жара — это результат чего-то такого, из-за чего умирает лес?

Анна-Карин попыталась понять, что означает выражение лица Мину. Сострадание? Задумчивость? Раздражение?

— Я просто подумала… Может, всё не так просто? Все говорят, жара неестественная. А вдруг она правда неестественная? То есть сверхъестественная?

Анна-Карин пожимает плечами и отворачивается. Она уже жалела, что завела этот разговор.

— В общем, забей, — говорит она.

— Нет, ты правильно беспокоишься, — возражает Мину. — Мы не знаем, какой план у демонов. И нужно быть внимательными.

Анна-Карин, однако, не может избавиться от мысли, что Мину успокаивает ее из вежливости.

— Ты поговорила с Николаусом? — спрашивает она.

Мину кивает:

— Придется копать без него. Хотя это совершенно неправильно.

Под ложечкой у Анны-Карин начинает неприятно сосать.

— Может, он потом поймет, что у нас нет выбора? Что мы это делаем ради него?

— Надеюсь, — вздохнула Мина. — К тому же не факт, что мы что-нибудь найдем в могиле. Тогда можно Николаусу про раскопки вообще не рассказывать. Сейчас лучше делать дела по мере их возникновения. Слишком далеко не загадывать.

Слова Мину прозвучали так, будто она уговаривала саму себя. И Анна-Карин вдруг поняла, что Мину тоже беспокоится о Николаусе. Значит, кое-что общее у них все-таки есть. И это приятно.

Ида смотрит на часы над дверями школы.

Хорошо бы, Эрик не пришел, тогда она сможет сразу поехать в конюшню. Она соскучилась по Трою, хотела услышать его приветственное ржание. Мечтала отправиться верхом в лес и, слившись с конем воедино, скакать долго-долго, забыв обо всем.

— Если через три минуты Эрика не будет, я ухожу, — говорит она.

— Жестко ты с ним, — удивляется Фелисия.

— Иначе не научишь, — кивает Ида.

Фелисия согласно хихикает, как будто имеет большой опыт воспитания парней. На самом деле парня у нее никогда не было. Ида поправляет очки, которые постоянно сползают на кончик ее потного носа, и еще раз проверяет мобильный. Эрик не объявлялся. Между тем поток учеников, выходящих из школы, постепенно редеет.

— Иди, не теряй время, — говорит Ида Фелисии.

— Я не спешу, — отвечает Фелисия. Еще бы, она готова ждать целую вечность, лишь бы увидеть своего ненаглядного Робина.

— Забей на Робина, — говорит Ида. — Или сделай что-нибудь. Как я, когда мне Эрик понравился.

Это была неправда. На самом деле Ида просто не стала сопротивляться, когда весной Эрик поцеловал ее дома у Ханны. На следующий день она разрешила ему взять ее в школе за руку, а еще неделю спустя не возразила, когда Эрик назвал ее своей девушкой. Дело было в том, что Ида устала ждать.

И надеялась, что Эрик поможет ей отвлечься от мыслей о том, кто ей на самом деле был нужен.

— Я не такая смелая, как ты, — заныла Фелисия.

Тут дверь школы отворилась, и Ида вздрогнула: на улицу вышел Он.

Густав.

Господи, ну почему ее тело никак не успокоится и продолжает так бурно реагировать на появление Густава?

Чуть позади Густава по лестнице спускалась Мину. Завитки ее густых темных волос подпрыгивали в такт шагам.

— Как думаешь, Юлия правда видела, как они у шлюзов целовались? — прошептала Фелисия.

— Вряд ли, — фыркнула Ида. — Станет Густав целоваться с такой, как Мину!

Но внутренне Ида совсем не была уверена в правоте своих слов.

Ида попыталась считать язык жестов Густава и Мину. И ей не понравилось, что они идут так близко друг к другу.

В прошлом году Ида чуть не умерла, узнав, что Густав влюблен в Ребекку. И вот опять! Неужели у них с Мину это серьезно?

Ида влюблена в Густава с четвертого класса. Но она не говорила об этом никому, ни одной живой душе. Ни Юлии, ни Фелисии. Ни маме. Не нужно рассказывать о том, чего хочешь добиться, пока на сто процентов не будешь уверен, что у тебя получится.

— Ну, я пошла.

— Может, подождешь еще немножко?

Презрительно фыркнув, Ида наклоняется за сумкой. Очки съезжают с носа и с пластмассовым звуком падают на асфальт. Иде хочется раздавить их ногой.

— А вот и Эрик, — говорит Фелисия. В ее голосе слышится разочарование, значит, Эрик идет один. Ида не поворачивается. Она поднимает очки и снова водружает их на нос. Притворяется, будто ищет что-то в сумке. Эрик пытается поцеловать ее в щеку, но Ида отстраняется.